Высокое напряжение - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Воронин cтр.№ 39

У поворота на автопарк троллейбус притормозил. Маманя вежливо кивнул в “шкуроулавливатель" и сошел на сухой, по-утреннему чистый асфальт. Небо над городом уже было жемчужно-серым, свет фонарей понемногу тускнел. По улице продребезжал первый грузовик – не из их парка, какой-то коммунальник. Маманя закурил очередную сигарету. По утрам он всегда курил много – изголодавшийся за ночь организм наверстывал упущенное.

Проходя через турникет, Маманя приветственно кивнул сидевшему за стеклянной перегородкой сонному охраннику, который, судя по его мятой физиономии, только-только продрал глаза и даже не успел выпить чаю. Охранник кивнул в ответ и, потянувшись к розетке, выдернул из нее вилку кипятильника. Все было как всегда, все было просто отлично.

Маманя обожал дальние рейсы. Гнать по прямой, ни о чем особенно не думая, ни о чем не беспокоясь, рвать пополам тугой встречный ветер тупой мордой мощного заграничного тягача, из кабины которого открывается такой же вид, как из кабины низко летящего самолета, трепаться с напарником, слушать музыку, глазеть по сторонам, а вечером сделать остановку и, может быть, выпить по чуть-чуть водочки, а может быть, подобрать “плечевую” и немного потешить беса, будучи абсолютно уверенным, что оставшаяся дома законная грымза ничего не пронюхает и ни о чем не узнает, – это была жизнь. Конечно, и здесь, как во всякой жизни, не обходилось без трудностей – порой мелких, а порой и довольно неприятных: проколы, поломки, прочно оседлавшие все крупные трассы банды вымогателей. Ко всем этим неприятностям Маманя относился философски: такова жизнь, а кому она не нравится, может идти в автослесари и целыми днями не вылезать из смотровой ямы, а в конце месяца получать свои жалкие гроши, на которые только и можно, что разок-другой напиться до поросячьего визга.

Маманин “мере”, накануне чисто вымытый, заправленный и проверенный до последнего винтика, стоял на своем месте в углу двора. Первым делом Маманя запустил движок и, пока тот прогревался, обошел машину крутом, привычно пиная баллоны и придирчиво оглядывая ходовую часть. Колеса были в порядке, и пластмассовая пломба, болтавшаяся на конце веревки, которой был стянут тент, тоже была в полном порядке. Маманя слазил в кабину, взял из-под сиденья кусок ветоши, который почище, и напоследок протер и без того чистое ветровое стекло.

Можно было ехать. Маманя сел за руль, вынул из сумки и сунул в бардачок сопроводительные документы, забросил сумку на спальное место позади сиденья, захлопнул дверцу и по старой привычке прошептал коротенькую молитву. К верующим он себя не относил, но, отправляясь в рейс, каждый раз на всякий случай обращался к Господу Богу с несвязной скороговоркой, смысл которой сводился к тому, что Бог – хороший человек, и Маманя тоже не совсем плохой, а жизнь у водителя и без того тяжела, так стоит ли делать ее еще тяжелее?

Закончив беседу со Всевышним, Маманя выжал сцепление, мягко передвинул рычаг переключения передач и плавно тронул огромный тягач с места. Когда безлюдный асфальтированный двор, медленно поворачиваясь вокруг невидимой оси, начал неторопливо уходить под радиатор машины, Маманя испытал привычный подъем и не менее привычно удивился: да сколько же можно? Десять лет за баранкой, из них почти шесть на дальних рейсах, а чувство каждый раз такое, будто впервые ложишься в постель с бабой. – Ведь не мальчик уже, пора бы привыкнуть, успокоиться!

Впрочем, сейчас он был в кабине один, и стесняться было некого. Пользуясь этим. Маманя дал выход своим чувствам и, как только плоская морда “мерседеса” миновала ворота парка, начал напевать что-то веселое.

