Атака скалистых гор - читать онлайн книгу. Автор: Федор Березин cтр.№ 38

Естественно, это могло плохо кончиться для всего Алтайского Ханства. Однако пронесло.

«Он ждал двадцать тысяч лет и наконец-то дождался». Примерно так говорится в одном старинном «ужастике». Здесь были не столь археологические сроки, но зато время измерялось с точностью до секунд. Правда, атомный хронометр в деле не использовался, так что рассогласование с принятым часовым поясом достигло девяноста пяти секунд. Но что с того? Счет этих единиц перевалил уже за второй миллион, и такое отклонение имело весьма малое значение, если вообще имело. Ведь этот маленький секрет с отставанием часов относился к так называемым «скрытым знаниям». А о них, понятное дело, не знал никто и нигде, и весьма вероятно, не должен был узнать никогда. В принципе и общая драматичность событийного фона тоже относилась к области «скрытых знаний», по типу ежедневно и ежесекундно происходящих где-то под полом молчаливых трагедий, в поедании большими насекомыми маленьких, или же наоборот. Если заснять это на цветастую пленку и просмотреть в замедлении, да в увеличенном ракурсе — холодок пройдет по венам, а затылочные волосы шевельнутся. Но пристальный взгляд в скрытые области происходит нечасто. В данном, конкретном, случае он тоже не имел места. Тем не менее косвенные последствия могли вполне с закономерной логикой сказаться на процессах во внешнем мире. Что с того, если этот мир не имел возможности пронаблюдать подробности и догадаться об истинной сути свершившегося? Трагизм последствий неизбежно приводил его к основанию лабиринта весьма правдоподобных, и даже совсем невероятных гипотез о причинах случившегося. Ни один этаж сей теоретической постройки не соприкасался с правдой. Слишком нестандартной она являлась. Для среза такого предположения не использовалась даже бритва «Оккама»: нельзя срезать то, что невозможно представить.

Так вот, он ждал очень долго — два миллиона восемьсот тысяч триста пятнадцать секунд. Даже для мегаобъектов — людей — это порядочный временной забег, ну а для него — выходящий за пределы действительности, то есть невероятный. Он просто не должен был столько существовать в автономном режиме. Однако он существовал. Если бы те, кто когда-то пустил его в путешествие, узнали об этом, то как минимум были бы крайне удивлены, и наверняка бы обрадовались. Но и относительно них, область его сегодняшнего существования располагалась в сфере «скрытого знания».

Была ли цепь происходящего — до странности точно нанизанной на единую нить ожерельем из бусин случайностей? И да и нет. И, кстати, это касалось каждого шага. Ведь что с того, что около двухсот тысяч секунд назад в его энергопоглотительную ловушку наконец-то угодило нечто живое? (Вообще-то достаточно крупная мокрица). Она вполне могла попасть в ловушку раньше. И даже с несравненно большей вероятностью, ведь притягательность выдвижного ковшика поглотителя основывалась на специальном ароматизаторе. Запах же его с неизбежностью ослабевал со временем, а запас новых капель истощался. С другой стороны, попадание мокрицы позднее указанного срока вело к незавершенности процесса «переваривания». То есть злосчастная мокрица не успевала разложиться и преобразоваться в ток для пополнения разрядившихся аккумуляторов. Значит, не попади мокрица в нужное время, он бы находился в дремлющем режиме по сию пору. Точнее, не в дремлющем. Он бы был просто-напросто мертв. Опять же, если к нему вообще применимо данное понятие.

Ведь трагизм обрыва существования с однозначностью живой мокрицы имел под собой особо горькую подоплеку. Дело даже не в том, что ее попросту съели. Любое насекомое рано или поздно кем-то съедается, не доживая до пенсионного возраста; в самом умильном варианте, своими близкими родственниками, то есть детьми и женами. И суть даже не в том, что то было не обычное поедание, а вырабатывание электронов из полисахаридов хинина (той штуки, из которой собственно и состоит любое насекомое). Возведенный в степень трагизм, достойный отображения в эпохальной сцене балета, заключался в том, что нечто вполне живое, и естественно жаждущее жить далее, дало возможность «пробудиться от спячки» кое-чему в своей сути мертвому, но в некоторых аспектах имитирующему жизнь.

