Радость жизни - читать онлайн книгу. Автор: Эмиль Золя cтр.№ 45

— Замолчи, пожалуйста, умоляю тебя!.. — прошептала Полина, теряя последние силы. — Мне слишком тяжело!

Крупные слезы катились у нее по щекам. Она сознавала, что Вероника не лжет, ее растерзанное сердце обливалось кровью. Перед ней живо и ярко предстало все, что она слышала: Лазар сжимает в объятиях слабеющую Луизу, а г-жа Шанто сторожит у дверей. Боже мой, чем она провинилась, почему ее обманывают все те, кому она так предана!

— Умоляю тебя, замолчи, мне душно!

Тогда Вероника, видя ее волнение, ограничилась тем, что сквозь зубы проговорила:

— Я еще не все вам рассказала, и это ради вас, а не ради нее… Не дальше как сегодня утром она наговорила про вас кучу мерзостей! У меня в конце концов терпение лопнуло. Кровь кипит, когда слышишь, как она чернит вас за ваше добро… Честное слово, она уверяет, будто вы их разорили, а теперь губите ее сына… Подите послушайте сами, коли мне не верите.

Полина громко разрыдалась. Вероника, растерянная, обняла девушку и, целуя ее в голову, повторяла:

— Нет, нет, барышня, я больше ничего не стану говорить… А надо бы вам все знать… Уж очень глупо давать себя так мучить… Я не скажу больше ни слова, успокойтесь.

Наступило молчание. Служанка потушила оставшиеся в печке угли. Она не могла удержаться и пробормотала:

— Знаю я, отчего она пухнет: это злоба ей в ноги бросилась!

Полина пристально смотрела в кухонное окно. Тяжелые и смутные думы овладели ею. Но, услышав эти слова, она подняла голову. Что такое говорит Вероника? Разве опухоль опять показалась? Вероника смутилась, вынужденная нарушить тайну. Она позволяла себе осуждать г-жу Шанто, но слушалась ее. Ну да, за ночь распухли обе ноги, но этого нельзя говорить при господине Лазаре. Пока Вероника рассказывала подробности, Полина менялась в лице, глубокая печаль сменилась тревогой. Вопреки всему, что ей только что стало известно, она испугалась за тетку; она узнала по описанию симптомы очень серьезной болезни.

— Нельзя ее так оставлять, — проговорила Полина, — она в опасности.

— Ну да, в опасности! — грубо крикнула Вероника. — По ней этого не видать! Она, во всяком случае, этого не думает: развалилась себе на кровати, как турецкий паша, и поносит всех вокруг… — Кроме того, она сейчас спит, надо подождать до завтра, — завтра в Бонвиль как раз приезжает доктор.

На другой день стало уже невозможно скрывать от Лазара состояние матери. Полина ночью ежеминутно просыпалась и прислушивалась: ей все время казалось, что снизу, из комнаты г-жи Шанто, доносятся стоны. Но под утро она крепко заснула и проснулась только в девять часов от стука двери. Быстро вскочив и наскоро одевшись, Полина вышла на лестницу узнать, как прошла ночь; на площадке второго этажа она столкнулась с Лазаром, который выходил от больной. Опухоль дошла до живота, и Вероника решилась сообщить об этом юноше.

— Ну что? — спросила Полина.

Лазар был до того расстроен, что в первую минуту не мог ответить. Он судорожно схватился руками за подбородок, как всегда в минуты сильного волнения, и невнятно проговорил:

— Она погибла…

С растерянным видом он направился к себе. Полина последовала за ним. Когда они оказались на третьем этаже, в большой комнате, куда Полина не заходила с тех пор, как застала Лазара с Луизой, она затворила дверь и попуталась его успокоить:

— Подумай, ты ведь даже хорошенько не знаешь, что с ней. Дождись, по крайней мере, доктора… Она очень крепкого здоровья, и всегда есть надежда.

Но Лазар упорствовал на своем, охваченный внезапным предчувствием:

— Она погибла, она погибла…

Неожиданный удар ошеломил Лазара. Утром, поднявшись с постели, он по обыкновению взглянул из окна на море, зевая от скуки и жалуясь самому себе на пустоту и бессмысленность существования. Когда же он увидел ноги матери, отекшие, огромные, бледные, похожие на мертвые стволы деревьев, его охватили ужас и жалость. Что же это? Одно несчастье за другим! Присев на край своего большого стола и дрожа всем телом, он не решался вслух назвать болезнь матери. Он всегда больше всего боялся болезни сердца для своих близких и для себя самого; двухлетние занятия медициной не приучили его к мысли, что перед лицом смерти все болезни равны. Быть пораженным в сердце, в самый источник жизни, казалось ему самой страшной, жестокой смертью. И вот его мать ждет такой же конец, да и он сам, конечно, не избежит той же участи.

— Зачем же так, отчаиваться? — продолжала Полина. — С водянкой можно прожить очень долго. Помнишь г-жу Симоно? Она в конце концов умерла от воспаления легких.

Но Лазар качал головой: его не проведешь подобными рассказами, он не ребенок. Лазар по-прежнему сидел на столе, свесив ноги, дрожа всем телом и пристально глядя в окно. Тогда впервые после их ссоры Полина подошла и поцеловала его в лоб, как прежде. Они опять очутились в той комнате, где оба выросли. Прежняя обида померкла по сравнению с тем огромным горем, которое на них надвигалось. Полина вытирала слезы, Лазар не мог плакать и машинально повторял:

— Она погибла, она погибла!..

Около одиннадцати часов приехал доктор Казэнов, как делал обычно каждую неделю, когда возвращался к себе домой из Бонвиля. Он был поражен, застав г-жу Шанто в постели. Что с ней? Он пытался даже шутить. Какие они стали неженки, скоро весь дом обратится в госпиталь! Но, осмотрев и выслушав больную, врач нахмурился; ему понадобилось все его привычное самообладание, чтобы не выдать своей тревоги.

Впрочем, сама г-жа Шанто не сознавала опасности положения.

— Надеюсь, доктор, что я выкарабкаюсь с вашей помощью, — сказала она весело. — Видите, я боюсь только одного, чтобы опухоль не задушила меня, если она будет все время подниматься вверх.

— Будьте покойны, опухоль не всегда поднимается, — ответил он, тоже смеясь. — А потом мы сумеем ее остановить.

Лазар вошел в комнату матери после осмотра. Он с замиранием сердца слушал доктора, сгорая от нетерпения остаться с ним наедине и расспросить обо всем.

— Итак, дорогая г-жа Шанто, — продолжал доктор, — будьте покойны, не волнуйтесь, завтра я опять заеду поболтать с вами… А пока до свидания! Я пойду вниз, пропишу вам рецепт.

Внизу ожидала Полина. Она не пустила их в столовую, так как от Шанто скрывали серьезность положения жены и говорили ему, что у нее легкое недомогание. Полина приготовила на кухне бумагу и чернила. Видя их нетерпение, доктор Казэнов признался, что положение серьезное, но избегал делать какие-либо заключения и выражался длинными и туманными фразами.

— Словом, она погибла! — воскликнул Лазар в раздражении. — Сердце, не правда ли?

Полина умоляющим взглядом посмотрела на доктора. Тот понял.

— Сердце… — сказал он. — Нет, не думаю… Впрочем, если она даже не оправится вполне, то при хорошем уходе сможет прожить еще очень долго.