Кровь драконов - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Сергачева cтр.№ 106

— Не знаю, — честно ответил я. — Он позвал меня в гости, и только.

— Мне казалось, что вы не разговариваете друг с другом.

— Это он со мной не разговаривал. А сейчас, может быть, решил помириться…

— С чего бы?

— Я сам спросил его об этом только что.

— И?

— Сказал, что хочет поговорить, — я пожал плечами. — Что тебя беспокоит?

— После своего северного путешествия Вевур стал другим, — негромко ответила Джеанна. Дрогнувшие уголки губ выдавали беспокойство и недоумение. — Переменился. Молчит почти все время. Словно болит у него что-то, а он не хочет говорить об этом. Но ведь я чувствую…

— Сердце у него болит, — проворчал я. — За судьбу мира.

— Не шути так! — Взгляд Джеанны ожег, как пощечина. — Ты ничего о нем не знаешь!

— Так уж ничего… — вздохнул я, — Я бы даже сказал, что знаю гораздо больше, чем он.

— Ты… — она смолкла, неприязненно взглянув куда-то мимо меня. Я обернулся и увидел, что на нас неотрывно и с боязливой тревогой глазеет девочка лет семи. Мнет в пальцах поникший букетик. Шевелит губами.

Заметив, что оказалась в центре нашего внимания, она нерешительно приблизилась, выставив перед собой несчастный, истерзанный букетик, как щит.

— Вот, — серьезно произнесла она, уставившись на меня прозрачными, серыми глазищами. — Это вам…

Я покорно взял теплые от ее рук цветы, ожидая продолжения. С таким смятением на лице не подходят, чтобы дарить букеты. Скорее, чтобы попросить о чем-то невероятном.

— Я хотела узнать… Все говорят, что вы очень хороший музыкант… — смущенно проговорила девочка. — Мне понравилась ваша песня… Она красивая. Мама говорила, что прекрасная музыка — это тоже волшебство. Я вот подумала, если вы волшебник, то не могли бы вы написать такую песню, чтобы все помирились друг с другом?..

Мы с Джеанной молча переглянулись.

Цветные, полосатые, разрисованные павильоны распахнулись, как цветы на рассвете, приглашая всех желающих. Пустые до поры до времени площадки для состязаний и представлений наполнились суетным и громогласным движением. Ожили торговые ряды. Завертелись, стрекоча, карусели. Задымили костры, наполняя воздух ароматом благовоний, разноцветным дымом и сверкающими искрами.

Праздник начался. Первый день целиком принадлежал Городу, и он спешил продемонстрировать все свои сокровища и умения, своих мастеров и красавиц. Все, чем богат и славен. Второй день полностью передан во владение драконам и Птенцам. И соответственно третий день — общий и неделимый, символизирует единство нашего мира.

Разбегались в разные стороны извилистые ярмарочные ряды — длинные, пестрые, душистые, как коробочки со специями и звонкие, как девичьи ленты, увешанные колокольчиками. Высились разноцветные и темные шатры и купола, облюбованные мастеровыми, оружейниками, знахарями, ювелирами, стряпчими или фокусниками. Все вперемешку. Иногда по вывеске и не скажешь, кто обитает в палатке — юрист или предсказатель погоды. Звонкоголосые воспитанники детской музыкальной студии в клетчатых костюмчиках выводили заливистые рулады, заглушая речитатив смурного чтеца в черной мантии из городского клуба любителей томной лирики. Пухлые хозяйки наперебой нахваливали свою фирменную сдобу или изысканное рукоделье, а их бодрые мужья приценивались к табачному зелью из самого Беддорога. Кто-то торговался, кто-то восхищался, кто-то во весь голос делился впечатлениями, демонстрировал приобретения или молча слушал, наблюдал, пробовал…

Городу было чем похвастать.

Для театральных представлений отвели самую большую сцену, сколоченную хоть и быстро, но со знанием дела и тщательностью. Смастерили даже купол, чтобы создать иллюзию некоторой камерности, а заодно приспособить роскошные задники и вписать сложнейшие декорации, больше подходящие для закрытого театра, а не для полевых испытаний…

Хотя считается, что театральное искусство — это тоже вотчина обитателей Гнезд, но в городе театр любили и зачастую ставили своими силами весьма приличные спектакли. «Крепкие, ядреные, пряные и незамысловатые, как малосольный огурец» — ядовито, но не без толики некой смутной зависти, говорил о таких представлениях звезда столичной режиссуры господин Шляпник.

Спектакли шли один за другим, едва одна труппа сходила со сцены, как рабочие спешили сменить декорации, готовясь к следующему представлению. Мало кто из зрителей выдерживал этот марафон, но в основном, скамьи перед сценой не пустовали. Впрочем, учитывая, что трагедии шли вперемешку с фарсами, а драмы — с комедиями безо всякой закономерности в переменах, то текучка в зрительном зале была заметная и вполне объяснимая. К тому же в начале выступали в основном самодеятельные или провинциальные труппы, а зубрам и звездам было отведено вечернее время.

Кажется, поговаривали, что наш праздник почтил своим присутствием блистательный дуэт Кэриссы Вуколь и Стиана Верхогляда из Звеницара, но они выйдут на сцену завтра.

Я остановился посмотреть, как разворачивается на сцене пышное действо классической «Венчальной истории» в исполнении гостей из соседнего города.

— Не… — тут же авторитетно прокомментировал какой-то упитанный парень, смачно обсасывая сушенец, об литый хмельным медом, и наблюдая за страданиями ревнивого жениха. — Можно не смотреть. Тоска. Говорят, да говорят, ниче не поймешь. Вот прежде тут повеселее было, когда девок-то голых секли… Видал?

Я рассеянно покачал головой.

Представление соседей, несмотря на громоздкую эффектность декораций и костюмов, особой популярностью не пользовалось. Народ неумолимо перетекал к другим помостам, где вычерчивали в воздухе кульбиты циркачи или ткали из воздуха иллюзии заезжие цветофокусники.

Справа от театральной сцены, за хлипкой символической загородкой готовился реквизит к следующему спектаклю, и топтались молодые актеры. Худощавый, но ладно скроенный парень чистил неопределенной принадлежности военный доспех, а изящная девушка примеряла выточенную из кости маску. Они едва разговаривали друг с другом, но что-то таилось в жестах, в несколько напряженном поведении, в слегка натянутых, ломких улыбках… Нервозность и ощутимое, болезненное возбуждение окутывало их почти зримо, клубилось, заражало атмосферу вокруг.

Волнуются перед премьерой?

Девушка, не отнимая от лица тонкую, почти прозрачную маску оглянулась, и мне на мгновение показалось, что мы уже встречались раньте. Нечто знакомое было в этом взгляде, через плечо. В изящном изгибе шеи. В абрисе силуэта… Лица не разобрать, только сквозь прорези маски блестят глаза. Наши взоры скрестились, и мне мучительно захотелось различить, какого же цвета ее глаза. Отвести мешающую маску. Может, все-таки…

Нет, померещилось. Эта актриса блондинка, и волосы ее гораздо длиннее. И отвернулась она быстро, словно боясь снова взглянуть. А ее партнер отвлекся от чистки костюма и, наоборот, уставился в мою сторону тяжело и внимательно. Откуда-то из нагромождений декораций появился третий парень, волокущий спеленатый в холстину занавес. Остановился, тоже молча и настороженно глядя на меня.