Соблазн для Щелкунчика - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Борохова cтр.№ 63

– Посмотрим! Давай сюда свой список.

Как, впрочем, Елизавета и думала, фамилии владельцев загородных «игорных домов» были Виолетте хорошо известны.

– Дай мне неделю, – попросила Скороходова.

Ровно через семь дней кассета была у Елизаветы.

– Как тебе удалось? – изумилась она. Честно говоря, она ожидала, что ее затея провалится.

– У каждого свои секреты, – томно ответила Виолетта, покручивая на пальчике новехонькое колечко с бриллиантом.

А еще через день в рубрике «Мода и дизайн» появилась статья «По утрам, надев часы, не забудьте про трусы», автор которой вдохновенно рассуждал о преимуществах спортивной одежды той или иной знаменитой фирмы. В частности, были затронуты вопросы спортивной экипировки боксеров.

Терпение не числилось у Веры Мироновны Савицкой в списке основных добродетелей. Резкая и прямолинейная по своей натуре, в нужные моменты и с нужными людьми, она могла проявлять чудеса покладистости. Но сегодня, когда ее молодая коллега Елизавета Дубровская вытащила на свет божий длинную вереницу дополнительных свидетелей, Савицкая посчитала нужным вмешаться.

– Ваша честь, я не считаю, что показания этих людей могут иметь для суда доказательственную ценность. Сторона защиты умышленно затягивает процесс и загромождает материалы дела ненужными сведениями.

К ее удивлению, Фрик, до этого задиравшая Елизавету по каждому удобному поводу, сегодня решила отличиться лояльностью и терпимостью к защите.

– Госпожа Савицкая, – раскатился ее громоподобный бас, а усики над верхней губой подпрыгнули кверху. – Это дело суда – решать, что относится к делу, а что нет. Кроме того, вопросы оценки доказательств будут решаться судом в совещательной комнате и при вынесении приговора. Валяйте, Дубровская, кто у вас там первый по списку?

Первой оказалась продавец, торговавшая напитками на озере:

– Да. Я узнаю вон того сивого. Он в тот день, когда случилось убийство на озере, купил у меня бутылку воды. Откуда помню? Да я его еще раньше на пляже замечала, а в тот день мы с ним немного повздорили. «Странная, – говорит, – у тебя, мамаша, вода. Ты ее не в озере набирала?» Вот ведь додумался, что ляпнуть. Да еще при покупателях! Понятное дело, я его того… слегка пожурила. «Пошел бы ты, – говорю, – … своей дорогой и не портил мне бизнес!» Когда это было? Да, кажись, где-то около полудня…

– Неужели эта растяпа пытается обосновать алиби Петренко? – зашептала Савицкая на ухо своей коллеге Каменецкой. – Нашла же время! Процесс уже к концу идет. Трудно придумать что-либо глупее!

Под номерами два и три в списке Дубровской значились двое братьев-близнецов – Саня и Сеня. Допрошенные по очереди, они заявили, что играли с Петренко в футбол именно в тот день, когда произошло громкое убийство.

– Команда была сборная, – заявил Саня. – Играл, кто хотел. Так, несерьезно… что-то вроде пляжного футбола. Почему запомнил? Да он на воротах стоял. Реакция у него, правду скажу, профессиональная.

– Так это же неудивительно, – продолжил тему Сеня. – Если не ошибаюсь, он боксер. На соревнованиях с ним я когда-то присутствовал. Вот и запомнил. Ошибки быть не может… При желании я еще пару человек смогу привести. Они этот факт тоже подтвердить смогут… Как долго играли? Часок. Не больше!

– Ничего у нее не выйдет, – шептала Савицкая. – В футбол поиграл, с торговкой поцапался… А потом пошел и убил Макарова! Ты заметила, что никто из допрошенных не настаивает, что в момент совершения убийства Петренко был с ними?

– Да уж, – согласилась Каменецкая. – Было бы у этой Дубровской побольше ума, она бы заранее оговаривала со своими свидетелями именно время смерти Макара. Какая суду разница, что делал Петренко в первой половине дня, если во второй он совершил преступление.

Следом за футболистами на судейской трибуне оказался дед с экзотичной бородой и с посохом. Он долго хвалился перед судом заслугами своего четырехлетнего лохматого друга Нориса, который, оставив милицейскую собаку со своим собачьим носом, обнаружил в зарослях у озера автомат. Дедуля сетовал на судебные порядки, не позволяющие приводить в подобные места животных, чем довел Савицкую и Каменецкую до приступов почти безудержного веселья.

Номером пять стал собственный папаша Перевалова. Тут к делу подключился Дьяков. Он задал отцу Альберта несколько вопросов о том, каким мальчиком был его сын в детстве, как учился в школе, чем болел и тому подобную чепуху. Дьяков уже собирался отпустить папашу с миром, но совсем некстати его эстафету подхватила Елизавета:

– Извините, а дата 27 августа 20… года вам ни о чем не говорит?

– Говорит! – с ходу согласился папаша. – В этот день, прошу у суда прощения за вольное выражение, мы обмывали покупку «Крузера».

– Говорите яснее! – прикрикнула Фрик.

Перевалов-старший затравленно оглянулся на защитника, не понимая, как еще более доступно можно выразиться.

– Покупку джипа? – помогла Лиза.

– Да, да… Так вот, машина была хорошая, только что из автосалона…

– Альберт был с вами?

– Ну конечно! Машину же покупали для него.

– Когда это было? Уточните по времени…

– Где-то вечером… сейчас сразу и не вспомнишь… постойте-ка! Часиков с шести и дальше.

– Что значит дальше?

– Дальше… значит, мы немного перебрали… и я не помню.

– Послушайте, Перевалов! – вмешалась Фрик, к вящему удовольствию Савицкой, злая как сто чертей. – Вы тут нам ваньку не валяйте! Вас предупредили о том, что вы, как отец подсудимого, вправе не свидетельствовать против него?

– Предупредили.

– Вы дали согласие отвечать на вопросы суда. Поэтому будьте любезны говорить правду и только правду, в противном случае – статью об ответственности за дачу ложных показаний вам тоже разъяснили.

– Так точно.

– Тогда как вы можете объяснить то обстоятельство, что ряд свидетелей утверждают, что в этот же день, то есть в этот же вечер, ваш сын ссорился с потерпевшим Макаровым в помещении ресторана?

– Свидетели врут, – спокойно сказал отец. – Мой сын ни с кем не мог ссориться по той простой причине, что был пьян в стельку. Клянусь, его не смог бы растормошить даже взвод хорошеньких девчонок!

– Выбирайте выражения! – поморщилась судья.

– Нет, конечно, она не привлечет папашу к ответственности, – делилась своими соображениями Савицкая. – Отец как-никак. Но в приговоре обязательно укажет, что такую «родственную помощь» суд в расчет не берет. О господи, что же вытворяет Дьяков?

Дьяков в тот момент, сжав руками голову, раскачивался на стуле взад-вперед, как бы говоря: «Горе мне! Горе!»

– Нет ничего удивительного! Эта полоумная Дубровская делает только хуже. Можно подумать, что она собирается оспорить мотив убийства.