Кладоискатель и доспехи нацистов - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Гаврюченков cтр.№ 45

— А такие есть? — всполошился Глинник. У Бори аж уши зашевелились.

— Было навалом, и сейчас предостаточно, — туманно ответил Аким, не выдав семейную тайну. Так, наверное, в Сибири старатели берегли секрет золотой жилы. — Укрепления там из местного камня. Сложены из огромных валунов, скрепленных раствором. Мы у одного такого и забазировались. Изучили предварительно, не действующий ли, а то, бывает, вояки их для собственных нужд используют. Но тот был глухой. Вход бетоном залит. Мы осмотрели, других лазов нет, значит, все нормально, никто этот дот не трогал. Стали тогда пробку взрывать…

— А вояки? — снова спросил Балдорис, в трофейщицких методах ничего не смысливший.

— Какие вояки? Никто ничего не слышал. Во-первых, лес густой, во-вторых, мы зарядами маленькими долбили. Ковыряешь ломиком дырку в пробке, туда граммов двадцать-тридцать гексогена, заваливаешь аемлей, сверху пнем каким-нибудь припираешь и подрываешь. Потом ломом куски бетона выковыриваешь. Щель расширяется, туда снова заряд, и так далее. Детонаторов у нас было как грязи. Конечно, дело хлопотное, но малошумное. За день пробку выбили. Видим, дверь железная, на нехилых болтах привинченная. Как я говорил, батя у меня человек запасливый, на все случаи жизни что-нибудь имел. Достали детонационного шнура малую бухту. В нем тэн, он тоже сильный. Шнуром головку болта обвязываешь; он как даст-даст, как даст-даст — как автогеном срежет! Смахнули мы болты, дверь малым взрывом сбили: она к стене бетоном с пробки была прилеплена, ломами ее не взять.

Взломали, короче, блиндаж. Поели и спать легли. А с нами еще собака увязалась от станции. Всю дорогу шла, сколько ее ни гнали. Ко сну когда отходили, брат ее хорошенько шуганул. Она, паскуда, убежала в чащу, а ночью пришла и макароны, что мы на завтрак оставили, сожрала. Я вроде сквозь сон слышал какого-то зверя, но из спальника было лень вылежать — за день наломался. Утром глаза продрали: макрикам нашим капут, и собака рядом бегает, сытая, довольная. Старший брат как сорвался за ней с «вальтером»! У нас при себе в лесу всегда пистолеты были, батя по молодым годам их совсем целехонькими выкапывал, тогда на полях трупы еще воняли. Братец, значит, щелк-щелк в собаку. Погнался за ней и где-то в лесу эту сволочь убил. Через эту проклятую суку, я думаю, все и началось.

Пошли мы в дот. Фонари взяли, веревки, ломы и всякое такое. Блиндаж был мощный. Заходим, видим, пушка стоит. Ее немного внутрь задвинули, чтобы амбразуру законопатить, она весь зал перегородила. Рядом с ней замок валяется, видимо, поленились унести. Хорошая, годная для стрельбы пушка, хоть сейчас заряжай. И зарядить было чем — на полу стартовики лежат, много. Запросто можно было взрывом амбразуру раскупорить и пальнуть в белый свет как в копеечку — хули нам, кабанам, нынче здесь, завтра там. Вояки бы нас не нашли. Вот только дот неисследованный бросать было жалко. Вставили мы на всякий случай замок в пушку, осмотрели его. Там ударник артиллерийский такой хитрый, с тремя бойками. Нам батя сказал, что это старинное немецкое крепостное орудие времен Первой мировой, а нашим оно на случай новой войны сгодится — откроют дот и будут поливать. Мы дальше так и поняли. Блиндаж, конечно, шикарный: многоуровневый, на стенах проводка, лампы висят в плоских плафонах.

— Свет не горел? — осведомился Балдорис, недоверчивый, как любой лоходром, которому мало доводилось копать.

