Дом, который построил Джек - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Линн Асприн cтр.№ 42

— Там, во дворе, какая-то женщина лежит. Достань фонарь…

Димшульц! Имя мгновенно всколыхнуло Мейбрика. Еще один вонючий еврей! Он выследит этого ублюдка, точно выследит! Перережет его проклятую глотку — как он посмел помешать им? Он едва горло ей успел перерезать, ничего больше, черт подрал!

— Держите руки в карманах! — прошипел Лахли. — Они у вас все в крови. Нам нужно как можно быстрее уйти в подземелье.

— Но я же даже выпотрошить ее не успел!

В глазах его наставника вспыхнула ярость.

— Плевать я, черт возьми, хотел на то, что вы успели или не успели! Псих несчастный, нас ведь едва не поймали! Четверти часа не пройдет, как весь Ист-Энд будет кишмя кишеть констеблями! — Лицо Лахли сделалось пепельно-серым.

— Я знаю, что нас чуть не поймали, черт подери! — прошипел в ответ Мейбрик, которого продолжала жечь неутоленная ненависть. — Но ведь не поймали, нет? И чертовы копы будут искать не нас двоих, а одного человека. Вонючего еврея-иноземца, разгуливающего в одиночку!

Лахли немного перевел дух; челюсть его, судорожно выдвинутая вперед от злости, вернулась в нормальное положение.

— Верно. Ладно, раз так, идем дальше, вдвоем. А что, уже дружкам принять нельзя, раз суббота-то? Хлопнули по маленькой, вот, идем добавить, а че, нельзя?

Мейбрик даже зажмурился от удивления. Такой точной имитации кокни ему слышать еще не доводилось.

— Боже праведный! Так вы и правда жили на этих улицах, да? А я-то, дурак, не верил…

— Конечно, жил, болван! — прошипел Лахли, немного убавив шаг. — Откуда, как вы думаете, я, дьявол подери, так хорошо знаю здешнюю канализацию?

— О, ну, я как-то не подумал…

— Заткнитесь, Джеймс, Бога ради, да заткнитесь же, черт подери!

Мейбрик хотел было возразить, но взгляд Лахли ясно говорил, что доктор не желает новых неприятностей, даже от него. Дальше он шагал молча. Кровь на его руках подсыхала и становилась липкой. Когда они проходили сточную канаву с застоявшейся в ней водой, он задержался, оглядел улицу в оба конца — пуста! — и, наклонившись, сполоснул руки и нож этой потаскухи. Лезвие было липким от крови его владелицы. Руки все еще дрожали немного, когда Мейбрик стряхнул с него грязную воду и сунул в другой карман, чтобы не путать со своим, более длинным ножом. Руки ему, правда, все равно пришлось спрятать в карманах из-за крови на белых манжетах.

— Надо как можно быстрее уйти из Уайтчепла, — буркнул Лахли, уверенно шагая на запад. — Забудьте пока и думать про свою квартиру в Миддлсексе. Если будет расследование, этот чертов еврей с Бернер-стрит в два счета опознает нас констеблям. Я хочу оказаться вне юрисдикции Столичного округа, и побыстрее.

Они шли уже по Коммершл-роуд и быстро приближались к тому месту, где она делает резкий поворот на север, чтобы стать Коммершл-стрит. Стоило им миновать Миддл-секс-стрит и Майнориз, пройти по Олдгейту — и они оказались бы в Лондонском Сити с его собственным лорд-мэром, собственными властями и — о да, улыбнулся Мейбрик, Лахли действительно голова! — собственной полицией. Проходя по темному, грязному переулку, они едва не споткнулись о пьяного, храпевшего в сточной канаве. Лахли задержался, огляделся по сторонам, потом нагнулся и отволок пьяного моряка глубже в переулок.

— Да не стойте вы столбом! Этот жалкий евреишка может описать нашу одежду!

Лахли уже снял с себя свой темный плащ и теперь стаскивал с пьяного матросскую куртку и грязную рубаху.

