Барменша, мечтавшая перебраться в Калифорнию, подсела за наш столик и болтала с нами до тех пор, пока не появились две пары среднего возраста в толстых пальто и ярких рубашках и не заявили, что ей пора возвращаться на рабочее место. Есть они не стали. Они пили.
Через некоторое время мы взяли четыре бутылки пива, отправились в мою комнату и стали смотреть по телевизору нью-йоркские новости. Согласно прогнозу погоды, в течение следующих дней небо будет проясняться, но потом из Канады придет новый холодный фронт и принесет с собой осадки в виде снега. Репортажи мне понравились, а вот в новостях говорилось в основном о метро и забастовках в городе, о местных знаменитостях и прочих чисто нью-йоркских делах. Они показались мне какими-то чужими и пустыми.
Где-то в середине обзора новостей комментатор с квадратной челюстью, грубым лицом и прищуренными глазами сообщил, что федеральные исследования показали, что в бассейне Лос-Анджелеса самый грязный воздух в стране. Он ухмылялся, когда говорил это. Чернокожая женщина-комментатор, сидевшая рядом с ним, тоже ухмылялась, когда рассказывала, что у жителей Лос-Анджелеса машины гораздо больше, чем у жителей остальных городов Америки. Ее приятель с квадратной челюстью стал ухмыляться еще пуще и заявил, что в Лос-Анджелесе не было бы такого ужасного смога, если бы там построили метро на берегу. Тут все принялись дружно веселиться. Особенно синоптики.
— Задницы вонючие, — сказал Джо Пайк.
Я выключил телевизор.
Было без десяти шесть.
Мы сидели и смотрели в никуда, разговаривать особо не хотелось, а потом Джо Пайк ушел к себе в номер. Через некоторое время я услышал шум воды. Тогда я разделся, сделал несколько упражнений из йоги и растяжек, чтобы согреться, затем перешел к «кобре», «саранче» и «колесу», но никак не мог сосредоточиться. Тогда я решил поотжиматься и покачать пресс — с тем же успехом. Я постоянно сбивался со счета. В конце концов я поднялся с пола, позвонил в Нью-Йорк в студию новостей и сказал женщине-оператору, что хочу поговорить с комментатором, у которого квадратная челюсть. Когда она спросила меня о чем, я ответил, что собираюсь сообщить ему, что он хрен вонючий. Она почему-то отказалась меня с ним соединить.
Пайк оставался у себя, я у себя, а в двадцать минут восьмого мы сели в мой «таурус» и поехали к Карен Ллойд.
Крутые парни вроде меня никогда не скучают по дому.
Глава 18
Воздух был холодным и бодрящим, а небо стало бархатно-черным, когда мы припарковались возле дома Карен Ллойд и направились к двери. Я позвонил, и она нас впустила. Увидев Джо Пайка, Карен сказала:
— Ой!
— Карен Ллойд, — вежливо произнес я, — это Джо Пайк. Джо, это Карен Ллойд. Джо — мой партнер. Он совладелец нашего агентства.
Наступили сумерки, но Джо был в темных очках.
Пайк ответил, что рад познакомиться. Карен немного смутилась, но кивнула. Еще один человек без спроса вошел в ее жизнь.
Мы втроем проследовали в гостиную. На столе лежал большой конверт из манильской бумаги, рядом стоял бокал с белым вином. Вина осталось лишь на донышке.
— А где Тоби? — поинтересовался я.
— У себя в комнате, делает домашнее задание. Я сказала ему, что ко мне придут люди и мне нужно будет поработать. У него включено радио. Он нас не услышит.
— Хорошо.
Карен взяла конверт, протянула мне и забрала бокал.
— Вот то, что было у меня в компьютере.
— Хорошо.
Мы с Пайком сняли куртки. Карен посмотрела на Пайка и не сумела сдержать удивленного восклицания.
Во Вьетнаме Пайк сделал себе татуировку: две красные стрелы на дельтовидных мышцах. Стрелы направлены вверх и напоминают знаки, которые ставят на реактивных двигателях, соплах ракет и других опасных штуках. Пайк остался в фуфайке без рукавов, и татуировки выделялись так, словно ему под кожу поместили две неоновые лампы. Карен даже отвернулась, чтобы не показаться слишком любопытной. Люди часто так делают.
Бело-рыжая кошка появилась из коридора, подошла к Пайку и потерлась о его ноги. Пайк наклонился и погладил ее. Кошка начала урчать.
— Вы любите кошек, мистер Пайк?
Пайк кивнул.
— Его зовут Тиггер, — объяснила Карен.
Пайк кивнул, потом встал и направился в кухню.
— Простите, но ванная комната в другом месте.
Пайк прошел в дверь не оборачиваясь.
— Ему не нужна ванная комната, — сказал я. — Он хочет посмотреть, как еще можно попасть в ваш дом и где могут прятаться те, кто уже здесь.
Карен заморгала.
— У него много дурных привычек. И это одна из них.
Задняя дверь распахнулась, и Пайк вышел на улицу. Карен подошла к окну и попыталась рассмотреть Пайка, но ей ничего не удалось увидеть — мешал свет. Никому это не удается.
— Какой странный человек.
— Возможно, но он из тех, кого лучше иметь на своей стороне. Он никогда не станет вам лгать и пойдет до конца.
Она с сомнением на меня посмотрела:
— Он давно ваш партнер?
— Да. С того самого момента, как я купил агентство. Точнее, мы вместе его купили.
Она вновь выглянула в окно. Теперь на ее лице появилась тревога.
— А вдруг он напугает Тоби? Или его увидит кто-то из соседей и позвонит в полицию? Тогда нам придется давать объяснения.
— Никто не увидит и не услышит Пайка. Вы когда-нибудь видели фильмы о ниндзя? Это Пайк.
Она прищурилась и еще раз посмотрела в окно, а потом вернулась за своим бокалом.
— Как он может видеть ночью в своих черных очках?
Я пожал плечами. Есть вещи, неизвестные даже великому и ужасному волшебнику из страны Оз.
Вскоре вернулся Пайк, и мы просмотрели документы, принесенные Карен. Она продолжала пить вино.
На восемь различных счетов Первого национального банка Челама было сделано двести четырнадцать вкладов, переведенных на два счета на Барбадосе. Выписки занимали шесть страниц компьютерных распечаток, один за другим шли ряды цифр, не имеющих для меня особого смысла: даты слева, номера счетов правее, суммы еще правее, а в конце номер счета получателя. Транзакции начали производиться четыре года и одиннадцать месяцев назад. Я просматривал очередную страницу, а потом передавал ее Пайку, и тогда в распечатки погружался он. Карен продолжала наблюдать за нами и пить вино. Наше занятие напомнило мне чтение телефонной книги с номерами телефонов, но без фамилий владельцев.
— Давайте начнем с последних вкладов, чтобы вы могли рассказать нам о каждом.
— Господи, они же все одинаковые!
— Вы сказали, что обычно деньги привозил Гарри, но иногда — Чарли.