Украинский фронт - читать онлайн книгу. Автор: Федор Березин cтр.№ 34

Аллах свидетель, с той же деревенщиной – курдами – было в чем-то полегче.

* * *

…Они стоят.

Сомкнуты их щиты,

Лавина стрел и копья под руками

А взгляд внизу, но все-таки косит

Немного в сторону, туда…

Для справки любопытным, я напомню —

Он звался Мильтиад

И выграл Марафон.

То был пережиток былого величия и размаха. С раскинутом на шестую часть мира Советском Союзе вопросы охрана территорий и расстеленных над ними воздушных пространств и решалась по глобальному. Поскольку одиночный С-200 был однозначно одноканален, такое качество, естественно, не отвергая напрочь великие преимущества дальнобойности и умения забрасывать ракеты в средину стратосферы, все же умаляло их с достаточной полнотой. Видите ли, в те былинные времена шествия тоталитаризма, война рассматривалась не иначе как последняя разборка перед пришествием всадников Апокалипсиса. Общая атеистическая направленность советской религии отношения к делу не имеет. Тем не менее, всяческие мелкие правонарушения с пересечением границ летающими шпиками не могли восприниматься как основополагающие события. Ради них не стоило городить зенитно-ракетный забор такой высоты и плотности. Он строился для отражения насыщенных ударно-боевых порядков, допустим для полного перелопачивания в пыль внезапно начавшего осуществлять свою миссию «Большого копья». Это когда вся стратегическая авиация United States of America, базирующаяся в Европе и далее, неожиданно пересекает ограниченный договорами периметр обороны и отработанными эшелонами вторгается в пределы Union of Soviet Socialist Republics. Естественно, следует шинковать абсолютно всю свору, ибо прорыв даже одного Б-52 из сотен – это двадцать четыре ядерные бомбы или ракеты в различных комбинациях наполнения трюма и крыльевых пилонов. Следовательно, по максимуму – двадцать четыре города или других объектов хозяйственной либо военной инфраструктуры. Бороться с такой напастью одноканальным комплексом совсем как-то не с руки. И потому проблема многоканальности «двухсотки» решилась особым образом и в стиле шестидесятых. В его структуру изначально ввели дополнительную кабину – командный пункт К-9.

«Девятка» занималась распределением целей в группе дивизионов. По сути, руководила группой, в которой, по максимуму, наличествовало пять зенитно-ракетных дивизионов – зрдн. Через нее же проходила командная цепь на вышестоящие звенья управления войсками, а так же согласование со средствами разведки приданными группе. Теперь все становилось в норме. В случае массированной атаки СССР, размещенный вблизи каждого важного объекта, приравненного, по крайней мере, к областному центру, многоканальный комплекс дальнего действия легко, последовательно и в параллель, перерабатывал в фарш весь подлетающий алюминий, оставляя некоторую долю закуски комплексам других, менее крутых типов, а так же какую-то часть – истребительной авиации, дабы летчики-реактивщики могли по-прежнему гордо задирать нос, а не ходить ссутулившись от унижения нанесенного переполненными вонючим окислителем и горючкой летающими трубами.

Однако со временем, когда народ помельчал, великие проекты преобразования мира рухнули в тартарары, а постмодернистская приземленность и маскированный туманом словоблудия практицизм окончательно похоронил будущее в настоящем, мега-идеи сведения последней войны к единичному тотальному сражению утратили притягательность. И тому и другому противнику стало как-то жалко накопленных за десятилетия достижений. Теперь, в условиях войны по Лиддел Гарту – стратегии непрямых действий – пятиканальность разбросанных по бесконечности тайги и пустынь Союза групп зенитно-ракетных дивизионов стала до жути избыточной. По крайней мере, с точки зрения экономии и относительно мирного сосуществования систем. Группы стали сокращаться, а входящие в них дивизионы превращаться в кадрированные. То есть, свернутые, смазанные солидолом, и собранные на небольшой площади, для возможности ночного присматривания одним единственным часовым.

Поскольку времена Никиты Сергеевича Хрущева все-таки миновали, то зенитную технику не поволокли скопом, с прощальной отмашкой и с оркестровым сопровождением ближе к большим металлургическим комбинатам – все происходило более плавно, в замедленной съемке. Столь нехитрый трюк, тем не менее, в корне меняет угол обзора. Уже через одно поколение офицеров (нет, офицеры Советской армии не размножаются методом почкования или амебообразного деления, однако служат они порой в условиях год за два, а, кроме того часто, по зову большой Родины, мигрируют с места на место, а следовательно, максимум через восемь-десять лет, абсолютно весь личный состав конкретного оборонного объекта обновляется на все сто процентов) былая пятиканальность группы воспринимается лишь как древняя легенда, правда, покуда еще имеющая архитектурные свидетельства Века Титанов. Например, отойдя совсем недалеко от родной позиции, удается найти брошенные древнеримские сооружения – обваловки пусковых установок и искусственные холмы, возведенные, с помощью лопаты и какой-то матери, под антенные посты, а так же гигантские бревенчатые вышки постов визуального и химического наблюдения, взметающиеся гораздо выше тайги: если не лень, и не боишься занозиться, то можно влезть на верхотуру и осмотреть раскинутые вокруг просторы родного, пока еще рабоче-крестьянского Союза. А еще, любому салаге-летёхе, по прибытию из училища, могут, не глядя на наличие или отсутствие свидетельства о браке, тут же выдать отдельную квартиру. После сокращения, скученные на полянке пятиэтажки солидно опустели, но их никак не получается перетащить куда-нибудь за три тысячи километров, ближе к Москве и Ленинграду, где они требуются просто-таки до опупения.

Еще через поколение квартир уже не предлагают. Хотя конечно, если в армии, к тому же Советской, тебе мало трудностей, и к наличным казарменным ты еще жаждешь добавить самостийную военную компанию с крысами, насекомыми, а так же змеями – ибо вокруг тайга и природа осуществляет встречную экспансию – «Неукротимая планета» старика Гарри не теряет актуальности, – тогда конечно. Но лучше, и предпочтительней не рыпаться. Ибо в конце-концов, и начальство, живущее тут же, наблюдая за твоим одиночно-неукротимым героизмом, поймет, что видимо этот шустряк-лейтенант явно недостаточно закружен, и сделает выводы. И в конце-концов, ближе к зиме, которая как всегда в России приходит неожиданно, а на данных широтах-долготах еще и рано, да в условиях полного коллапса былой удали центрального парового отопления, ты все-таки возвратишься в единственную, все еще жилую пятиэтажку, где холостяки-лейтенанты живут скучено, но зато не в обиде, ибо именно этот дом является последним бастионом паро-радиаторного рая, а заодно, вместе с отодвинутой на двенадцать км позицией, вроде бы, и единственным окончательно одноканальным ракетным шитом на этой широте и долготе. Если империалисты всех стран попрут разом через Северный полюс именно с нашего ракурса, то… Кто сейчас в это верит? Жмемся ближе к радиаторам! Может, поставить коечки в два яруса, как в училище, ибо наверху спать несколько теплее? Нет, лучше сходить в магазин, размещенный в одной из квартир этой же пятиэтажки и приобрести славный сорокаградусный напиток «Парус», местного разлива. Тогда минус сорок за нетолстой панельной секцией уравняется вполне.