Мой возлюбленный негодяй - читать онлайн книгу. Автор: Айрис Джоансен cтр.№ 69

— Почему она хотела, чтобы все думали, будто она умерла? — спросила она у Грегора. идя вместе с ним следом за молодым человеком по лабиринту коридоров и переходов.

— Она же сказала тебе. Ей было там невыносимо. — Он покачал головой. — Ей вообще не следовало ехать в Камбарон, но она была молода и своевольна и не желала никого слушать. Кровь у нее была горячая, и когда она встретила отца Джордана, то думала только о… — Он замолчал и кивком головы указал на Сандора: — Мне сейчас не следует больше об этом говорить. Не принято обсуждать поведение воран в присутствии ее подданных.

Воран… Мать Джордана, женщина, восставшая из мертвых. У Марианны кружилась голова. Она чуть слышно пробормотала:

— Джордан сказал мне, что его мать ушла из этой жизни, когда ему было два года. Грегор хохотнул:

— Правда? Джордан никогда не любил лгать.

— Она оставила его. Она оставила своего ребенка. — Марианна тряхнула головой. — Как она могла пойти на такое? Если она была там несчастлива, почему же не забрала его с собой, когда бежала из Камбарона?

Улыбка Грегора погасла.

— Он был будущим герцогом Камбаронским. Ей никогда не позволили бы увезти его с собой. Ей даже не разрешалось ходить с ним на прогулку без сопровождения служанки. Ее и саму не отпустили бы оттуда, пожелай она уехать, поэтому пришлось пойти на обман. Она знала, что о Джордане будут хорошо заботиться и что у него будет все необходимое.

Кроме матери.

«Рано или поздно все уходят».

Когда Джордан произнес эти циничные слова. Марианне и в голову не могло прийти, что они относятся и к его собственной матери.

— Не осуждай ее. — Грегор понял чувства Марианны. — Она поступила нехорошо, но расплатилась за это сполна, пережив много боли и душевных мук. Но у Аны тогда другого выхода не было.

Марианна вспомнила атмосферу вызова и напряженности, которую она ощутила при встрече Джордана и его матери.

— По-моему, Джордан тоже этого не понимает.

— Трудно определить, что они испытывают друг к другу. Они очень похожи.

— Когда он узнал, что она жива?

— Когда был девятнадцатилетним юношей. Все эти годы мы наблюдали за ним, получали известия о его жизни, и Дна решила, что больше нам ждать нельзя. — Грегор поморщился. — Джордан стремительно приобретал все пороки своего отца и предавался им с энергией своей матери. Еще немного — и мы потеряли бы его безвозвратно. И тогда она отправила меня в Англию учить и воспитывать его.

— Это помещение подойдет? — Сандор распахнул какую-то дверь и посторонился. — Если нет, то дальше по коридору есть другая комната, окна которой смотрят на фонтан.

Марианна почти не взглянула на роскошно убранную комнату, заметив только общую картину; бледно-золотые драпировки, свет, простор.

— Не надо: эта подойдет.

Грегор улыбнулся:

— Очень хорошо, Сандор. Спасибо.

Сандор наклонил голову и быстро ушел.

— Я прослежу, чтобы тебе принесли твои вещи. — И Грегор мягко добавил: — Я понимаю, тебе здесь немного не по себе, но ты привыкнешь. Тебе понравится Кассан. Я буду рад показать тебе свою родину.

— Мы здесь долго не останемся. Нам почти сразу же придется ехать в Монтавию.

— Для того, чтобы полюбить Кассан, не надо много времени. — Он повернулся, чтобы уйти. — Отдыхай. Обычно мы едим, когда начинает смеркаться. Я приду и провожу тебя в банкетный зал. Не бойся, больше сюрпризов не будет: Ана позаботится о том, чтобы сегодня мы ужинали без посторонних.

Оставшись одна в комнате, Марианна подошла к постели.

Отдыхать? Она до сих пор не могла оправиться от потрясения. Ана Дворак, женщина, которую много лет считали погибшей, стала правительницей Кассана, и от ее решения сейчас во многом зависит судьба Алекса. Но если это так поразило ее, чужого человека, то какие же чувства должен был в свое время испытывать Джордан, узнав, что его мать жива, но оставила его по собственной воле. У Марианны до сих пор перед глазами стояла сцена, свидетелем которой она стала. Обида, ревность, любовь — что связывает этих двух гордых, страстных и таких похожих людей?

Но какое ей дело до этого? Она приехала сюда, чтобы спасти Алекса, а не для того, чтобы ввязываться в сложные отношения других людей.

Ей не следует жалеть того ребенка, которого бросили. Понять — не значит оправдать. Джордан не имел права пытаться заключить ее в клетку и превратить в свою собственность. Тем более что он, как никто другой, должен был знать, что из любой клетки можно вырваться на свободу, разорвав цепи, которые стали невыносимыми.

«Все уходят…»

* * *

Джордан и его мать стояли у окна и разговаривали, когда Грегор с Марианной вошли в банкетный зал. Багрово-золотые лучи закатного солнца освещали две фигуры в раме огромного окна, и Марианна снова поразилась тому, насколько они похожи. Одинаково высокое и стройное тело, та же сила и властность, те же темные блестящие волосы, решительность и осторожность.

Джордан поднял глаза и увидел ее. Вежливо склонив голову перед воран, он пошел через комнату навстречу им.

— Ты хорошо устроилась? — спросил он.

Марианна кивнула:

— Какие известия ты получил от этого своего Януса?

— Три дня назад Костейн привез в имение в Пекбрее пленника.

— Алекса?

— Это происходило ночью, и Янус не смог его рассмотреть.

— Это должен быть Алекс! — яростно воскликнула Марианна. — Что мы будем делать теперь?

— Сейчас мы как следует поедим. — Он взял ее под руку. — А потом как следует выспимся ночью, чтобы отдохнуть перед завтрашней тяжелой и опасной поездкой в Монтавию.

— Нам надо составить план! — нетерпеливо сказала Марианна.

— У меня есть несколько идей, которые мне еще надо как следует обдумать. Мы обсудим их утром. Воран даст нам в сопровождение большой отряд своих людей.

«Воран». Он говорит о ней, не как о матери, а как о правителе Кассана — и делает это специально, чтобы подчеркнуть разделяющее их расстояние.

Невольно Марианна перевела взгляд на застывшую у окна женщину. Ана Дворак стояла, гордо выпрямившись, и равнодушно смотрела на них. И тем не менее Марианне показалось, что на самом деле она ничуть не равнодушна. Одинока? Нет, это было бы просто абсурдно! В своем белом атласном платье и сверкающей изумрудами короне эта женщина казалась воплощением отваги и царственности.

— Усади Марианну, Джордан. — Еще не договорив, Грегор уже шел через зал к воран. — Я буду сидеть рядом с Аной. Нам надо многое обсудить.

Марианна смотрела, как Грегор поклонился и что-то сказал матери Джордана. Она вскинула голову и засмеялась, и живой огонь засветился в зеленых глазах смягчая гордые властные черты. Он взял ее под руку, провел к почетному месту во главе стола и с нарочитой любезностью усадил. По каждому слову, жесту, взгляду можно было понять, как давно они знакомы и близки.