На окраине он сделал небольшой крюк, чтобы подобрать своего напарника Егора Костылева, в просторечье Костыля. Он увидел напарника издали: худой и длинный, как бамбуковое удилище, с дорожной сумкой через плечо и в надвинутой до самых бровей каскетке, Костыль стоял на бордюре, как невиданный дорожный знак, и сосал неизменную сигарету. Это был один из многочисленных недостатков Костыля: он курил практически непрерывно в течение всего дня и, даже улегшись спать, просыпался не меньше двух раз специально для того, чтобы выкурить сигарету. Его напарнику, разумеется, приходилось несладко, несмотря на открытые форточки. Впрочем, Маманя и Костыль неплохо сработались и ездили вместе уже третий год подряд.

Костыль ловко запрыгнул в кабину, пожал Мамане руку и знаком показал, что все в порядке и можно трогать. Он был немногословен, особенно в трезвом виде, но Маманю это не огорчало: он всегда был рад возможности поговорить за двоих.

Сейчас говорить ему не хотелось, как всегда в начале длинного пути. Позади, над крышами окраинного микрорайона, показался краешек солнечного диска. Утренний туман сделался розовым, потом золотым и в конце концов исчез, стек в кюветы, постоял там еще немного и растаял без следа. Низкое солнце било в боковые зеркала, окрашивая давно нуждавшийся в ремонте асфальт в теплый золотистый тон. Маманя нацепил на нос старомодные солнечные очки и закурил, чтобы хотя бы на время из пассивных курильщиков перейти в активные. Он где-то читал, что пассивному курильщику достается чуть ли не семьдесят процентов содержащихся в табачном дыме вредных веществ, а Костыль, как всегда, дымил без перерыва.

Утренняя трасса была почти пуста. Время от времени навстречу попадался какой-нибудь автомобиль, лобовое стекло которого так и сверкало отраженным солнечным светом. Потом Маманя заметил позади какую-то легковушку, покосился на спидометр и предупредительно принял немного вправо. Он был дисциплинированным водителем и терпеть не мог фанаберистых типов, которые устраивали гонки на дорогах, состязаясь в скорости с юркими легковыми иномарками. Невелика хитрость – разогнать многотонную махину до ста двадцати километров в час и “вставить” какого-нибудь чайника, который пилит на своей ржавой “маз-де” по прямой, вцепившись в руль обеими руками и вытаращив глаза от старательности. Но тягач с груженой фурой – это все-таки не гоночный автомобиль, и такие развлечения рано или поздно заканчиваются очень печально.

Сейчас скорость Маманиного “мерседеса” колебалась в районе девяноста – девяноста пяти километров в час. Это была солидная скорость, разрешенная правилами и внушающая доверие инспекторам ГИБДД. Опять же, водитель, ехавшей позади легковушки, двигаясь с такой скоростью, мог выбирать: по-прежнему тащиться в хвосте у исполосованной заграничными надписями фуры или чуток прибавить газу и вырваться вперед. Маманя снова посмотрел в зеркало. Легковушка, старый “ниссан-блюберд” белого цвета, шла за трейлером вплотную, как привязанная. Указатель поворота у нее не мигал, и Маманя забыл о попутчике. Правда, его немного раздражала эта идиотская манера некоторых частников двигаться впритирку к заднему борту фуры. О них все время нужно было помнить, чтобы при резком торможении такой умник со всего маху не влепился тебе в корму.

Время шло. Мимо мелькали километровые столбы, дорожные знаки, указатели, освещенные поднявшимся уже довольно высоко солнцем. Движение на дороге оживилось. Несколько раз Маманю обогнали: мимо, свистя шинами по асфальту, пролетели две иномарки, выглядевший довольно комично в своем стремлении сойти за машину “москвич” и даже полупустой рейсовый автобус. Маманя обменялся с Костылем комментариями по этому поводу, рассказал услышанный накануне анекдот: “Алло! Это прачечная? – Х. – ячечная!