Кладоискатель и сокровище ас-Сабаха - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Гаврюченков cтр.№ 31

Я посмотрел на озеро. Вода была прозрачной, а песок илистый и грязный. Казалось, ступи на него, и не отмоешься вовек. — А-а... пошли!

Мы освежились по-быстрому и выбрались на берег. Грязь выдавливалась меж пальцев толстыми колбасками.

— ... Так что заходи, — зазывал меня Рикки на выступление «Mad wheels».

— О'кей, буду проходить мимо, непременно загляну.

— Годится. Пойду я к своим.

— Удачи!

Я подсел к костру, где Слава доводил до готовности новые порции мяса. — Куда ты пропал? — спросила Маринка. — Знакомился с интересными людьми. — Променял нас на каких-то клоунов!

— Нет. Мы всегда возвращаемся, — ответил я, переглянулся со Славой, и мы заржали.

— Да ну вас, — сказала Ксения.

— Будешь, Ильюха? — Корефан показал свежую бутылку «Red label», которым разжился у наших новых друзей.

— Я за рулем... А-а, впрочем, поздняк метаться, наливай!

Дамы налегли на вино. Неподалеку пьянствовали рокабилли. Мы поедали шашлык под музыку кантри.

* * *

— Знаешь, — сказал я Маринке, когда мы ночью лежали под одеялом, — а ведь это и был «раут — шестьдесят шесть», гулянка с рокабилли. Нас посетило божество «раута—шестьдесят шесть», а божество может принимать разные обличия. Когда люди начинают чему-то поклоняться, это «что-то» постепенно набирает силу. Давным-давно, в далекой-далекой Америке люди создали идола и назвали его «раут—шестьдесят шесть». Теперь повсюду, где тусуются рокабилли, незримо присутствует оно, их божество.

— Или там, где присутствует божество, в знак его присутствия появляются рокабилли. — Маринка повернулась на бок и положила руку мне на грудь.

«Нехило задвинула», — оценил я, подумав.

Утром Маринка умчалась на работу, а я стал готовиться к траурному визиту.

«Так, — сказал я себе, — ты идешь к интеллигентной даме. Соберись. Базарить надо культурно. Тем более что ты намерен сообщить ей о смерти мужа. Поменьше просторечия, побольше умных слов, и все будет в порядке».

Я уложил в холщовую сумку тетрадь с незаконченной монографией и полевой дневник Афанасьева. Это все, что осталось у меня от Петровича. Снял трубку, набрал номер.

— Мария Анатольевна? Это Илья вас беспокоит. Вы будете дома в течение часа, я заеду?

Получив утвердительный ответ, я спустился к машине и вскоре подрулил к дому Афанасьевых. Потыкал в кнопки домофона и был запущен в парадное.

Мария Анатольевна оказалась высокой сухощавой дамой с лошадиным лицом. Прежде я с ней только по телефону разговаривал. Видит Бог, для очного знакомства следовало бы выбрать лучший повод.

— Здравствуйте, я — Илья. — Подходящие к случаю слова в голову не шли. — Проходите.

Я прошел и уселся за круглый обеденный стол, ругая себя последними словами. Ситуация развивалась не так, как я предполагал. Объявить с порога печальную весть и смыться не получилось. Теперь надо было долго что-то говорить и долго что-то выслушивать. Не самое приятное времяпрепровождение.

Когда Мария Анатольевна присела напротив, я достал из сумки тетрадь и полевой дневник Петровича и пододвинул предметы к ней.

— Больше мне ничего не удалось спасти.

— Как это случилось? — Мария Анатольевна сморгнула, под очками заблестели слезы. — Вы знали таких людей, по имени Валера и Женя?

— Тюремные знакомые Василия?

— Именно. Они напали внезапно. После того как мы нашли золото...

Рассказ о находке богатой могилы занял много времени. Я честно поведал обо всем произошедшем, о перестрелке, о похоронах Василия Петровича, о мучительной и загадочной смерти быков-охранников. Не утаил я и о дальнейшей судьбе браслета и кинжала ас-Сабаха. Сообщил о смерти Гоши Маркова, о хашишинах, о немецких и испанских рыцарях, пытавшихся купить сокровище. Мария Анатольевна слушала не перебивая, только на щеках образовались мокрые дорожки. Руки она положила на тетрадь. Пальцы мелко дрожали. Пока она сдерживалась в присутствии чужого человека, но я боялся, что горе прорвется после моего ухода.

— Я знала, что когда-нибудь это произойдет. — Мария Анатольевна погладила обложку тетради. — Но нелегко вот так сразу... стать вдовой. Она словно оправдывалась, а мне сказать было нечего.

— Василий все время ходил по краю, — заговорила Мария Анатольевна, пока я лихорадочно и безуспешно подыскивал слова утешения. — Сколько я его знала. Мы познакомились в университете, я была старше его на курс. Василий каждый сезон ездил в экспедиции. Иногда он скрывал находки, если они были ценные. Потом стал копать сам. У него было очень много знакомых среди коллег и там...

Слово «там» следовало понимать как «по ту сторону закона». — А потом он стал перепродавать древности. Ездил оценивать. Его хорошо знали в этих кругах. Я даже не пробовала его отговорить. С Василием это бесполезно. — Мария Анатольевна вопросительно заглянула мне в глаза, я кивнул. Действительно, бесполезно. Характер у Петровича был кремень. — Василий однажды сказал мне, что на данном историческом этапе возможность карьерного роста за счет собственных открытий стремится к нулю. Потом мы долго на эту тему спорили, но мне не удалось его разубедить. По правде сказать, у меня и аргументов не было, а он стоял на четко обоснованной позиции и всегда приводил убедительные примеры из жизни наших общих знакомых... Вы знаете историю Виктора Зарианиди?

— Который раскопал бактрийское золото в Теле-Тепе?

— Да, примерно двадцать тысяч предметов. И его заставили передать находку афганскому правительству. Все украшения, разумеется, исчезли. А ведь это было историческое открытие первой величины! С ним работать надо было, а не... спускать в унитаз. Теперь этими украшениями торгуют в розницу в Европе.

— Василий Петрович частенько бывал прав, — заявил я, словно знал Афанасьева долгие годы. — Однажды приходится выбирать, жить хорошо или жить честно. Насчет открытий и карьеры я с ним полностью согласен, потому что и сам пришел к такому же выводу. Я бы на месте Зарианиди постарался укрыть хотя бы часть находок, чтобы потом продать и жить безбедно.

— Видите, и вы туда же. Выводите археологические ценности из научного оборота. Я до сих пор не могу принять до конца ваши грабительские раскопки. Это же... ну я не знаю! Наука, как всегда, страдает больше всех.

— Кто-то все равно будет страдать. Или мы, или другие. Я выбрал собственное благополучие.

— Вот и Василий говорил так. Вы с ним чем-то похожи.

Мария Анатольевна приподняла очки, промокнула салфеткой глаза, ее как будто слегка отпустило.

— А потом за Василием пришли, — продолжила она. — Он... впрочем, вы знаете. Был суд, он отсидел, но все связи... угасли. Если бизнесом не заниматься, он быстро разваливается. После возвращения Василий пытался восстановить связи, пробовал заработать денег, куда-то ездил...