— Что мы — безумные.
Глаза Джордана широко раскрылись.
— Да!
Клай услышал за спиной шаги: по лестнице спускался Том. Он
даже не оглянулся. Показал Джордану свой рисунок.
— Этот человек всем руководил?
Джордан не ответил. Ответа, впрочем, и не требовалось. Он
отпрянул от картинки, потянулся к Алисе, уткнулся лицом ей в грудь.
— Что это? — в недоумении спросила она. Потянулась к
рисунку, но Том взял его первым.
— Господи. — Он вернул рисунок. — Сон почти забылся, но
порванную щеку я помню.
— И губу. — Слова Джордана практически полностью глушила
грудь Алисы. — Я помню, как отвисала его губа. Именно он показывал нас им. Им.
— По его телу пробежала дрожь. Алиса гладила его по спине, потом сцепила руки между
его лопаток, чтобы сильнее прижать к себе.
Клай показал рисунок Алисе.
— О чем-нибудь говорит? Мужчина твоих снов?
Она покачала головой и уже начала отвечать, что нет, когда
что-то громко задребезжало по ту сторону входной двери Читэм-Лодж, и тут же
послышались новые удары. Алиса закричала. Джордан еще крепче вцепился в нее,
словно хотел слиться с ней, тоже вскрикнул. Том схватил Клая за плечо.
— Какого хера…
Вновь громкое дребезжание, за которым последовал крик Алисы.
— К оружию! — рявкнул Клай. — К оружию!
На мгновение они застыли, будто парализованные, на залитой
солнечным светом лестничной площадке, а потом раздался еще один из этих
грохочущих ударов, словно где-то перекатывались громадные кости. Том метнулся
на третий этаж, Клай бросился следом, нога в носке соскользнула со ступеньки, и
ему пришлось схватиться за перила, чтобы не потерять равновесия. Алиса
оттолкнула Джордана и побежала в свою комнату, подол футболки трепыхался около
колен. Джордан остался один на лестничной площадке второго этажа, не отрывая
ставших огромными, влажных от слез глаз от уходящих вниз ступенек и холла,
который упирался во входную дверь.
29
— Спокойно, — сказал Клай. — Главное — не волноваться,
понимаете?
Не прошло и двух минут после первых громыханий за дверью,
как они втроем уже стояли у подножия лестницы. Том держал в руках
неопробованный русский автомат, который они прозвали мистер Спиди, Алиса — по
автоматическому пистолету в каждой руке, Клай — револьвер сорок пятого калибра Бет
Никерсон, который ему каким-то образом удалось сохранить в прошлую ночь (хотя
он не помнил, как засунул револьвер за пояс, где последний и обнаружился).
Джордан все не покидал лестничную площадку второго этажа. Оттуда он не мог
видеть окна первого этажа, и Клай решил, что это даже и хорошо.
Послеполуденному свету в Читэм-Лодж недоставало обычной яркости, и вот в этом
ничего хорошего как раз и не было.
Яркости этой недоставало по той простой причине, что в
каждом окне, которое Клай только мог видеть, стояли мобилопсихи, прилипли к
стеклам и таращились на них: десятки, может, сотни лишенных всякого выражения
лиц, в большинстве своем со следами битв, через которые им пришлось пройти, и
ранами, полученными за последнюю анархическую неделю. Клай видел недостающие
глаза и зубы, оторванные уши, синяки, ожоги, содранную кожу, болтающиеся клоки
почерневшей плоти. Все они молчали, но в них ощущался азарт преследователей,
изготовившихся к последнему броску, а в воздухе вновь повисло то самое
перехватывающее дыхание чувство, свидетельствующее о присутствии какой-то
невероятной силы, которая вот-вот могла вырваться из-под контроля. Клай каждую
секунду ожидал, что оружие вылетит из их рук и начнет стрелять само по себе.
В нас, подумал он.
— Теперь я знаю, что чувствуют лобстеры, оказавшиеся в
аквариуме ресторана «Харбор сифуд» в те дни, когда можно купить два по цене
одного, — пробормотал Том.
— Не надо волноваться, — повторил Клай. — Пусть они сделают
первый шаг.
Но первого шага не последовало. Опять за дверью загрохотало
(Клаю, во всяком случае, показалось, что на переднем крыльце что-то сваливают),
а потом существа, заслонявшие свет, подались назад, словно получили сигнал,
услышать который могли только они. И проделали это более чем упорядоченно. В
это время дня они обычно не собирались всем стадом, но ситуация переменилась.
Насчет этого двух мнений быть не могло.
Клай подошел к окну гостиной, по-прежнему с револьвером в
руке. Том и Алиса последовали за ним. Он наблюдал, как мобилопсихи (только они
более не казались Клаю психами, если брать тот смысл, который он вкладывал в
это слово) отходили от дома с удивительной легкостью, сохраняя выверенное и
очень маленькое расстояние от соседа (соседки). Они остановились между
Читэм-Лодж и дымящимися остатками футбольного стадиона Тонни-Филд, напоминая
потрепанный армейский батальон на усыпанном опавшей листвой плацу. И все, уже
не совсем пустые глаза смотрели на резиденцию директора.
— Почему у них такие грязные руки и ноги? — спросил чей-то
застенчивый голос. Они обернулись. Джордан. Клай даже не заметил золу и сажу на
руках этих молчаливых «людей», которые стояли у Читэм-Лодж, но, прежде чем
успел произнести хоть слово, Джордан ответил на свой же вопрос: — Они ходили
туда, не так ли? Конечно. Они ходили туда, чтобы посмотреть, что мы сделали с
их друзьями. И они в ярости. Я чувствую. Вы это чувствуете?
Клаю не хотелось отвечать «да», но, конечно, он чувствовал.
Потому что чувство это висело в воздухе, ощущение наэлектризованных облаков,
которым осталось сблизиться еще на самую малость, чтобы разразиться громом и
молнией. Само собой, это была ярость. Клай подумал о фее Светлой, впивающейся
зубами в шею женщины во «властном костюме», и пожилой даме, выигравшей битву у
станции «Т» на Бойлстон-стрит, той, что решительными шагами направилась в
Бостон-Коммон, не замечая крови, капающей с ее коротко стриженных, обильно
тронутых сединой волос. Вспомнил молодого мужчину, обнаженного, но в
кроссовках, который на бегу протыкал воздух автомобильными антеннами. Вся эта
ярость… неужели он мог подумать, что она исчезла после того, как они начали
сбиваться в стада? Что ж, если и подумал, то напрасно.
— Я чувствую, — первым заговорил Том. — Джордан, если они
обладают сверхъестественными способностями, почему не заставят нас покончить с
собой или поубивать друг друга?
— Или взорвать наши головы изнутри. — Голос Алисы дрожал. —
Я однажды это видела в каком-то старом фильме.
— Я не знаю, — ответил Джордан. Посмотрел на Клая. — А где
Порватый?
— Так ты его называешь? — Клай посмотрел на рисунок, который
держал во второй руке: порванная плоть, порванный рукав, мешковатые джинсы.
Решил, что Порватый — достаточно удачное прозвище для человека в «кенгуру» и с
надписью «ГАРВАРД» на груди.