Адвокат по сердечным делам - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Борохова cтр.№ 24

Женька искренне любила рубрики в своем журнале, посвященные кулинарии и рукоделию, и нередко, выкроив свободную минутку, перечитывала их. Ну, как ей было не восхищаться, читая, как очередной автор советует женщинам дать новую жизнь старому стулу. Вместо того чтобы оттащить рухлядь на свалку, милые хозяйки, засучив рукава, должны были возиться с ней часами, а может, и сутками, своими руками перетягивая новой тканью сиденье, покрывая ножки краской из пульверизатора. Женька представляла, каково это – отмывать после подобного «творчества» весь дом и отстирывать одежду, но к чужим подвигам на ниве домашнего хозяйства относилась с уважением. Разве не заслуживает поклонения женщина, которой не лень изготовить свечи к Новому году своими руками, словно она не знает о том, что подобного добра всех цветов, форм и размеров полно в ближайшем киоске? А если не жаль собственных сил на роспись граненых стаканов? На оформление старого столика техникой декупажа? В общем, такому рвению можно было только позавидовать.

Вместе с тем Евгения не считала за труд сутками напролет пропадать в своей редакции, готовя очередной номер журнала. Она гоняла подчиненных, но и сама не сидела сложа руки. В голове ее непрерывно зрели новые идеи, которые она торопилась воплотить в жизнь. Она подыскивала неординарных авторов, сама корректировала многие статьи и вместе с рекламным отделом обдумывала стратегию завоевания рынка. «София» уже несколько лет удерживалась в рейтинге других глянцевых журналов на передовых позициях, что позволило им выпустить приложения: «Интерьер от Софии», «Уроки красоты от Софии», «Дети Софии». Короче говоря, Евгении было чем гордиться. Она с удовольствием вела колонку главного редактора, давала советы читательницам, как организовать свою жизнь, хотя иногда ее душу все же посещали сомнения. Правильно ли она себя ведет? Справедливо ли такое беспечное отношение к мужу и детям? Не выйдет ли это ей боком? Но минуты неуверенности в себе проходили, и все само собою забывалось. Александр, как ей казалось, разделял ее страсть к работе и, хотя изредка он любил подтрунивать над бытовой неприспособленностью жены, все же гордился ее успехами и всегда с гордостью рассказывал о ней своим друзьям и коллегам. Вряд ли бы он чувствовал себя удовлетворенным, окажись на ее месте обычная домашняя клуша. Дети тоже привыкли к тому, что мама много работает и возвращается домой поздно. Они не доставляли ей особых хлопот и росли, казалось, сами по себе. Так они и жили в своем семейном гнезде, укрытые от всех житейских бурь, и полагали, что так будет продолжаться вечно. Но то, что произошло с нею недавно, нарушило спокойное течение их жизни, и утром, читая по привычке поваренную книгу, Женька не могла постигнуть все тонкости рецепта, размышляя, смогут ли они все когда-нибудь вернуться в привычное русло…

Вопреки всем ее дурным ожиданиям выходные прошли на редкость спокойно. Александр взял тайм-аут и не стал изводить жену новыми упреками и нравоучениями. Правда, он не стремился вообще что-либо обсуждать с ней, сосредоточившись на дочери, но Женька, устав от выяснения отношений, тихо блаженствовала. Они погуляли по заснеженному парку, где вовсю сновали белки; покатались на каруселях, а потом долго грелись в небольшом ресторанчике. Обед показался им особенно вкусным, может, потому, что они были сосредоточены на еде. Василиса говорила больше, чем ее родители, вместе взятые. К удивлению Евгении, девочка не чувствовала напряжения между мамой и папой. Она была так счастлива, что они собрались все вместе, что витала в облаках, не умолкая ни на минуту. Она была полна каких-то забавных историй про ее друзей из детского сада, пела песенки и вертелась как юла. Обычно родители требовали, чтобы она вела себя тише и не мешала им обсуждать темы, которые ей были непонятны и поэтому неинтересны. Но сегодня мама с папой вели себя идеально, так, словно у нее был день рождения и все внимание по праву должно было доставаться именно ей.

Обед прошел вполне оживленно, а когда они вернулись домой, то с удовольствием посмотрели новый мультфильм, посадив свою дочь на диван между собой. Это было невероятно, поскольку Евгению обычно было трудно удержать возле экрана. Сославшись на занятость или головную боль, она шла к компьютеру, где и находила для себя успокоение. Последний раз мультики она смотрела, когда ей было лет восемнадцать, да и то для того, чтобы составить компанию кудрявому мальчику, которому она тогда тайно симпатизировала.

Но когда малышку уложили спать, разговор их иссяк сам собой. Евгения поняла, что муж все еще на нее сердится, и дала себе зарок вернуться к беседе с ним завтра, когда страсти понемногу улягутся и к ним вернется способность спокойно рассуждать…

Евгения терпеть не могла больницы. Как и любой другой занятой человек, она грешила тем, что к состоянию своего здоровья относилась легкомысленно и посещала врача только тогда, когда откладывать визит дальше уже не было возможности. Но сегодня никто ее не спрашивал, желает ли она идти в больницу и есть ли у нее для этого время. Они ехали туда на опознание, и, как пояснила Дубровская, отныне ей придется составлять свой рабочий график с учетом того прискорбного факта, что в отношении ее ведется расследование.

Больничный городок находился в одном из отдаленных районов города, и они с адвокатом немало попетляли в закоулках улиц, пытаясь сообразить, каким образом легче попасть на территорию. Оставив автомобиль на стоянке, они наконец прошли в приемный покой, где их ждал разгневанный следователь. По его словам, он парился здесь уже час и готов был отдать голову на отсечение, что Евгения задержалась в пути умышленно, не рассчитав время из-за очередной своей, как он выразился, «презентации».

– Ступайте за мной! – рявкнул он и устремился по коридору, заставив своих спутниц нестись за ним едва ли не бегом. На пути в заветную палату возник тем не менее непреодолимый барьер в виде толстой тетки в замызганном белом халате.

– Мы на следственное действие! – провозгласил следователь, махнув перед носом санитарки книжечкой в строгом переплете. Должно быть, он привык к тому, что удостоверение сотрудника милиции открывало перед ним двери многих учреждений, но сегодня у него случилась осечка. Женщина, объемы которой превосходили его собственные в несколько раз, не замерла перед ним в священном трепете, а, очевидно, намеревалась дать ему отпор. Она встала на его пути, подобно шлагбауму, выпростав в стороны две огромных руки.

– Где бахилы? – спросила она, уперев эти руки-бревна в крутые бока.

– Вы что, гражданочка, читать не умеете? – поинтересовался следователь, еще раз открывая служебное удостоверение, где честь по чести значилось его имя и была приклеена фотография с четкой печатью в уголке.

Но женщина отнюдь не оробела.

– Это вы читать не умеете! – заявила она, ткнув пальцем в стену, где висело сразу несколько выведенных от руки объявлений. «В больнице карантин по гриппу. Визиты запрещены», «После пользования телефоном трубку оботри антисептиком», «Запись на душ осуществляется дежурной медсестрой», «Перемещение по территории без бахил невозможно!».

Евгения скривилась. Ее всегда коробила казенщина, присущая лечебным заведениям: постельное белье с надписью «Минздрав», душ, который можно принять по записи, странные требования принести с собой из дома чашку и ложку, хамство младшего медицинского персонала. Вот и сейчас последний пункт доконал беднягу следователя.