Жар ночи - читать онлайн книгу. Автор: Александра Хоукинз cтр.№ 38

Лицо и шея ее побагровели: она поняла, какую игру затеял Син.

— Сейчас же отпусти меня! — И когда он попытался вновь угомонить ее поцелуем, она укусила его за нижнюю губу.

— Господи! Кровожадная ведьма! — Выпустив ее из своих железных объятий, Син поднес палец к губе, проверяя, не течет ли кровь, а затем укоризненно ткнул ее тем же пальцем в грудь. — Тебе нравились мои прикосновения, даже не спорь!

Спорить и впрямь было бессмысленно.

— Если еще раз полезешь ко мне с поцелуями, тебе придется прибегнуть к помощи хирурга, — пригрозила она, растирая онемевшие руки.

— Гомфри… — опять начал он.

Джулиана не могла поверить, что человек может быть настолько высокомерным и упрямым.

— Гомфри не должен тебя волновать. Равно как и я, между прочим. После того, что ты наделал, ты больше не имеешь права вмешиваться в мою жизнь. Не твое дело, с кем и где я провожу вечера.

Син растерянно провел рукой по щеке, как будто сам впервые усомнился в верности своих решений. «Вот и хорошо!» — подумала Джулиана. Сердце ее не дрогнуло. Пусть хоть тысячу лет страдает — а все равно не искупит своей вины перед нею.

Он начал подступать к Джулиане, пока не загнал ее в угол.

— Ответь мне на один вопрос. Всего один: почему именно он? Почему Гомфри?

«Это не проявление заботы, — сказала себе Джулиана. — Это ревность: Син бесится из-за того, что я бросила его ради другого». Слава Богу, ей хватило ума не посвящать Сина в свои семейные неурядицы. Как же, должно быть, весело хохотали бы они с сестричкой, узнав о позоре, павшем на род Айверсов! Наутро весь ton уже судачил бы о том, что леди Данкомб расплатилась своей младшей дочерью в счет карточного долга.

О, сколько бы она дала, чтобы повернуть время вспять и вернуться в утро этого дня! Вместо того чтобы проехать мимо «Нокса», она бы велела кучеру остановиться, поднялась бы на крыльцо и потребовала, чтобы Син вышел к ней. Какое бы это было блаженство — положить конец их роману и разрушить все его планы!

Это позволило бы ей сберечь хоть жалкие крохи гордости.

Джулиана сердито сложила руки на груди.

— Ты задал три вопроса, но я не собираюсь отвечать ни на один из них. А теперь, с вашего позволения, меня ждет лорд Гомфри.

От одного имени этого человека у нее холодело в груди. Джулиане не хотелось возвращаться к нему, не хотелось слушать досужие сплетни. Будь у нее выбор, она ушла бы от обоих мужчин, воспользовавшихся ею.

Син схватил ее за руку.

— Мы еще не договорили.

— О чем нам говорить, Син? — спросила она. — Чего ты от меня хочешь? Чтобы я плакала? Умоляла тебя? Валялась у тебя в ногах?

— Господи, да нет же! — Ее варианты, похоже, его возмутили. — Джулиана, — выдохнул он, в кои-то веки перестав излучать обаяние и остроумие, — не надо возвращаться к Гомфри. Ты же знаешь, какие о нем ходят слухи. Он… груб со своими любовницами. Ты слишком невинна, чтобы понять, какие извращенные желания движут некоторыми людьми.

Да уж, не сравнить с Сином и его братией.

Ходили слухи, что они собирались в клубах, где напивались до беспамятства, хвастали друг перед другом постельными победами и делали ставки, кто первым затащит в постель следующую жертву.

«Интересно, — с грустью подумала Джулиана, — внесено ли мое имя в их блокноты для записи пари?»

Неверно истолковав ее молчание, Син развернул ее лицом к себе.

— Послушай: ты не должна ничего доказывать ни моей сестре, ни Гомфри, ни всему этому треклятому высшему свету. Я уже и так знаю, что твоей смелости хватило бы на дюжину мужчин. Позволь мне вернуть тебя в семью.

Он жалел ее — и, право же, ее было за что пожалеть. Больше всего на свете Джулиане хотелось прижаться к нему, уткнуться лицом ему в грудь: в его объятиях она всегда чувствовала себя в безопасности.

Но вместо этого она отвергла его простертую руку и его предложение.

— Это очень великодушно с вашей стороны, лорд Синклер, учитывая, какую гадкую роль вы сыграли в этой истории.

Син изумленно вскинул брови.

— Я назвал тебя смелой, не так ли? Я ошибался. Более подходящим словом было бы «глупая», ведь последнему человеку, который меня оскорбил, я только что разбил лицо.

— Давай, бей! — Она широко развела руки, подставляя себя под удар. — Больнее мне уже не будет, ведь я влюбилась в вымысел!

Карие глаза ошеломленного Сина сначала помутнели, но мигом прояснели и с недоверием уставились на Джулиану.

— Значит, ты меня не любишь, — констатировал он.

— Больше не люблю, нет. Ненависть поглотила мою любовь. Вы победили. Отправляйтесь же праздновать свою победу!

— А что же Гомфри?

Она достаточно хорошо знала Сина, чтобы точно пустить в него последнюю отравленную стрелу.

— Я отдала предпочтение ему.

Син, закрыв глаза, кивнул.

— Хорошо. — Он прошел мимо нее и отодвинул кулису, отделявшую их от ложи. — Идемте, — сказал он своим друзьям.

Кулиса опять завесила проход, и Син испытующе взглянул на Джулиану. Внутри у той все сжалось: она ждала, что он скажет, ведь эти слова будут последними, которые она от него услышит. Джулиана не рассчитывала когда-либо увидеть его после столь безобразного расставания.

Син отогнул полу смокинга и достал что-то из внутреннего кармана жилетки. Это оказалось крошечное белое перо.

— Сам не понимаю, зачем я его сохранил, — сказал он с дрожью в голосе. — Я не расставался с ним с того самого вечера. — Он горько рассмеялся своей глупости. — Ну, теперь это уже неважно.

Он дунул — и перышко подхватил неощутимый поток воздуха. Мягко спланировав вниз, оно приземлилось на левую туфельку Джулианы.

Она нагнулась, чтобы его поднять. «Неужели это…»

Жалкая, казалось бы, пушинка. Та самая злополучная пушинка, выдавшая ее укрытие, когда она застряла на ореховом дереве в саду Леттлкоттов.

Зачем он его сохранил? Погрузившись в размышления, Джулиана даже не заметила, что Син отошел в сторону, пока он не обратился к ней.

— Последний вопрос, — сухо сказал он. — А что, если ты беременна?

Все тело ее будто налилось свинцом. Оправившись, она с тревогой поднесла руку к животу.

— Я… Я не… Во всяком случае, я не думаю, что…

— А ты проверься, — резко оборвал он ее. — И позволь мне внести ясность: я не позволю ни тебе, ни твоему семейству навязать мне выродка Гомфри.

С этими грозными словами Син развернулся и зашагал в фойе.

Прикрыв рот дрожащей рукой, Джулиана наблюдала, как из-за отодвинутой кулисы выходят один за другим лорд Хью, прозванный с подачи Сина Дэром, лорд Рейнкорт и герцог Хантсли. Освободив им проход, она с отсутствующим видом, подперев подбородок кулаком, изучала довольно убогую картину, висевшую на стене. На картине был изображен порт города Гастингс.