Одиннадцать сребреников - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Линн Асприн cтр.№ 18

— А потом они убью-у-ут тебя!

— Перестань твердить это! К тому же со мной пойдет Нотабль. Нотабль, ты пойдешь со мной?

Нотабль дремал, примостившись поверх поклажи на спине онагра. Услышав свое имя, кот дернул хвостом и почти приоткрыл один глаз.

— Видишь? Видишь, Ганс? Даже кот знает, что ты глупец! Не делай этого!

— Не смей.., называть.., меня.., глупцом, женщ-щина!

— Я не это хотела сказать. Но то, что ты собираешься сделать, — глу-упо! — И Мигнариал снова заплакала.

— Ох, Мигни! Мигни, перестань, пожалуйста. Я должен это сделать. Ты должна позволить мне делать то, что мужчина должен сделать. А я должен сделать это.

Мигнариал, ни разу не всхлипнув, с жаром произнесла:

— Женщины с'данзо не позволяют своим мужчинам идти на смерть из-за всякой ерунды!

— Хо-о! — сказал Ганс онагру, дергая его за недоуздок. Инас с готовностью остановился и оглянулся, словно сожалея, что не может сжевать еще пару пучков замечательной сочной травы, оставшейся позади, в оазисе. Ганс обошел его спереди и встал, положив ладони на голову онагра и глядя в глаза Мигнариал.

— Послушай, — негромко произнес он, и этот негромкий голос действительно заставил Мигнариал прислушаться к его словам. Глядя в лицо Гансу, девушка внезапно поняла, почему многие в Санктуарии боялись его и называли Порождением Тени. — Послушай. Мне жаль, что приходится говорить тебе это сейчас, после того как…

Ганс умолк, затем набрал в грудь воздуха и начал снова:

— Во-первых, милая моя женщина с'данзо, я — не мужчина с'данзо. Я илсиг, а илсиги — народ Ильса Тысячеглазого. Я делаю то, что я должен делать. Никто другой не может решить за Ганса, что должен делать Ганс. И когда я принимаю решение, то не говори мне, что это ерунда. У меня есть причины на это, и достаточно. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты была со мной. Поэтому перестань выставлять на посмешище меня и моих богов.

Мигнариал жалобно смотрела на него огромными карими глазами. И темные круги под ее глазами появились не только потому, что от слез потекла краска, которой были подведены ее веки.

— Ганс… Ох, Ганс, я вовсе не смеюсь над тобой. Я никогда не стала бы смеяться над тобой. Я люблю тебя.

Взгляд Ганса и выражение его лица стали иными. Теперь у него был такой же горестный вид, как у Мигнариал.

— Я не собираюсь «идти на смерть», как ты говоришь. Я намерен пойти и забрать обратно мои деньги и моих лошадей. И мое уважение к себе самому. Если все это для тебя ерунда, то мне действительно жаль. Мне жаль, и… О боги моих отцов, но тебе не следовало ехать со мной, и я прошу прощения, что потянул тебя за собой.

В течение нескольких минут Мигнариал смотрела в землю. Но когда она вновь подняла взгляд, ее глаза были ясными и чистыми. Она заговорила, медленно и отчетливо, на языке, которого Ганс не знал. Судя по тону и по произношению, это был не просто язык народа Мигнариал. Слова, произнесенные девушкой, были словами какого-то обряда, пришедшего из глубин долгой истории народа с'данзо. Ганс почувствовал, что эти слова не раз и не два произносили другие люди. Быть может, даже в особо торжественных случаях.

Ганс ждал, не сводя глаз с Мигнариал. Как он и ожидал, девушка, слегка заикаясь, заговорила уже на его языке, которому научили ее родители. Ганс был уверен, что она повторяет то, что только что сказала на ином наречии, на языке, которого не знал никто, кроме с'данзо.

— Я — с'данзо. Ты мой мужчина. Я твоя женщина. Женщина должна делать то, что делает женщина. М-мужчина д-должен делать то, что должен делать м-мужчина.

Ганс кивнул и сглотнул слюну.

— Это же самое ты сказала на языке твоих предков? Мигнариал наклонила голову в знак согласия и добавила:

— На языке моих отцов и матерей.

Ганс протянул руку и взял ее ладонь в свою.

— Я слышал твои слова. Я люблю тебя, женщина. Он крепко держал Мигнариал за руку, чтобы не дать ей броситься вперед, к нему в объятия. Девушка понимала это. Они долго смотрели друг другу в глаза. Затем Ганс отпустил руку Мигнариал, отступил в сторону и причмокнул, заставляя онагра двигаться дальше.

Пустыня осталась позади. Почва под ногами путников становилась все менее и менее песчаной, заросли колючих сорняков сделались гуще, а затем уступили место обычной траве. Дальше к северу виднелись кустарники, а порою и одинокие деревца. А еще севернее темнел лес, хорошо различимый даже при лунном свете. Ганс и Мигнариал не знали, насколько велик этот лес, однако он тянулся широкой полосой с востока на запад, как бы обозначая северную границу пустыни. Инас начал упираться, так что его приходилось тянуть за недоуздок: онагр хотел попробовать на вкус нежную зеленую травку.

— Погоди, Инас, успеешь еще, — сказал Ганс. — Прекрати дергать головой, а то я посажу тебе на шею Нотабля, чтобы он погонял тебя.

В течение некоторого времени путники не видели никаких признаков того, что в этом лесу когда-либо бывали люди. Но затем они вышли на дорогу, как и предсказывал Ганс.

— Ну вот, теперь мы знаем, что дорога здесь есть, так что давай уйдем от нее. Нам лучше держаться поближе к деревьям. — И Ганс мысленно добавил: «На всякий случай».

Мигнариал с опасением посмотрела на темный лес.

— Как ты думаешь, там, в лесу, есть какие-нибудь звери.., я хочу сказать — дикие звери?

— Сомневаюсь. Я думаю скорее о людях на дороге, чем о зверях в лесу. Тем более что это почти самая опушка. Хищники охотятся на животных, которые едят траву. А на этой полоске вряд ли может пастись целое стадо, так что и хищники сюда не ходят. Смотри, Инас совсем не беспокоится. Это значит, что он не учуял никакой опасности.

— Это, конечно, хорошо, — с сомнением произнесла Мигнариал. — Э-э.., а слоны едят траву? Ганс фыркнул.

— Едят. Только здесь мы слона не встретим. Им нужно гораздо больше травы, чем растет тут, на самом краю пустыни. Если хочешь, можешь залезть на дерево, я тебя подсажу. Там тебе будет спокойнее?

— Ганс, я волнуюсь за Инаса, а не за себя! Если с ним что-нибудь случится, мы попадем в безвыходное положение, ведь тащить на себе всю поклажу мы не сможем. И вообще тогда мы будем ползти, как улитки.

— У нас будут лошади, — угрюмо ответил Ганс.

Мигнариал, смирившаяся с его опасным замыслом, не сказала ни слова.

— Смотри, Мигни, эти кусты отгораживают лес от дороги. Почему бы тебе не остаться здесь? Тогда тебе можно будет не заходить в лес. Там слишком темно.

Путники остановились, привязали к задней ноге Инаса длинную веревку и пустили его попастись на травке, а сами тем временем сняли со спины онагра поклажу. Ганс развязал один из вьюков, а Мигнариал проскользнула сквозь кусты на небольшую полянку, полускрытую зарослями.