Правило двух минут - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Крайс cтр.№ 22

— Вы и вправду думаете, что мы похожи?

Она слабо улыбнулась.

— Клоны. Донна всегда так говорила.

Холмен сменил тему. Если они продолжат говорить про Донну, он тоже расплачется.

— Послушайте, — сказал он, — я понимаю, вам нужно на занятия и все такое, но могу я задать вам пару вопросов насчет случившегося? Я быстро.

— Убийцу уже нашли.

— Знаю. Я просто пытаюсь… я общался с детективом Рэндомом. Вы с ним встречались?

— Да, с ним и с капитаном Леви, начальником Ричарда.

— Верно, я тоже говорил с ним, но у меня все же остались кое-какие сомнения по поводу того, как это могло произойти.

— Хуарес винил Майка в том, что произошло с его братом. Вы знаете эту историю?

— Да, ее напечатали в газете. Вы знали сержанта Фаулера?

— Ричард стажировался под его началом. Они остались хорошими друзьями.

— Рэндом сказал, что Хуарес стал угрожать Фаулеру сразу после убийства брата. Это тревожило Майка?

Лиз нахмурилась, обдумывая вопрос, потом отрицательно покачала головой.

— Майка вообще ничего не тревожило, — ответила она. — Я редко видела его — раз в пару месяцев, не чаще, — но, казалось, опасности его не пугают.

— Может, Ричи упоминал, что Майк беспокоится?

— Я сама все узнала, только когда выписали ордер на арест Хуареса. Ричард никогда о нем не говорил, да это было и не в его привычках. Он вообще мало рассказывал о работе.

Холмен подумал, что если бы какой-то парень повсюду распускал язык, угрожая ему, то он непременно навестил бы его. Пусть бы высказал ему все в лицо или катился к чертям, но так или иначе проблема решилась бы. А еще его посетила мысль, что, может быть, те четверо и встретились, чтобы обсудить, как разобраться с Хуаресом, только Хуарес напал первым. Это казалось вероятным, но Холмен решил не рассказывать Элизабет о своих соображениях.

— Возможно, Фаулер не хотел никого тревожить, — сказал Холмен вместо этого. — Парни вроде Хуареса всегда угрожают полицейским. Копы к такому привыкли.

Элизабет кивнула, но ее глаза снова влажно заблестели, и Холмен понял, что допустил ошибку. Наверное, она подумала, что это были не просто угрозы — на сей раз «парень вроде Хуареса» перешел от слов к делу, и ее муж погиб.

Холмен как можно скорее сменил тему.

— И вот еще что любопытно… — вспомнил он. — Рэндом сказал, что Ричи той ночью не дежурил.

— Нет. Он сидел дома и работал. Я занималась. Он иногда встречался с друзьями, но так поздно — никогда. Он сказал, что должен пойти к ним. И больше ничего.

— Он говорил, что направляется к реке?

— Нет, я думала, они будут сидеть в баре.

Холмен взял это на заметку, не зная, имеют ли слова Лиз какое-нибудь значение.

— Меня беспокоит, как Хуарес их нашел. Полиция до сих пор не может это объяснить. Трудно следить за кем-то вдоль набережной и остаться незамеченным. Я думаю, что, если они встречались там постоянно — привычка, понимаете, — Хуарес просто знал, где их искать.

— Не представляю, что вам ответить. Не могу поверить, что они все время ходили туда, а Ричи ничего мне не рассказывал… и потом, это так далеко.

Холмен согласился. Они могли собраться выпить где угодно, но направились именно в это отдаленное, пустынное место. Напрашивается версия, что они хотели сохранить свои встречи в тайне. Однако Холмен знал, что копы — обычные люди и любят пощекотать себе нервы, забираясь туда, куда никто другой не сунется. Мальчишки, которые лезут в заброшенный дом или карабкаются на самую верхушку Голливудского знака.

Холмен обдумывал эту мысль, когда вспомнил еще одну важную вещь.

— Вы сказали, что он никогда не уходил из дома так поздно, как в ту ночь. Что особенного было той ночью?

Казалось, она удивлена. Затем лицо ее потемнело, и вертикальная морщина прорезала лоб. Она отвела взгляд, затем изучающе посмотрела на Холмена. Лицо ее выражало спокойствие, но Холмен по глазам чувствовал, как бешено крутятся шестеренки у нее в голове и как нелегко дается ей ответ.

— Вы, — промолвила она.

— Не понимаю.

— Вас выпускали на следующий день. Вот что особенного было той ночью, и мы оба это знали. Знали, что вы утром выходите на свободу. Ричард никогда не рассказывал о вас. Вас не обижают мои слова? Это так ужасно — то, что нам необходимо сейчас преодолеть. Не хочу, чтобы вам стало хуже.

— Я спросил. И хочу услышать ответ.

— Я пыталась заговорить с ним о вас… из любопытства, — продолжала Элизабет. — Вы ведь его отец, а значит, мой свекр. Пока Донна была жива, мы обе пытались… но он отмалчивался. Я знала, что день вашего освобождения приближается, а Ричард все никак не начинал эту тему. Я понимала, его что-то гнетет.

Холмену было дурно, его бил озноб.

— Он хоть что-нибудь объяснял? Почему он так волновался?

Элизабет склонила голову набок, поставила чашку и отвернулась.

— Пойдемте, — сказала она.

Холмен проследовал за ней в спальню, похожую на офис. Два письменных стола: один для него, второй для нее. Ее стол завален учебниками, папками и бумагами. Стол Ричи задвинут в угол, прилегающие стены обиты пробковыми панелями, а панели увешаны заметками и вырезками из газет так плотно, что они наслаивались одна на другую, словно рыбья чешуя. Лиз подвела его к столу Ричи и указала на заметки.

— Взгляните.

«Гулянка бандитов окончилась стрельбой», «Преступники остановлены», «Случайный прохожий убит во время грабежа». Статьи, которые Холмен бегло просматривал, были посвящены парочке помешанных налетчиков — Марченко и Парсонсу. Холмен слышал о них в Ломпоке. Марченко и Парсонс одевались как коммандос и стреляли в свидетелей, прежде чем скрыться с добычей.

— Ограбления банков стали его главным увлечением, — сказала Элизабет. — Он вырезал заметки, скачивал статьи из Интернета и проводил все свободное время над этими материалами. Не надо иметь докторскую степень, чтобы понять почему.

— Из-за меня?

— Ему хотелось понять вас. Своего рода способ находиться рядом, когда вы далеко, — таково мое предположение. Мы помнили, что приближается день вашего освобождения. Мы не знали, попытаетесь ли вы связаться с нами, или нам следует сделать это самим. Было ясно, что он старается упорядочить свои страхи.

Холмена резануло чувство вины, и он понадеялся, что Лиз ошибается.

— Он так и сказал?

Элизабет даже не взглянула на него. Она замкнулась в себе и, сложив руки на груди, смотрела на газетные статьи.

— Он вообще ничего не сказал. Он никогда не поднимал тему отца ни со мной, ни с матерью, но, когда он обмолвился, что идет повидаться с ребятами, я решила, что ему надо выговориться перед ними. Он не мог обсудить это со мной, и вот теперь… теперь…