Русь измочаленная - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Гаврюченков cтр.№ 37

— Кровью? — спросил Михан.

— А как же? Думай, с кем подписываешь.

— Вот мрази, — скривился молодец. — Подписать договор и быть проклятым на веки вечные. Они же все тогда были христианами, кто с крестом, кто со звездой. Как им вера дозволяла?

— Люди в ту пору были легкомысленны. Они преступили порог возможного, и так началась война с демонами. Из каждой коробочки вышел бес, а они, как известно, состоят из нечистого огня. Сами знаете, во что превратились большие города, вместилище порочных, предавшихся искусу болванов.

— Всё из-за коробочек? — спросил Жёлудь.

— Из-за них, проклятых. Недаром их называли могильниками или могилками. Поначалу вроде в шутку, так повелось, а ведь по их вине наступил Большой Пиндец. Стали коробочки могилками, как напророчили сами дурные люди древних времён.

— С Лихославлем-то что? — обронил Жёлудь, и Михана передёрнуло, как похоже на отца получилось, будто рядом с ними старый лучник заговорил.

— С Лихославлем вот что. После гибели мира вышла от Москвы первейшая из эффективных манагеров Даздраперма Бандурина, муж которой был мэр лужков каких-то.

— Мэр? — переспросил Жёлудь.

— Должно быть, от сокращения слова «манагер», — догадался Михан. — Эм-эр, вот тебе и «мэр». Понял, дурак?

— Манагер, значит, — пробормотал лесной парень и замолк, будто вспомнил что тягостное.

— Ну, муж лужайками занимался, а Бандурина? — нетерпеливо поторопил барда Михан.

— Даздраперма Бандурина была властительницей Москвы. Я же говорю, первостатейная из самых прошаренных московских манагеров. Она вышла из-за Мкада и двинулась на северо-запад, туда, где эльфы только начинали возрождать цивилизацию на своих дачных участках. И не было бы сейчас Великого Новгорода и заповедной страны вокруг Затонувшего Города, коли славные мужи не остановили бы беспримерную мразь. Угрёбище набрало сил в поражённой радиацией Твери, покинуло укрывище и потащилось навстречу своему позорищу. И был день холодный, и дул ветер северный, и принесла Бандурина зла немерено, однако не устояла пред достойными мужами, ибо в тот час мудрые вели непобедимых. И упокоилось чудовище в особом склепе, специально для неё выстроенном по эксклюзивному проекту. Умертвить прошаренного манагера, в силу его неодолимой эффективности, не смогли даже лучшие из лучших людей того времени, а эльфов с их техническим знанием поблизости не случилось. Даздраперму Бандурину заточили вместе с присущими ей самодовольством, тягостью и целесообразием. Так она и лежит, ни жива ни мертва, на окраине Лихославля, оставленная на вечность в своём узилище. Вот оно!

* * *

Когда на постоялый двор заглянул ражий ратник в коричневом бушлате с воротником медвежьего меха, удача улыбнулась отряду: Щавель вышел до ветру и застал чужака беседующим с хозяином.

— Кто таков? — Щавель терпеливо дождался, когда незнакомец сядет на коня и отъедет. Длинный топорик на поясе и два дрота в седельной кобуре свидетельствовали, что ратник при исполнении.

— На постой просился. К Ивану его направил, поддержу коллеге бизнес, — улыбнулся хозяин.

— Отчего же у себя не приютил?

— Так места закончились. Он не один, там десятка приехала, а этот чисто поинтересоваться завернул.

— Чей он? — Известие об оружных ратниках диковинного вида, разъезжающих по соседству, заставило насторожиться.

— С Селигера, — выдал хозяин. — Редкие гости у нас.

Щавель поспешил в трапезную, где вовсю гудели, знаками подманил Карпа, Сверчка и Лузгу.

— Не спать, — приказал он и посмотрел на старшего ратников. — Выставь фишку. Здесь шарится десятка бойцов с Селигера, возможно, не одна. Доложить расход личного состава.

— Мои на месте, — пробасил караванщик.

— Шестерых в город отпустил, от Фёдора тройку и своих, не более трети, согласно Уставу, — отрапортовал Сверчок.

— А твои куда-то с бардом слиняли, хрен знает куда, — криво усмехнулся Лузга.

«Совсем расслабились, — подумал Щавель. — Чувствуем себя как дома, забывая, что в гостях. Теперь жди беды».

— Добро, — словно льдину в колодец кинул он и обратился к Карпу: — Пошли человека коней проверить. Да пусть задним ходом выйдет, не через главный. Осмотрится на месте и сразу назад, если что.

— Чуешь нехорошее? — спросил Карп.

— Есть маленько.

Сверчок уже был возле стола ратников. Шепнул двоим из своей десятки, дружинники скрылись за дверью. Разговоры в трапезной стали утихать.

Сопровождаемый Лузгой с коптилкою Щавель поднялся в свою комнату, взял с постели налуч, распустил шнурок, вытащил лук, нацепил тетиву.

— С Селигера… Мутное дело. — Лузга приоткрыл окно, по-волчьи цепко окинул взором тёмную улицу, прислушался, но ничего не увидел и не услышал. — Ну, чего кумекаешь?

— То, что у нас бардак. Треть людей чёрт знает где. — Щавель запихнул в чехол лук, завязывать не стал, закинул на плечо колчан. — Оружие проверь.

— В порядке, — огрызнулся Лузга, но тут же достал из котомки обрез, переломил, одобрительно кивнул и вернул в исходное.

Щавель на короткое время высунулся в окно. Полная луна просвечивала в прореху облаков, но звёзд не виднелось. На конюшне перестукивали копытами сонные лошади, доносило оттуда навозом, с сеновала пёрло сладковатой соломенной прелью, а из курятника тянуло кисловатым гуано, сморкался ратник на фишке, от стены пахло гнилью. «Высоко, не залезут, цепляться не за что, — отметил Щавель и закрыл рамы. — Может, я зря паникую? Или не зря? Что-то много из Озёрного Края стали тут шариться, Едропумед с Селигера, бойцы с Селигера. Или совпадение?»

Движимый наитием, старый лучник вытянул из-под кровати сидор, на ощупь извлёк мешочек с Хранителем, сунул за пазуху. Пнул сидор взад и решительно направился прочь, Лузга едва поспевал за ним.

«Жёлудь-то чего потащился на ночь глядя? — тревожно билось отцовское сердце. — Куда сманил парней проклятый комедиант?»

* * *

— Держитесь меня. — Филипп запалил свечу дорогой басурманской зажигалкой и, крадучись, словно мышь, спустился по осклизлым ступеням в гробницу.

Узилище союзницы прадо располагалось в священной рощице вековых берёз и осталось бы при других условиях незамеченным, если бы настырный гид не привёл к самому порогу. Приземистый склеп из дикого камня давно порос мхом, но крашеная кованая оградка, которой он был обнесён, указывала, что объект находится под охраной государства.

— Дело верное, ребята, — страстно уверял Филипп, — сработаем быстро, никто не заметит. Зайдём, выйдем, закроем, будто всё так и было. Погребли Бандурину с её аксессуарами, однако столь в ней оказалось эффективности, что показываются эти сокровища только раз в году. Эта ночь — сегодня. Никому ещё не удавалось их взять, потому что редки на свете сведущие люди и страшно далеки они от народа. Я сам прознал секрет сравнительно недавно от одного дряхлого деда из Померани. Сам он уже на ладан дышит, слишком стар для похода за сокровищами. Я пил и пел, как заведённый, и так уважил почтенного балладами, что он расчувствовался и поведал мне тайну.