Радость жизни - читать онлайн книгу. Автор: Эмиль Золя cтр.№ 32

— Право, у нее становится невыносимый характер, — прошептала за ее спиной г-жа Шанто. — Ей нельзя слова сказать.

Около часу ночи Лазара разбудил мучительный горловой кашель за стеной. Он сел на постели и стал прислушиваться. Сначала ему показалось, что это кашляет мать. Но вдруг он услыхал стук, словно от внезапного падения тела, даже пол задрожал. Лазар вскочил с постели и наспех оделся. Это могла быть только Полина, стук от падения раздался за стеной. Дрожащими пальцами он нащупал спички, зажег свечу и вышел из комнаты, держа в руке подсвечник. К его изумлению, дверь напротив была открыта, девушка лежала на боку у порога, в одной сорочке, с голыми руками и ногами.

— Что с тобой? — воскликнул Лазар. — Ты оступилась? Ему пришло в голову, что она опять выслеживала его. Но

Полина ничего не отвечала; она лежала неподвижно, закрыв глаза, словно мертвая. Видимо, она хотела позвать кого-нибудь на помощь, но в эту минуту ей сделалось дурно, и она упала без чувств.

— Полина, умоляю тебя, отвечай!.. Что у тебя болит?

Он наклонился и поднес свечу к ее лицу; оно было очень красным и горело, как при сильном жаре. В первую минуту он почувствовал невольное смущение при виде этого полуобнаженного девичьего тела и не сразу решился взять ее на руки, чтобы отнести на кровать, но неловкость эта быстро сменилась чувством чисто братской тревоги. Лазар забыл, что она раздета, поднял ее и понес, не думая о том, что она женщина, не чувствуя прикосновения ее нежной кожи к своей груди. Уложив Полину в постель, он стал опять ее расспрашивать, позабыв даже накрыть одеялом.

— Боже мой, ответь мне что-нибудь… Ты ушиблась?

От сотрясения Полина пришла в, себя и раскрыла глаза. Но она все еще молчала, пристально глядя на Лазара; а так как он продолжал расспрашивать, она показала рукой на шею.

— У тебя горло болит?

Тогда она с трудом проговорила изменившимся, хриплым голосом:

— Не спрашивай, пожалуйста, мне больно говорить.

У нее снова начался приступ того же горлового кашля, который Лазар слышал из своей комнаты. Лицо ее посинело, а от сильной боли на глазах выступили крупные слезы. Она схватилась руками за голову: малейшее сотрясение было мучительно, в висках стучало, словно молотом.

— Это ты сегодня подхватила, — пробормотал он растерянно. — Нечего сказать, умно поступила! Ведь ты была уже нездорова.

Но он замолчал, встретив снова ее умоляющий взгляд. Она протянула руку, пытаясь нащупать одеяло. Он накрыл ее до самого подбородка.

— Раскрой рот, я хочу посмотреть, что у тебя в горле. Она с трудом разжала челюсти.

Лазар поднес свечу к лицу Полины и кое-как разглядел, что слизистая оболочка гортани ярко-красная, блестящая и сухая. Очевидно, у девушки ангина. Но его пугал характер этой ангины, сопровождающейся таким сильнейшим жаром и отчаянной головной болью. По лицу Полины видно было, как она в страхе борется с удушьем, и Лазара вдруг охватил ужас при мысли, что она вот-вот задохнется у него на глазах. Она больше не могла глотать, при каждом — глотательном движении она вздрагивала всем телом. От нового приступа кашля она опять лишилась сознания. Лазар окончательно обезумел и стал стучать кулаками в дверь к служанке.

— Вероника! Вероника, вставай скорее! Полина умирает!

Перепуганная Вероника, кое-как одетая, вошла в спальню Полины. Лазар, ругаясь, — топтался посреди комнаты.

— Что за проклятое место! Здесь можно подохнуть, как собака… Врачебная помощь в двух лье отсюда!

Он подошел к Веронике.