— Наденьте эту рубаху — у вас все манжеты в крови. Перспектива надевать нестираную матросскую рубаху мало прельщала Мейбрика, однако виселица прельщала его еще меньше. Он сорвал с себя окровавленную рубаху и поменял ее на матросскую. Себе Лахли взял куртку, бросив свой плащ на руки Мейбрику. Мейбрик облачился в него, а свой, тоже перепачканный кровью, накинул на тело пьянице. Когда они вновь вышли на свет, на Лахли красовалась серая шапка вместо брошенной черной, светло-серая куртка (пожалуй, немного великоватая для него) и красный шарф, на матросский манер повязанный на шею.

— Вы теперь совсем другой человек, — вполголоса заметил Мейбрик, критически разглядывая Лахли. — Как думаете, — добавил он задумчиво и даже немного огорченно, — эти проклятые констебли в Бишопсгейте могли уже освободить эту пьяную сучку, Эддоуз?

Лахли удивленно уставился на него, потом рассмеялся резким, режущим смехом.

— Великий Боже, да вам нравится ходить по краю, не так ли? Одна жена в Лондоне, другая жена и чертова служанка в Ливерпуле, каждую неделю вы глотаете мышьяка столько, сколько хватило бы, чтобы отравить весь Бетнел-Грин, и вы еще хотите идти в полицейский участок и спросить, достаточно ли протрезвела уличная потаскуха, арестованная за подражание пожарной сирене, чтобы ее можно было отпустить домой!

— Я всего только хочу, — буркнул Мейбрик, — получить то, чего не получил с той стервой в Датфилдз-ярде.

Лахли, душевное равновесие которого заметно поднялось после их почти волшебного побега и смены грима, снова рассмеялся, и смех его прозвучал дико и неприкаянно, под стать этой дождливой ночи.

— Ладно, будь я проклят, мы сходим и посмотрим! Ближе всего отсюда, — он огляделся по сторонам, — по Хаунд-здич от Олдгейта.

Поскольку они и так шли по Олдгейт-Хай-стрит, им хватило всего пары минут, чтобы добраться до самого Олдгейта, откуда они повернули на север по Хаундздич, уходя все дальше от расположенных к югу Майнориз. Часы на далекой пивоварне где-то в районе Брик-лейн пробили половину часа. Час тридцать ночи, а кровь бурлила, как бешеная: ужас от угрозы быть пойманными сменился какой-то дикой эйфорией. Свирепое возбуждение разливалось по жилам Мейбрика, горячее и электризующее, словно он только что принял дозу своего мышьяка. Бог свидетель, сэр Джим непобедим! Все, о чем он просит, — это всего-то наложить руки на ту, вторую обещанную ему сучку. Он искромсает ее изо всех сил, которые кипят в нем, порежет ее на куски и напишет какой-нибудь дурацкий стишок для этих пустоголовых идиотов из полиции Сити — пусть поломают голову. Его братец Майкл может сложить рифму из чего угодно, сидит себе в уютном кабинете на Сент-Джеймс да пописывает песенки, которые распевает вся эта чертова страна. Если Майкл может, сможет и он. Сочинит какой-нибудь смачный стишок, чтобы подразнить полицию. Может, состроит еще какую каверзу евреям. Вот это будет славное завершение славной ночки…

Невдалеке от Дюк-стрит из темного проулка показалась невысокая рыжеволосая женщина. Она шла сердитой походкой, бормоча что-то себе под нос. Свет газового фонаря на мгновение высветил темно-зеленую ситцевую юбку с тремя рядами оборок, и стало заметно, что она украшена желтыми цветами. Черная соломенная шляпка, отделанная зеленым и черным бархатом, опасно съехала набок. Женщина показалась Мейбрику знакомой. Очень знакомой. Где это он ее…

— …ублюдок жалкий, — бормотала она самой себе, не замечая их. — Дам, говорит, тебе целых два флорина, коли все получится! Откуда мне знать, что с его-то силами у него и за год ничего не выйдет… Чертовых полчаса на него потратила, и хоть бы два пенса за все труды! Надо, надо найти кого, кто прочтет это чертово Эннино письмо, ох, надо, вот тогда и денежки появятся. Газеты дадут мне ихнюю премию, как я и говорила смотрителю ночлежному, правду говорила, Господом Богом клянусь! А коль получу эту премию, ну, может, смогу Джона в нормальную больницу положить, не в лазарет фабричный…