Украинский фронт - читать онлайн книгу. Автор: Федор Березин cтр.№ 46

Народ в очереди волнуется, обеспокоен до жути. Кое-кто с побоями. К тем, особый интерес окружающих. Их рассказы убедительней, ибо содержат элементы визуального ряда. Сережа Парфенюк, по удивительному казусу судьбы, в милиции до сего момента не бывал – может тут всегда толкотня? Однако все равно, в городе явно что-то не в порядке, не сложно как-то догадаться.

Но, что странно и приятно, бюрократическая машина внезапно перестает бюрократить. Прибыли важные персоны: «Граждане, товарищи дорогие, просим-просим. Чего ж толпиться-то. Давайте сюда. Прямо тут заявления примем. Да, разумеется, рассмотрим в ускоренном режиме. Как же иначе».

И просто-таки, любо-дорого смотреть. Умильно за оранжевую, или какую там ныне цветом власть. Неужто и правда, одолела-таки гидру бюрократии? Прямо-таки как обещали – капитализм с человеческим лицом.

«У вас что, молодой человек? Эко вас отделали, однако! Побойчики-то сняли, нет? А, некогда было? Другой вопрос? А, уже отметились? Дежурный с неизвестной фамилией принял? Это он шутит, шутит так, молодой человек! А свой адресок, прописочку и реальное место жительства, как? Отметили? Вот и ладненько. А телефончик для быстроты общения? Ну да, да, со связью сейчас… хе-хе… несколько перебои, но ведь… Понимаете, молодой человек, террористы. Но вы уж покуда панику не сейте. Ведь, что есть главное орудия терроризма? Верно-верно, запугать нас, заставить поверить в реалистичность их угроз… Ну да, по вашему делу, совсем даже реалистичны. Бывает. Не хотят, всякие исламские (предположительно) экстремисты нашего мирного вхождения в братскую семью народов НАТО. Вот, подишь ты, не хотят. Ну, идите, идите, молодой человек. Лечитесь спокойнехонько, все мы сделаем».

И идешь удовлетворенно-уверенный. В смысле, с некой надеждой.

Сомнения возникают только через несколько минут, когда поперек твоего движения проносятся, круша асфальт отнюдь не колесами, давешние альтернативно-фантастические броневики с пулеметами. Их слышно за два квартала. Неужто в ментовке «02» все оглохли?

Может, надо бежать, поднимать родимую «02» «В ружье!». Или…

Давно ль вы читывали «Шерлока Холмса», молодой человек?

Сергей Парфенюк напрягает так и не опробованные в деле кулаки.

Четвертая власть:

«…допустимо, что Турецкая Республика уже исчерпала резерв развития в рамках демократической модели. Дальнейший рост требует выхода на мировую арену в другом качестве. Для начала Турции требуется вернуть себе статус мини-империи, эдакого монстра регионального масштаба. О такой возможности некоторые специалисты-политологи говорят уже не первый год…»

В момент схода ракеты пусковая установка получает солидную отдачу. Но сама ПУ представляет из себя некое подобие танка – приземистая пятнадцатитонная железяка, покоящаяся на бетонной подушке солидным основанием – удар она переносит легко, не смотря на то, что и само упархивающее в высоту изделие 5В28 тоже имеет массу покоя более семи тонн. Но первичная масса начинает достаточно быстро исчезать. Четыре тяжелых ускорителя выбрасывают прочь газовую струю, в которой местами попадается не успевшие взорваться пороховые клочья (в скором времени, шарящиеся без дела по местности мальчишки найдут эти ошметки и произведут над ними массу захватывающих физических экспериментов). Однако не далее чем в срок трех с половиной секунд и сами выеденные оболочки ускорителей отстыковываются от ракеты, ибо их простая механическая сущность устроена так ловко, что как только топливо выгорает, крепящая лента разрывается. Но изобретшие их полстолетия назад хитрые тоталитарные дядьки сотворили все весьма ловко, явно по коллективистским принципам коммунизма: каждый из ускорителей живет в этом мире не сам по себе, а составляет сладкую парочку с коллегой, закрепленным с противоположной стороны. Так что своей досрочной пятилеткой исчерпания пороха он все же не способен освободить себя – только напарника. А уж застыдившийся отставший напарничек, в свою очередь, выкорчевав собственные запасы, наконец-то дает свободу ему, а теперь уж и себе тоже. И тогда оба отваливаются прочь, ибо их передние конусы не просто так заточены со смещением симметрии. Неудержимый поток встречного воздуха, достигающий ныне более шестисот метров в секунду, неумолимо выворачивает их длинные четырехметровые тела назад – ракета как бы растопыривает лапы, обнимая пространство. Но все это очень недолго – доли секунд. Вот все четыре твердотопливных собрата валятся куда-то в тормозящий их ветровой поток, но все же, хоть некую краткость времени они пытаются двигаться вперед, за родимой мамкой-ракетой. Иногда они могут плюхнуть в землю еще километра на три далее: инерция страшная штука, и не зря те же хитрющие, опаленные Второй Мировой, дядьки предусмотрели автоматическую отмену пуска при азимутах стрельбы совпадающих с положением РПЦ – не хватало, по дури, смахнуть с холмика тяжеленную тушу локатора К-1.

