Самый длинный век - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Калашников cтр.№ 26

Собственно, в пальцах моих теперь хватало силы и на то, чтобы управиться с шилом, так что кое-что из одежды я мог сделать себе на свой вкус. С капюшоном.

Одним словом, подспудное стремление ускорить технический прогресс уступило в моей душе место осознанной необходимости освоиться в этом мире. Я прочно обосновался на позициях прилежного ученика и беспощадно давил в себе любые проблески новых идей… э-э… выкройка мокасинов не в счёт.

Племена наши – людей и неандертальцев – всё менее и менее отличались друг от друга в бытовом плане. Собственно, эти дети природы, я о гырхах, – чистые обезьяны. Причём восприимчивы настолько, что перенимают и хорошее и не очень. Имею виду приёмы межполового общения. Оба стойбища теперь имеют смешанное постоянно варьирующееся население. Горох и запасание гусей – весь личный состав у нас. Заготовка вяленой рыбы или охота на крупного зверя – у них. Особенно интенсивно этот обмен кадрами проходил в начале зимы, когда была осознана необходимость в большом количестве тёплых шкур, и до ухода обросших зимней шерстью копытных оставалось очень мало времени.

Мы тогда всем племенем гнали оленей мимо засидки, из которой моя мамочка завалила ровно столько особей, сколько требовалось. Или ограничение числа стрел с кремневыми наконечниками сработало? Точное количество добытых оленей и бычков однозначно определю ёмким словом "много". Потом в этом месте действовал ходячий мясокомбинат и ещё пришлось завалить несколько обнаглевших волков, пожелавших поучаствовать в нашем успехе.

Собственно, вот и всё, что припоминается.

Это к чему речь ведётся? А к тому, что как только я увидел свою пятую весну, Тёплый Ветер взял меня с собой к Противной Воде. Так назывют место, где идёт торговля, если кто запамятовал.

Интересно, зачем ему потребовался в этой поездке "Говорящий с Духами"? Я-то знаю, что вождь ничего не делает просто так. Всё-то у человека с прицелом, всё-то с умыслом. Вот и племя теперь у него не совсем крошечное, и уже две зимы подряд никто не погиб, тем более, что последний период холодов вообще откровенно барствовали в тепле и сытости. Женщины ткали, а мужчины вили верёвки. Это же чистый курорт по местным условиям. Тем более, что, уловив идею прялки, мужчины соорудили приспособление сразу из четырёх рогулек с закрепляющимися на них мотками. Тремя перевивали пряди, а на последнюю сматывался готовый продукт. Канаты получались отменные.

Да, забыл обсказать ещё одно немаловажное обстоятельство. На юге юго-востоке от нас расположены горы, многие вершины которых покрыты вечными льдами. Только от нас их не видать – мы поселились слишком далеко от снеговых вершин. По ту сторону этой естественной преграды зимы не столь суровы, и снега там выпадает заметно больше, хотя лето от нашего здешнего мало чем отличается. Разве что половодья не так сильны и продолжительны, да солнышко светит чаще.

Так вот, по эту, северную сторону хребта кроме нашего двойного племени и стойбища горшечников известна только одна бродячая группа неандертальцев, ушедшая дальше на восток. Наши гырхи общались с ними в прошлом году, но с той поры сведений о них не имеют. А в Горшковку никто от нас не наведывался – не было нужды.

Это я про постоянных жителей упомянул. Случаются и посетители. В середине лета, после спада воды, тут появляются ещё и охотничьи экспедиции – небольшие группы, уходящие обратно за хребет перед наступлением холодов. Они из разных племён и с некоторыми из них наши охотники мирно встречались. Даже по именам друг друга помнят.

В сумме каждая артель подобных гастролёров проводит в наших местах около трёх месяцев и возвращается обратно, нагруженная вяленым мясом. Наши этот метод "консервирования" почти не применяют. Только немного тонких полосок сушат для "дорожных пайков" охотникам, но живут эти припасы от предыдущей добычи и до следующей, не более. Почему? Наверное, зубы берегут. Или ещё какая причина – специально не интересовался.

Появление же совершенно дикой команды, начавшей знакомство с новым местом с охоты на ребёнка, да ещё и в разгар весны – явление неожиданное. Ясно, что это новички, не знакомые с тутошними реалиями. Иначе не пришли бы в голодный весенний период.

Наши прошли их путь обратно, пока могли различать следы. С запада они притопали, двигаясь по возвышенным местам в обход разлившейся воды. Ни лодок нигде не оставили, ни лагеря с семьями.

Мне этот комплекс признаков однозначно указал на землепроходцев, посланных поискать новых мест для большого племени. Вожди с таким предположением согласились. Но выражать по этому поводу серьёзной обеспокоенности наш совет не стал.

Если разведка не вернулась, то идти вслед за ней большим табором вряд ли кто-нибудь отважится. То есть, не ожидаем мы новой опасности от соплеменников погибших.

Вот теперь, вроде, действительно ничего не забыл. Можно описывать поездку на торжище.

* * *

Выехали мы сразу на обоих челнах всемером. Шесть больших мужиков и я с ними. Из взрослых мужчин дома остался только Сидящий Гусь, один на два стойбища. Это было ещё по высокой воде, сразу после посадки гороха. Ходко бежали – вёсла-то теперь крепятся в уключинах, торчащих за пределы бортов, как на лодках для академической гребли.

Зачем такие сложность, спросите Вы? Так из-за узости челноков. Малышу с коротким веслом ещё хватает ширины для работы, а большому дяде тут никак не размахнуться. Поэтому пара реек наискосок прикручивается верёвочными бандажами к верхним кромкам бортов, а уключина из рогульки в вершине образованного треугольника даёт нужный вынос для весла вполне приличной длины, сделанного не лопатой, а с вальком, как положено.

Конструкция кронштейнов – съёмная. Не всегда их использование удобно, особенно если в узких речках по низкой воде, где вообще никак не проберёшься на подобной развалистой лодке с длинными вёслами.

А в дальней дороге по просторам разлива – самое то.

Два гребца, один рулевой, челны узкие, вода гладкая, кругом просторно – отчего же не лететь, словно на крыльях. Тем более, что встречного течения почти не чувствуется.

Потом, как берега сошлись, тогда уже и стоячая вода закончилась, и плавание прекратилось. Лодку тащили на бечеве, минуя пороги, обводя её вокруг торчащих камней, а то и волокли в обход опасного места, перенося груз на руках… вру, на спинах. Он заранее был упакован в плетёные короба с лямками, чтобы ловчее нести, кроме двух огромных канатов, каждый из которых, связанный в бунт, поднимали вчетвером на палках. Вторая же долблёнка осталась дожидаться нас по ту сторону, где дом. Вшестером мужики управлялись споро, а меня оставляли у костра в том месте, куда всё стаскивали в текущий день, чтобы я ужин им приготовил, пока они снуют туда-сюда и корячатся с перекатыванием челна на катках.

Я не сразу и сообразил, что мы уже несколько дней движемся исключительно по суше. Сначала круто в гору, потом – под уклон. Наконец, судёнышко наше поставили в какой-то ручей, но уже носом вниз по течению. Потом ещё пару дней вели лодку, удерживая верёвками с берега и минуя водопады опять же по суше. Едва достигли места, начиная с которого можно плыть, оказалось, что кроме нас с Тёплым Ветром, в чёлн, нагруженный всем взятым на торг добром, решительно никто больше сесть не может. Перегрузка выходит.