Лесной бродяга - читать онлайн книгу. Автор: Габриэль Ферри cтр.№ 18

— Что вы хотите этим сказать?

— Что моя совесть была бы совершенно спокойна, если бы пришлось… Да, черт побери! — добавил он вдруг резко. — Если бы мне пришлось отправить этого молодца к праотцам!

— Боже сохрани! — воскликнул живо дон Эстебан. — Впрочем, я допускаю, что ему все известно, но у меня в распоряжении сто человек, а он один! — добавил испанец, желая опровергнуть доводы Кучильо, в которых он усматривал простую алчность. — Не тревожьтесь о нем, я за него ручаюсь, держитесь спокойно и уверенно.

— Спокойно, как бы не так, — проворчал бандит, принужденный в присутствии своего господина, подобно злой собаке, ограничиться рычанием, имея в то же время горячее желание броситься и растерзать. — Это мы еще посмотрим…

— Я повидаюсь с этим молодым человеком, — добавил дон Эстебан, направляясь обратно к лагерю в сопровождении Кучильо, задававшего себе мысленно тревожные вопросы о том, что заставило Тибурсио допытываться, с каких пор его лошадь находится в его владении.

«Он задал этот вопрос именно в ту минуту, когда лошадь споткнулась, — раздумывал бандит. — Совершенно не понимаю, по какой причине, но во всяком случае мое правило — опасаться всего, что кажется непонятным!»

Когда де Аречиза и Кучильо достигли бивака, там царило какое-то странное смятение. Все лошади сбились вокруг самой старой кобылы, и пламя костра освещало их глаза, горевшие тревожным огнем. Они вытягивали шеи по направлению к людям, как бы ища у них защиты, иногда раздавалось громкое, полное ужаса ржание: видимо, инстинкт предупреждал животных о какой-то далекой, но страшной опасности.

— Вероятно, поблизости бродит ягуар, и лошади чуют издали! — проговорил один из слуг.

— Что из того! — возразил другой. — Ягуары нападают только на жеребят и никогда не осмеливаются броситься на сильную лошадь!

— Ты так думаешь? — подхватил первый. — В таком случае спроси у Бенито, что сделалось с его лошадью, которую он так любил.

Услышав свое имя, Бенито подошел к разговаривавшим.

— Однажды в такую же ночь, как сегодня, — начал он, — я заехал очень далеко от гасиенды Дель-Венадо, где тогда служил, и решил переночевать близ источника Охо-де-Агуа [25] . Я привязал свою лошадь довольно далеко от себя, в том месте, где была погуще трава, а сам заснул непробудным сном, так как в тот же день проехал верхом более двадцати миль. Меня разбудило ночью яростное рычание и отчаянное ржание лошади. Луна ярко осветила, и все было видно довольно хорошо. Испуганный дьявольским ревом, я принялся раздувать костер, угасший, пока я спал, но мои усилия оказались напрасны, так как не сохранилось ни одного горящего уголька. Вдруг мимо меня проскакала моя лошадь; она, видимо, оборвала ремень, которым я привязал ее к дереву, хотя могла при этом запросто удавиться. «Вот тебе и на, — с досадой подумал я, — теперь ее придется ловить!» Не успел я это подумать, как невдалеке увидел громадного ягуара, преследовавшего лошадь с такой легкостью и быстротой, что каждый прыжок переносил его по крайней мере футов на пятнадцать вперед. Я понял, что моя лошадь погибла, и с волнением прислушивался к каждому звуку, но все было тихо кругом. Наконец, минут через десять, которые мне показались бесконечными, ветер донес до меня жуткий рев…

Слушатели содрогнулись: яростное рычание заглушило последние слова Бенито; затем наступила гробовая тишина, в которой таился охвативший и людей, и животных безумный страх.

Старый слуга мог бы беспрепятственно продолжать свой рассказ, не рискуя быть прерванным: очевидность близкой опасности, соседство грозного хищника парализовало языки всех слушателей.

Но Бенито невольно замолчал и сам, обдумывая средство спасения; наконец, дон Эстебан прервал воцарившееся молчание.

— К оружию! — закричал он.

— Это бесполезно, сеньор, — возразил старый вакеро, к которому быстро вернулось самообладание благодаря его привычке к опасности. — Главное — не давать угаснуть огню.

С этими словами он подбросил в костер хворосту, и пламя сразу осветило окрестность и горстку испуганных людей, взметнув к небу сноп искр.

— Беда только, если они чувствуют сильную жажду, — проговорил Бенито, — это, к несчастью, с ними часто случается, и тогда…

— Что же тогда? — с беспокойством прервал его один из слушателей.

— Тогда ягуар не боится ни людей, ни огня, — продолжал вакеро, — и, по-моему, если нет особой надобности заграждать ему дорогу, то лучше всего убираться по добру по здорову, куда подальше. Эти звери обычно более страдают от жажды, чем от голода.

— А что же будет после того как он напьется? — спросил Бараха, чувствовавший себя, видимо, очень скверно.

— Тогда он старается утолить голод. Он дьявольски кровожаден, что, конечно, вполне естественно!

Снова донеслось свирепое рычание, но несколько более отдаленное, что доказывало, согласно теории Бенито, что на этот раз хищник не слишком терзался жаждой. Люди сохраняли настороженное молчание, и только слышался треск сучьев, в изобилии подбрасываемых в костер Барахой.

— Прекратите, черт побери! — крикнул ему Бенито. — Если вы теперь истратите все наши запасы дров, то что же мы будем делать? Ведь небось вы не пойдете в лес за новыми хворостом?

— Нет, конечно! — буркнул Бараха.

— Значит, следует его беречь, чтобы не очутиться в темноте во власти ягуаров, которых к тому времени еще сильнее начнет мучить жажда, и они еще более рассвирепеют!

Имей Бенито намерение напугать своих слушателей, оно ему бы удалось как нельзя лучше. Все со страхом смотрели на небольшую кучку оставшегося хвороста, служившего для них единственным средством защиты.

Несмотря на насмешливые ответы Бенито, в них чувствовалась какая-то торжественность и уверенность в своей правоте.

Хвороста и в самом деле могло хватить от силы на час при самом экономном расходовании.

Понятно, что ввиду опасности, дон Эстебан отложил до более удобного случая разговор с Тибурсио. Что же касается последнего, то он не преминул бы выразить свою благодарность человеку, спасшему ему жизнь, но не знал, что обязан своим спасением именно дону Эстебану, так как Кучильо и не заикнулся о приказании испанца. Однако несмотря на трагизм сложившейся ситуации дон Эстебан тайком наблюдал за молодым человеком, хотя благодаря случайности лицо того оставалось все время в тени, так что трудно было разглядеть его черты. Тибурсио, со своей стороны, сознавал, что настоящие минуты не годятся для обмена приветствиями и любезностями с начальником экспедиции.

На какое-то время окрест воцарилось безмолвие. Дон Эстебан и сенатор снова заняли места на своих походных кроватях, держа наготове заряженные ружья, и возле Бенито остались два его товарища, к которым присоединились Бараха, Кучильо и Тибурсио. Лошади все еще продолжали волноваться и жаться к людям, тяжело раздувая ноздри и храпя, по всей видимости опасность не совсем исчезла, хотя и не была так близка, как раньше.