— Нет, свет не горел, мы своими фонарями обходились. На втором этаже койки в комнатах стоят, стулья, столы — все нетронутое. Жилое помещение было. Мы на третий ярус спустились. Там уже воздух задохшийся: тяжелый, сырой. Хули, камень везде, а вентиляции нет. Метров пятнадцать под землей, наверное, а то и больше. Вот там у них склады боеприпасов и помещались. Красота: аппарели какие-то, подъемники. Двери толстые, железные, однако незаваренные. Но мы их открыли, хотя приржавело за годы все что можно. У бати для этих целей керосин в пузырьке был. Впрочем, и так открыли. Зашли и глазам не поверили: в камерах стоят стеллажи, а на них лежат снаряды для пушки. В масле, не ржавые ничуть, полный порядок. В другом каземате пороховые заряды в орудийных ящиках. Действительно, наши дот законсервировали на случай войны. В соседних отсеках взрывчатка лежит, тротил немецкий, детонаторы, огнепроводного шнура просто море, ну склад! Ходили-ходили, нашли всякие причиндалы саперные, тоже гансовские. Стрелкового оружия не было.

В дальнем конце галереи — дверь. Железная, но не открывается. Может быть, заварена в каком-то месте, мы при фонарях не разглядели. Батя решил ее маленьким зарядом долбануть. Заложили малыша с той стороны, где она должна открываться, шнура подлиннее со склада взяли кусок, метров шесть, чтобы успеть выбраться. Выходим наружу, стоим, ждем. Батяня даже успел курнуть — бикфорда на десять минут было. Вдруг слышим, есть. И тут по нам как дорбалызнуло! От камня со стены крошки летят. Мне физиономию малость посекло, как сейчас помню» Очередь в нас пустили. Какая-то сволочуга по нам из пэпэша правит, видит, что мужик и с ним два парнишки, отчего ж не повоевать. Морамой какой-то, короче.

Мы бежать от него в блиндаж. Батя наружу пару разов пальнул из «люгера». Я думаю, что братец своей стрельбой в собаку этого ухаря подманил. А он все не унимается, из папаши по входу как чесанет-чесанет, как чесанет-чесанет, хуятина! Для острастки, чтоб мы знали, что он тут. Мы пересрались сначала, решили — вояки, сейчас бока намнут за милую душу. Потом сечем: не из «калаша», из «шпагина» строчит, значит, свой-родной, уебок. Других таких же на подмогу ждет, чтобы всласть помародерствовать. Батяня ему кричал-кричал, но без толку, не договориться. Он опять в проем как полоснет! Видать, патронов у него запасной диск, а с нами все решено. Ну, думаем, не понадобятся больше припасенные харчи. Приуныли, Мне страшно, я маленький. Ну, как маленький: лет пятнадцать, но все одно — молоко на губах не обсохло. Умирать не хочется, что делать — неясно, и, главное, выхода как бы нет. Братец уже предлагает окно размуровать и из пушки пальнуть, чтобы вояки нас услышали или менты какие-нибудь приехали, лишь бы этот гад убежал.

Батяня говорит: пошли вниз. Спустились на третий ярус, а там уже ощутимый сквозняк дует. Значит, дверь открылась. Мы туда. Дверь нараспашку, а за ней коридор длиннющий. Бетонированный, с электропроводкой, уходит неизвестно куда.

Нам чего делать? Наружу не выйти, из пушки стрелять — глупо. Пошли по коридору с одним фонарем. Батя впереди под ноги светит, мы сзади друг дружку за плечо придерживаем, чтобы не отстать. Батарейки экономим. Запасные в рюкзаках были, но все имущество осталось снаружи, под прицелом. Взяли с собой из склада моток шнура, тол и детонаторов побольше, если что-то взрывать потребуется.

Шли-шли. Думаем, куда идем? Коридор длинный, на стенах плесень колышется, однако воды нет. И тихо. Считай, гробница — все в камне. Сверху тоже шума нет. Темнота, и вдруг по полу кто-то пробежал. Впереди явственно так слышно: цок-цок-цок-цок. Мы остановились. Батя говорит: верняк, выход есть, если сквозняк дует и зверь бегает. Идем дальше. Вдруг опять цокот вроде как когтей по бетону, батя стал светить, впереди два глаза звериных красным блеснули. И топот этот, нетяжелый такой, — прямо на нас. Тут брат свой фонарь зажег, я ему в плечо вцепился так, что пальцы аж занемели.