Первая четырехпальцевая ступень отваливается, но наша ракета совершенно не грустит. Во-первых, ее по-прежнему неудержимо влечет вперед сигнал улавливаемый носовой антенной, а во-вторых, она продолжает терять массу и разгоняться. Ведь в кормовой части уже травит атмосферу толстое сопло ЖРД, жадно расходующее окислитель, представляющий собой в основной пропорции азотную кислоту, и горючее, обозначающееся чем-то маловыговариваемым простым кроманьонцем, нечто типа триэтиламинксили… (и далее еще слогов эдак сорок в этом же роде). Однако в отличие от глупых, сгорающих в миг братьев-ускорителей, жидкостный ракетный двигатель вовсе не так прост, он даже в некотором роде умен. Ведь у него наличествует регулятор тяги, который перестраивает мощь в зависимости от поставленной ракете задачи. Действительно искомая цель может быть близко или далеко, способна нестись быстрее звука, или красться со скоростью воздушных потоков – если это разведывательный аэростат. Надо предусмотреть всё. Так что регулятор способен растягивать удовольствие разгона даже до сотни секунд, как в данном случае, например. И потому в начальный период тяга лишь чуть превышает восемь тысяч килограммов, а потом с неизбежностью, но с постоянным градиентом, падает. Естественно все эти секунды в камере сгорания реализовывается ад – две с половиной тысячи градусов по Цельсию: объятия горючего с окислителем весьма опасны.

Кто-то, со счетчиком в голове, скажет, как же так, ведь к моменту выгорания топлива, точнее, к мигу, когда сжатый воздух из шарового баллона отсекается и перестает выдавливать компоненты прочь из баков, ракета еще не достигает цели на дальней дистанции? Все верно, но инерция все-таки удобная вещь! Разогнавшаяся до километра и совсем не уморившаяся вторая ступень, к тому же достаточно облегчившаяся за счет расхода жидких компонентов, теперь несется вперед управляясь только рулями. И кстати, тот самый, упомянутый шар-баллон все еще писает воздухом; и это вовсе не излишество, не конструкционный брак: ибо вообще-то и воздух тоже что-то да весит и не гоже возить и разгонять туда сюда эту чудесную, но изобильную в нашем мире атмосферную субстанцию. Все те же, уже почившие от нервозности своей эпохи и из-за седин окропляющих каждое испытание, тоталитарные дядьки-конструкторы предусмотрели кое-что еще. Ведь в самом-то деле, разные там поворотные рули, автопилоты, приемные антенны, гироскопы ориентации, радио-взрыватели, и даже самоликвидаторы должны чем-то питаться. Неужто, воздухом? Нет, но в какой-то мере, опосредовано, и им тоже. Этот сжатый газ продолжает выталкивать топливо и окислитель, только не из общего, ныне вычерпанного корыта, а из индивидуальных бачочков. Видите ли, те же злобные дядьки, вооружившие до зубов лучшей в мире техникой Империю Зла – СССР – понимали: негоже тянуть к летящей ракете кабель питания от пусковой, и несолидно впихивать в ее нутро тяжеленные кразовские аккумуляторы, а потому своим причудливым умом догадались в-конструировать и в-инженерить туда БИП – бортовой источник питания. То есть: