Параллельный катаклизм - читать онлайн книгу. Автор: Федор Березин cтр.№ 42

Теперь нужно было притворяться каким-нибудь Гансом. Колокололов уже прикидывал, не проименоваться ли Христианом Андерсеном, но сдержал порыв, предположив, что внутри организма очнулись отцовские гены безумной любви к усложнению.

В конце концов, он решил обратиться контуженным и несколько свихнувшимся от кессонной болезни. Он знал, что такая штуковина в мире есть. Выразится его кессонная болячка должна была посредством полной немости и частичной глухоты. Далекая прогрессивная родина должна была простить ему таковую симуляцию перед заокеанским империализмом.

А потом случилась большая бойня.

Вначале, с новым рассветом, к Триполи подлетели неисчислимые волны летающих ракетных батарей «И-16», любовно прозванных в народе «катюшами», и вся передовая итало-немецкая линия обороны запылала. Затем глубину боевых порядков фашистов накрыли пятитонные бомбы-монстры с летящих на недоступной зениткам высоте «Пе-8». Они прибыли издалека, из предместий Рима, с нового большого советского аэродрома. После, одновременно с началом выдвижения танков и пехоты, сквозь расширенные и умножившиеся в числе за ночь проходы позиции обороняющихся атаковали пикирующие бомбардировщики «Пе-2» и неуязвимые штурмовики «Ил-10». А взлетевшие со стороны немцев «Юнкерсы» и «Хеншели», мечтающие остановить либо хотя бы сделать менее плотной лавину «КВ», перехватили красавцы «Яки», «Ла», «Пе» и «МиГи».

А там, внизу, строящиеся много месяцев бетонированные убежища сделали с итальянцами и немцами очень злую шутку – в них было удобно и почти безопасно отсиживаться при налетах, но неудобно наблюдать за полем боя, а поэтому танки подобрались целехонькими, лишь некоторые из сотен попали под огонь противотанковых пушек. А потом в убежища полетели гранаты и ворвалась потрепанная в прошлые сутки советская пехота.

А обгоняя ее, туда, далее, просочилась, между еще огрызающимися дзотами и дотами, жаждущая крови и возмездия конница. А «легкие» и «средние» танки прикрыли ее орудийным и пулеметным огнем.

И где-то в первых рядах неслась рота Джумахунова и прямо с коней поливала своими автоматами «ППШ» бессильно поднимающих руки бледных и дрожащих от страха итальянцев. И пока не кончились патроны, сабли оставались в ножнах, но и до них дошла очередь.

И жующая мясорубка боя начала заглатывать мясо и кости с удесятеренной скоростью, повизгивая от счастья.

– Какой он, к черту, немец, посмотри на черты лица, – заметил один из американских офицеров, проводящих первоначальный допрос подобранного в воде. – Кто бы в ведомстве Денница подпустил его близко к кораблю?

– Как знать, – хмыкнул его напарник, – какие проблемы начались в их флоте после нападения русских?

– Но не могли же они принимать в команды явных монголоидов, а?

– Почему не могли? Они же за японцев воюют.

– Так что? Он, по-твоему, японец? Взгляни на его рост.

– Не знаю я, что ты от меня хочешь?

– Я тебе говорю, это русский.

– Да брось, Ник. А то у русских мало проблем.

– Ну, ты даешь. Ты хоть газеты читаешь?

– Ясно, читаю. Там черным по белому – «русские наши кровные союзники».

– А оппозиционные?

– Где ты их берешь, интересно?

– Неважно. А твой любимый Рузвельт доиграется.

– А ты что, против президентского правления?

– Потише, черт возьми. Ты меня точно сдашь в УСС.

– Нет, друган, ты скажи, – почуяв слабину собеседника, насел приверженец официального курса, – за кого голосовал?

– За Рузвельта, ясный день.

– Вот!

– При чем тут это? – скривился оппонент.

– А сейчас ты ему верить перестал, да?

– Я тебе говорю, это русский.

– Да немец это ояпонившийся.

– Ты офонарел, это чуваш какой-нибудь с Поволжья, и то в лучшем варианте.

Их спор не имел значения. Может, Управление стратегических служб и догадывалось о русском влиянии, но заявлять об этом вслух на официальном уровне было просто опасно – лучше было иметь Россию в качестве ложного союзника, чем официальным врагом. После захвата Европы СССР, по большому счету, не нуждался ни во Втором фронте, ни в ленд-лизе. Кто мог ему помешать, в случае официального разоблачения и международного скандала, стать открытым побратимом имперской Японии? Похоже, никто. Так что лучшим вариантом было – тянуть резину и тихонько готовить миру свой собственный сюрприз – «Made in USA».

Кто-то злой и умелый,

Веселясь, наугад

Мечет острые стрелы

В воспаленный закат.

Владимир Высоцкий

Их задача была бы проста, если бы: Тихий океан был немножко меньше, раз в десять-двадцать; в этом океане не доминировал американский флот, хотя бы локально вблизи Марианских островов; в небе имелись собственные воздушные разведчики, хотя бы в некотором количестве; или, на крайний случай, война с Америкой велась бы официально. Но: Тихий океан уменьшался в объеме очень медленно, по мере движения по мантии континентальных плит – не стоило так долго ждать окончания процесса; до ближайших советских аэродромов было четыре тысячи километров искривленного гравитацией горизонта; а с Соединенными Штатами они все еще значились официальными союзниками. А еще против них был ресурс автономности окружающих механизмов, желающих пить кислород из атмосферы даже более, чем обслуживающие их люди, глотать его и давиться, выплевывая мерзости, не литрами, а кубическими метрами. А еще против них была внешняя среда, пакостная, холодная и равнодушная пустота, заполненная всякой всячиной, но в основном, за тонкой стенкой их вывернутого наизнанку аквариума, молекулами кислорода и водорода, склеенными воедино. А иногда, по ночам, против них нагло работал отросток их собственных механизмов – предатель шноркель, сосущий воздушную вату из враждебно-официально-союзного внешнего мира. Это были самые рискованные моменты, поскольку, нежданно-негаданно, эту короткую железную пуповину дизеля мог засечь с высоты летающий радиолокатор, и засечь не где-нибудь вблизи под собой, а миль за двадцать в стороне. И тогда ненужной становилась вся суетность с бесшумными резиновыми тапочками и обитые войлоком косяки дверей. И главное, дело было бы не просто в том, что, приняв их за японцев, торопящиеся выслужиться эсминцы могли бы их действительно ухандокать… Нет, гораздо страшнее был бы срыв боевой задачи.