Соблазн для Щелкунчика - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Борохова cтр.№ 18

Когда Альберт нарисовался перед ясными очами Петренко, картина стоила того, чтобы на нее посмотреть. Разодетый в джинсу и кожу, раскованный и отдохнувший, он вертел на пальце брелок с ключами от новенькой иномарки.

– Рассказывай, что нового? Как Марина?

Пауза показалась Петренко вечностью. Но неприятного разговора было не избежать.

– Марина в порядке… Мы решили пожениться.

Когда Перевалов понял, что он не оглох и не ослеп и что это даже не блеф размечтавшегося Петренко, он долго размышлял. Первыми его порывами были, конечно, ярость, ненависть и месть. Они могли бы превратиться в заклятых врагов. К счастью, Альберт был ужасно самолюбив. Сделав вид, что «не больно и хотелось», он вызвал Петренко на откровенный разговор.

– Один-один, Серый. Это, я понимаю, месть за былые обиды?

– Нет, – честно признался Петренко. – Это любовь.

Перевалов внимательно рассматривал своего друга, словно видел его в первый раз. Наконец расхохотался:

– Ну ты, блин, Щелкунчик, даешь!

У Петренко отлегло от сердца. Проблема решилась просто.

– Я на тебя не в обиде. Значит, это твоя судьба. Я же женюсь на деньгах. Кстати, моя избранница очень мила. Ты увидишь.

Марина, узнав от Сергея содержание его разговора с Переваловым, была рада.

– Значит, у вас все нормально? Вот и славненько! Честно сказать, я очень переживала, что из-за меня у вас могут возникнуть проблемы. Но если их нет, пора подумать о свадьбе!

Все было настолько неправдоподобно хорошо, что Петренко отказывался верить. Он ожидал подвоха.

– Марина! Я хочу знать…

– Что, милый?

– Я не милый, я – Щелкунчик! Вот как меня назвал Альберт. И он прав! Скажи честно, что ты во мне нашла?

– Понимаешь… – Марина замялась. – Знаешь, мы в детстве любили устраивать всякие розыгрыши. Берешь яркий фантик, сворачиваешь его в форме конфеты и даришь какому-нибудь простаку. Тот радуется, раскрывает ее, а внутри – пустота. Так и Альберт – яркая упаковка, фантик, розыгрыш! А ты… Ты – настоящий! Кроме того, я люблю тебя, Щелкунчик!

Так, с легкой руки Перевалова, к Сергею прилипло это сказочное прозвище. Но Петренко не обижался. Он считал себя счастливейшим из смертных и совсем не комплексовал по поводу своей неблестящей внешности. Ему, как и деревянному персонажу из сказки, здорово повезло. Его беспокоило только одно. Все счастливые сказки заканчивались одинаково. Зло наказывалось, добро побеждало, влюбленные соединялись, чтобы быть вместе навек! Но жизнь – не сказка. Жизнь требует продолжения. И каким будет оно, это продолжение, было не ведомо никому. В том числе и Сергею Петренко…

– Сергей – замечательный! Любящий муж. Отличный семьянин. К сожалению, мы не успели завести ребенка. Но, думаю, у нас все впереди…

У Петренко глухо заныло сердце. Марина, такая близкая и вместе с тем страшно далекая, стояла на свидетельском месте. Она так блестяще охарактеризовала своего супруга, что дополнительных вопросов у присутствующих почти не возникло. Кроме одного. Его и озвучил старый народный заседатель. Щурясь, как на ярком солнце, он надел сначала одни очки, затем вторые. Потом снял и те и другие, засунул их в футляр.

– Скажите, свидетельница, – голос его дребезжал как расстроенный патефон, – вы это… действительно того… любите подсудимого?

Вопрос был настолько бестактным, что молоденькая секретарь, ведущая протокол, прыснула в кулачок, а Фрик недоуменно воззрилась на дедушку, не зная, как реагировать на старческие заскоки. Марина ничуть не смутилась.

– Люблю! – сказала она. В ее голосе слышался вызов.

– Еще вопросы? – поспешила судья.

– У меня, ваша честь! – вылезла Елизавета. – Вы любите собак?

– Господи, да вы сговорились, что ли! – в сердцах обронила Фрик. – Любит ли она подсудимого, любит ли собак…

– Ваша честь, мои вопросы – не праздное любопытство. Вещественными доказательствами по делу является собачья шерсть, обнаруженная на оружии и в машине…

– Ну хорошо, хорошо. Продолжайте! Только давайте поближе к делу, а то любит – не любит…

– Поставлю вопрос по-другому. Вы держите двух собак?

– Нет. Только одну. Боксера.

– А как же ротвейлер? В протоколе вашего допроса на следствии речь идет вроде бы о двух собаках.

– Возможно, это неточность. На самом деле, у нас с Сергеем был ротвейлер. Но он погиб от энтерита за два месяца до ареста. Мы были очень расстроены. А вторую собачку, боксера-девочку, мне подарил директор Сережиного агентства Полич. Это было уже после ареста. Он такой славный человек. Хотел помочь…

– Понятно. У меня нет вопросов.

– Может, я что-то не так сказала? – всполошилась Марина. – Я не придавала значения. Две собаки, одна собака…

– Нет-нет. Все ясно.

– Вы удовлетворили свое любопытство, адвокат? – осведомилась судья. – Можно отпускать свидетеля?

– Конечно.

Марина вздохнула и заняла место в зале судебного заседания. Поближе к решетке.

В кабинет главного редактора газеты «Вечерний Урал» без стука вошла эффектная женщина. Несмотря на то, что ее годы, очевидно, уже давно перешагнули роковую для женщины сороковую отметку, выглядела она очень даже неплохо. Хрупкая, энергичная, ухоженная, она не была похожа на деловую женщину, скорее, на любимую жену преуспевающего мужчины. Со вкусом подобранная одежда и обувь, безусловно, из дорогих магазинов, умело нанесенная косметика и свежий маникюр – словом, все то, обладательница чего уже имеет право называться дамой.

– Вероника Алексеевна! – подскочил на месте тощий и бледный главный редактор. – Какими судьбами?

Вероника Дубровская грациозно опустилась в кресло и выдержала достойную паузу. Затем вытащила из сумочки свернутый номер «Вечернего Урала» и, ткнув в него изящным наманикюренным ноготком, произнесла:

– Ты давно знаешь нашу семью, Владислав. Скажи, есть ли у нас что-нибудь общее с беженцами с ближнего зарубежья?

– Э-э? – обалдел редактор. – Что общего?

– Да, да! Ты не ослышался, мой бывший друг. Я, по – твоему, похожа на бомжа?

– Вероника Алексеевна! Вы выше всяких похвал. Я даже не смею…

Дубровская извлекла из сумочки тонкую дамскую сигарету и выжидающе уставилась на редактора. Мужчина так порывисто бросился к ней с зажигалкой, что, споткнувшись, чуть было не растянулся на полу.

– А дочь моя, Елизавета, она, позволь спросить, чем вам не угодила?

– Лиза?! Замечательная девушка! Редкая красавица! – тараторил главный редактор, не понимая, куда клонит его утренняя посетительница.

– Если так считаете, то какого, извините, черта вы позволяете печатать всякую чушь?