Хорошо бы повоевать на Алтае по-настоящему. Однако есть сложности. И сложности эти, между прочим, не от самого Алтайского края, то есть ханства. Понятное дело, климат в тамошних краях оставляет желать много лучшего, заставляет тратиться на утепленную амуницию и терпеть тяготы в непомерном количестве. Порядком вредит делу и неудачный рельеф местности. Партизанящим толпам антиглобалистов есть где укрыться и есть откуда внезапно атаковать вертолетную группу ракетами. Но говоря по чести, все это было бы ничего. Подвешенные к орбитам спутники-разведчики как всегда загодя выявят эквилибристику размещения ПВО, и значит корабельным «томагавкам» останется только прилететь куда следует, последний раз окинуть локатором мир, оценить его с точки зрения вожделения исходно заложенного в микросхеме и страшным образом искромсать ландшафт, навсегда портя картинку и тем предотвращая конкуренцию ракет-сперматозоидов, двигающихся следом. Ну а потом, после ракет, самолетные полчища. Опять же, для страховки, в первых рядах следует посылать беспилотные машины. Их задача выследить и поразить опасные для живых рыцарей неба зенитные пушки и прочие подвижно-гусеничные штуковины. Однако все эти отработанные схемы получаются только при наличии добрых стран соседей, или уж на крайний случай окружающих страну морских просторов. Но последний вариант не стыкуется к наличному факту. Все по-настоящему островные государства давно на стороне граничащей с тремя океанами, страны — повелительницы мира. Ну, а Алтай пока, до времен Всемирного потопа, к островам не относится.

И значит, все дело в добрых соседях. Понятное дело, добрых в отношении наводчиков «томагавков». Но здесь, в округе, все больше какие-то несговорчивые ханства. То ли дело было когда-то в древности, в Ираке, против Хусейна. Мило, приятно, все вокруг кланяются. «А вот не пожалуете ли побомбить братьев-арабов с наших аэродромов. А что? Очень даже удобные, по международным стандартам выстроенные, хоть транспорты на них приземляйте, хоть истребители — мы всему рады». «Или, может, желаете просто наше небо посмолить турбовентиляторными движками? Так мы тоже завсегда «за». Чего там в нашем «небеси»? Озона убудет? Хотя, может, и убудет, но нам для святого американского дела ничего не жалко. Летайте над нашей «ридной ненькой» хоть ночи-дни напролет. Что, кто-то там внизу, какие-то клопики, транспарантами машут? Так мы их сейчас дустиком, дубиночкой. Вот так! вот так! их по темечку безмозглому. Ух, гаденыши, навыростали тут в арабских провинциях, предатели американской родины».

Так вот, тогда была просто «лепота»! Воюй с иракской диктатурой как хошь, заходи к ней с любой стороны, и твори доброе дело осеменения пустынь либерализмом и демоглобализмом. Сейчас на Алтае все почему-то не так. Вот наотрез окружающие ханства отказываются предоставить аэродромы. Уж про долгосрочные базы говорить вообще не приходится. Тут вот, выпросить воздушное пространство для пролетов беспилотных разведчиков и то никак не упросить. Хотя нет, имелся инцидент, когда Восточное Казахское Ханство решило подзаработать, под щедрую «ново-долларовую» подачку, да еще в обмен на политическую поддержку в делении озера Балхаш между граничащими ханствами. Однако сложность возникла по двум критериям. Во-первых, как к нему самому, к этому щедрому от нищеты казахскому уникуму, подобраться? Ведь вокруг снова несговорчивая населенная дикость. А второе, как только договор вступил в силу, как только прибывший по случаю госсекретарь ручку трепещущую в предвкушении протянул, тут же по ней откуда-то из-за угла «хлысь!»