Труд - читать онлайн книгу. Автор: Эмиль Золя cтр.№ 35

— Вот именно, — согласился Жордан, — таким образом, дело перейдет в опытные руки… Боюсь только, придется пойти на несколько сложные условия, согласиться на уплату денег с большой рассрочкой: Делаво нуждается в средствах, а Буажслен не располагает свободным капиталом. Но это неважно; я могу подождать, если Делаво выдаст мне обязательства, обеспеченные оборудованием «Бездны».

Он остановился и, глядя Луке прямо в глаза, спросил:

— Ну как? Советуете вы мне покончить с этим делом и вступить в переговоры с Делаво?

Молодой человек ответил не сразу. Из глубины его души поднималось какое-то беспокойство, какое-то непреоборимое внутреннее сопротивление. В чем тут было дело? Почему он негодовал, возмущался? Ему казалось, что если он посоветует продать домну Делаво, то совершит дурной поступок, который навсегда оставит след на его совести. Вместе с тем Лука не находил никаких разумных оснований для того, чтобы отговаривать Жордана. В конце концов он только повторил:

— Конечно, то, что вы говорите, вполне разумно, и я не могу не согласиться с вами… А все-таки подумайте-ка, подумайте еще.

Сэрэтта слушала очень внимательно, но в разговор не вступала. Казалось, девушка испытывает то же чувство смутного беспокойства, что и Лука; порою она бросала на молодого человека взгляды, в которых читалось тревожное ожидание его ответа на вопрос брата.

— Имеется ведь не только доменная печь, — проговорила наконец Сэрэтта, — есть еще рудник и все эти каменистые земли, которые, по-моему, от нее неотделимы.

У Жордана вырвался жест нетерпения: ему слишком хотелось поскорее от всего отделаться.

— Пусть Делаво берет и эти земли, если хочет. На что они нам? Голые, обожженные скалы, на которых даже терновник не растет. Теперь, когда нельзя больше разрабатывать рудник, земли эти не имеют никакой цены.

— Вполне ли ты уверен, что его нельзя больше разрабатывать? — спросила Сэрэтта. — Помнится, вы однажды вечером рассказывали нам, господин Фроман, что на востоке с помощью химической обработки используют даже совершенно негодную руду… Почему же не испробовали до сих пор этот способ у нас?

Жордан в отчаянии воздел обе руки к небу.

— Почему? Почему, моя дорогая? Да потому что Ларош был абсолютно лишен всякой инициативы; потому что у меня самого не хватало времени; потому что все вообще шло так, как оно шло, и иначе идти не могло… И если я теперь продаю домну, то именно для того, чтобы больше не слышать никаких разговоров о ней, раз уж я совершенно не в состоянии вести дело и только болею от всего этого.

Жордан встал; Сэрэтта замолчала, видя его волнение и опасаясь, как бы у него не повысилась температура.

— Я иногда готов пригласить Делаво, — продолжал Жордан, — и просто отдать ему все, хоть даром… Это как с электрическими печами, над которыми я работаю с такой страстью: ведь мне никогда не хотелось самому пустить их в ход и наживать на этом деньги; когда я их наконец закончу, то предоставлю во всеобщее пользование: пусть служат общему довольству и счастью. Итак, раз наш друг считает мой план разумным, — решено: завтра мы сообща установим условия продажи и покончим с этим делом.

Лука молчал: он испытывал все то же внутреннее сопротивление при мысли о продаже домны и не хотел больше обсуждать этот проект; Жордан снова заволновался и предложил Луке на минуту подняться с ним наверх, чтобы узнать, как работала домна за время его отсутствия.

— Я не совсем спокоен за нее, — заметил он. — Вот уже неделя, как умер Ларош, и я его еще никем не заменил; я поручил надзор за работой мастеру-плавильщику Морфену. Это замечательный человек; он родился там, на горе, и вырос среди пламени. Но все-таки он только простой рабочий, и такая ответственность слишком тяжела для него.

Вмешалась испуганная Сэрэтта, она умоляла брата остаться:

— Марсиаль, ты ведь только что приехал, ты устал; не собираешься же ты выйти из дому в десять часов вечера?

К Жордану вернулась его обычная мягкость; он обнял сестру.

— Успокойся, милая, не тревожься понапрасну. Ты прекрасно знаешь, что сверх своих сил я никогда ничего не делаю. Уверяю тебя, я буду гораздо лучше спать, если узнаю, как работала домна… Ночь не холодна; я надену меховое пальто.

Собственноручно закутав шею брата теплым шарфом, Сэрэтта вышла проводить его на крыльцо; она убедилась, что вечер действительно чудесный: деревья, воды и поля спали крепким сном; над ними раскинулось темное бархатное небо, усыпанное звездами.

— Поручаю его вам, господин Фроман! Не позволяйте ему слишком задерживаться, — сказала она.

Завернув за угол дома, мужчины начали подниматься по узкой лестнице, высеченной в скале, тотчас же за домом Жорданов; она вела на каменистую площадку, находившуюся посреди гигантского склона Блезских гор; на этой-то площадке и была построена доменная печь. Сосны и различные вьющиеся растения сплетались вокруг Жордана и Луки в настоящий лабиринт, полный бесконечного очарования. С каждым поворотом тропинки вверху все отчетливее выступала темная масса домны; на фоне синего ночного неба причудливо вырисовывались очертания различных механических приспособлений, опоясывавших тело домны.

Жордан шел первым — легкими, мелкими шажками; достигнув наконец площадки, он остановился перед грудой скал, из-за которых звездочкой блестел огонек.

— Подождите, — сказал Жордан, — я посмотрю, у себя ли Морфен.

— Где ж это «у себя»? — удивился Лука.

— Да здесь, в этих старых пещерах, которые он превратил в свое жилище; он живет там с дочерью и сыном и ни за что не хочет оттуда выезжать, хотя я ему предлагал переселиться в гораздо более удобный домик.

В ущелье Бриа вся беднота жила в подобных логовах. Но Морфен оставался в пещерах по собственному желанию; тут он родился сорок лет назад, тут же, под боком, была его работа — домна, которая сделалась его жизнью, его тюрьмой, его царством. Впрочем, в качестве пещерного человека, живущего все-таки в эпоху цивилизации, Морфен обставил свое доисторическое жилище с некоторым комфортом: вход в обе пещеры был заделан крепкой стеной; в стене были прорезаны дверь и окна с маленькими стеклами. Внутри имелись три комнаты: в одной помещались отец и сын, в другой — дочь, третья, общая, служила одновременно столовой, кухней и мастерской; всюду царила чистота, стены и потолок были каменные, мебель прочная, сработанная топором.

Все Морфены, как уже упоминал Жордан, были из поколения в поколение мастерами-плавильщиками Крешри. Дед работал с самого основания завода; и теперь, после восьмидесятилетнего непрерывного владычества их рода над домной, внук все еще наблюдал за плавкой, гордясь своим званием, словно неоспоримым дворянским титулом. Морфен уже четыре года как овдовел; жена, умирая, оставила ему сына шестнадцати лет и дочь — четырнадцати. Сын тотчас же поступил на работу при домне, дочь взяла на себя заботу об обоих мужчинах, готовила и убирала, как настоящая хозяйка. Так шел день за днем, ей минуло уже восемнадцать, брату — двадцать; отец спокойно смотрел, как подрастают дети, рассчитывая со временем передать домну сыну так же, как она была передана ему отцом.