— Найди кого-нибудь, чтобы тотчас привез доктора…

Служанка приблизилась к постели больной и с ужасом взглянула на красное лицо Полины. Она все больше привязывалась к этой девочке, которую раньше так ненавидела.

— Я сама пойду, — сказала она просто, — это будет скорее… Хозяйка может растопить печь внизу, если вам понадобится.

Полусонная Вероника надела свои башмаки на толстых подошвах и закуталась в шаль. Предупредив г-жу Шанто, она вышла из дому и зашагала большими шагами по грязной дороге. На колокольне пробило два часа. Ночь была до того темная, что Вероника то и дело спотыкалась о кучи камней.

— Что случилось? — спросила г-жа Шанто, входя в комнату.

Лазар еле отвечал. Он перерыл шкаф, ища свои старые медицинские учебники, и, склонившись над комодом, дрожащими руками перелистывал страницы, стараясь воскресить былые познания. Но в голове у него все смешалось, он беспрестанно пересматривал оглавления и ничего не мог найти.

— Это просто сильная мигрень… — сказала, усаживаясь, г-жа Шанто. — Самое лучшее — дать ей выспаться.

Тогда он не выдержал.

— Мигрень, мигрень!.. Знаешь, мама, твое спокойствие меня раздражает. Пойди-ка вниз, согрей воды.

— Я думаю, не стоит будить Луизу? — спросила она.

— Да, да, совершенно не стоит… Мне сейчас никого не нужно. Если надо будет, позову.

Оставшись один, он подошел к Полине и взял ее за руку, чтобы сосчитать пульс. Он насчитал сто пятнадцать ударов. Ее горящая рука долго сжимала его руку. По-прежнему не раскрывая глаз, девушка вложила в это пожатие всю свою благодарность и в то же время просила прощения. Она не могла улыбнуться, но хотела дать понять, что она все слышала и тронута его вниманием, знает, что он здесь, возле нее, с нею одною, не думает о другой. Лазар относился к болезням с отвращением. Он совершенно не умел ухаживать за больными и при малейшем недомогании кого-либо из домашних бежал из дому; по его словам, чужие недуги так действовали ему на нервы, что он боялся не сдержать слез при больном. А потому его самоотверженность вызывала в Полине удивление и чувство благодарности. Он и сам не мог бы объяснить, почему испытывает такое горячее желание, такую потребность сделать, все от него зависящее, чтобы облегчить ее страдания. Пожатие этой пылающей маленькой руки привело его в смятение, он захотел ободрить Полину.

— Пустяки, дорогая… Я жду с минуты на минуту доктора Казэнова… Ты только не бойся.

Не открывая глаз, она с трудом прошептала:

— О, я совсем не боюсь… Меня огорчает, что из-за меня у тебя столько забот…

Затем еле слышно добавила:

— Прощаешь меня, да?.. Сегодня я была нехорошая.

Он наклонился и поцеловал ее в лоб, как поцеловал бы жену, и отошел в сторону; его душили слезы. Ему пришла мысль приготовить ей успокоительное питье в ожидании доктора. В узком стенном шкафчике находилась аптечка Полины. Он боялся взять не те лекарства и стал ее расспрашивать, где что стоит. Наконец он нашел морфий и влил несколько капель в стакан со сладкой водой. Ей было так больно глотать, что он не решался заставить ее выпить. Этим кончились все его попытки. Ожидание становилось невыносимым. Когда он сам изнемог от усталости, простояв столько времени у кровати, и больше не в силах был видеть ее страданий, он снова стал перелистывать учебники в надежде наткнуться на диагноз и метод лечения болезни. Может, у нее злокачественная ангина? Но почему тогда он не заметил пленок на мягком небе? И он снова принимался перечитывать описание и способ лечения злокачественной ангины, терял нить, не понимая смысла длинных фраз, и заучивал ненужные подробности, как ребенок заучивает непонятный урок. Как только раздавался новый вздох, он в трепете бежал к постели; голова его гудела от научных терминов, а тревога все росла.