Личная жизнь адвоката - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Борохова cтр.№ 25

«Кто украл ювелирные украшения Милицы Андреевны? Сколько времени находился Бирюков наедине с Винницким? Сколько портвейна пришлось на каждого? Видела ли Ева кровь на одежде Бирюкова?» В общем, к тому моменту, когда они закончили, Ева была без сил, а сам «воспитатель» находился в мрачном расположении духа. От него можно было ожидать всего, чего угодно, в том числе размышлений на тему: «Куда катится мир».

Следователь, впрочем, казался вполне довольным, когда застал адвоката и обвиняемую, пребывающих в угрюмом молчании. Он даже предложил Кротову чай после того, как Вострецову увели из кабинета. Им было о чем друг другу сказать. Следователь жаловался на прорву работы и маленькую зарплату, Василий – главным образом на пробелы в законодательстве, не позволяющие осуществлять защиту эффективно. Оба они сошлись во мнении, что успех дела во многом определяет тактика, и дело Евы здесь не было исключением. По мнению сыщика, девчонка зря упрямилась, желая казаться невиновной. По делу проходили очевидцы, указывающие на Еву и ее приятеля Жорика как на лиц, устроивших дебош в доме Винницкого. На теле Артема имелись ссадины и кровоподтек на скуле, это указывало на то, что беседа в гостиной носила далеко не светский характер, ну, и, наконец, черепно-мозговая травма, ставшая причиной смерти.

– Предмет, который послужил орудием убийства Винницкого, мы пока не обнаружили, – пояснил следователь. – Но нет никаких сомнений в том, что его прикончил Бирюков. Никто не утверждает, что Ева собственными руками лишила жизни бывшего жениха. Ей следовало бы сейчас строить защиту на смягчающих вину обстоятельствах, а не талдычить о том, что против нее фабрикуют дело.

Кротов был согласен с тем, что Ева ведет себя неумно. Все ее «не знаю» и «не помню» отнюдь не способствовали установлению обстоятельств, а только осложняли защиту.

– Эта ваша Вострецова – тертый калач, – твердил следователь. – Вам хотя бы известно то, что она уже привлекалась к уголовной ответственности? Нет? – хмыкнул он. – Это была дворовая история, где она проявила все свои бойцовские качества. Если бы не милосердие потерпевшего, Ева получила бы срок. Но дело прекратили по примирению сторон. Она отделалась легким испугом. Так что не питайте иллюзий, коллега! Ваша клиентка виновна и сама знает об этом. Она морочит вам голову, только и всего. Знаете, как у них говорят: «Чистосердечное признание – самая короткая дорога в тюрьму».

Василий был удручен. Как могло оказаться, что его самая первая в жизни клиентка оказалась особой, не заслуживающей защиты? Она играла им, как хвостиком, рассчитывая его провести так же, как до этого провела следователя, да и саму Дубровскую. Поведение Евы было возмутительным, что Кротов не преминул сообщить в телефонном разговоре с Елизаветой. К его удивлению, Лиза восприняла его слова спокойно, без эмоций. Может, она в этот момент была занята чем-то более важным, раз пропустила его слова мимо ушей, или Дубровская уже привыкла к тому, что обвиняемые всегда говорят неправду. Другого объяснения Василий Кротов не находил. Первое дело обернулось для него первым разочарованием. Хотя он не отказался от встречи с Лизой и в пятницу, после окончания рабочего дня, заглянул к ней домой.

Дубровская прогуливалась с детьми в парке. Василий был ошеломлен размерами коляски для близнецов, которая напомнила ему, по меньшей мере, дилижанс. По сравнению с ней сама Лиза выглядела ужасно хрупкой и молодой. В платье из простого ситца, с волосами, заплетенными в толстую косу, она казалась ему школьницей, которую родители попросили присмотреть за малышами. Вполне возможно, что уход за двумя малютками сразу был для нее нелегким делом, но на ее лице сияла знакомая ему улыбка. Это была удивительная девушка, лучшая из тех, кого он знал. Вот если бы она совершила преступление, Василий защитил бы ее не хуже самого Плевако. Однако Дубровская была законопослушной гражданкой, ко всему еще и замужней, и не нуждалась ни в нем, ни в его юридической помощи.

– Ну, что за страсти ты рассказал мне по телефону? – спросила она после того, как они обменялись приветствиями и уселись на лавочке под раскидистой липой. – Неужели по делу Евы произошло что-то новое: допрос, очная ставка, экспертиза?

– Нет, ничего такого. Просто я встретился с Вострецовой, – у него даже язык не поворачивался называть эту девицу Евой. Хотя, быть может, ее матушка не промахнулась, дав дочурке имя первой грешницы.

Он подробно рассказал Дубровской о встрече, сделав акцент на том, что его возмутило больше всего. Из повествования следовало, что Вострецова лжива и хитра. Она отказалась рассказать Кротову правду, из чего следовало то, что она непременно виновна.

– Но зачем тебе знать всю правду? – спросила она, с трудом сдерживая себя, чтобы не рассмеяться. В ее карих глазах плясали золотистые искорки.

– Как зачем? Чтобы установить истину, конечно!

– А кто сказал тебе, что ты должен устанавливать истину? Ты кто: следователь, прокурор или суд?

– Но целью уголовного процесса является установление истины, – немного нервно произнес Василий, поправляя на переносице очки. Он точно читал лекцию для своих студентов.

– Ты еще пообещай Еве, что добьешься для нее справедливого наказания, – усмехнулась Дубровская, – только не удивляйся, если тогда она потребует себе другого защитника.

Кротов решил не говорить Лизе о том, что именно это он и обещал Еве в обмен на ее честный рассказ об убийстве. Он захлопал ресницами, стараясь скрыть смущение. Хорошо, что один из младенцев подал голос, и Дубровская переключилась на него. Нырнув под белоснежный полог, она вынула из коляски пухлого младенца, одетого в розовый костюмчик.

– Кто это у нас? – спросила она и сама же ответила: – Это наша Маша. Погляди, милая, к нам пришел в гости дядя, который любит, чтобы ему говорили правду, – она смешно растягивала слова.

Василий себя не видел в роли «дяди», поэтому натянуто улыбнулся ребенку. Должно быть, его глаза под толстыми стеклами очков показались девочке страшными, потому что она вдруг скривилась, а потом пронзительно закричала. Кротову самому было впору испугаться. Дубровская уложила дочку на руках и начала ее качать. Со стороны это напоминало тряску.

– Запомни, Вася. Клиента мало интересует истина и справедливость. Он хочет, чтобы его оправдали. Ну, может, если и не оправдали бы, то осудили на маленький срок. А твоя задача помочь ему в этом, – говорила она, качаясь из стороны в сторону.

– Но это же нечестно! – возмутился Кротов. – В этом случае мы становимся его соучастниками. Он хочет избежать наказания, мы в этом ему помогаем.

– А ты желаешь помогать следователю? – улыбнулась она, спрашивая себя, как при таком подходе Кротов вообще находил клиентов. Судя по его словам, у него была обширная практика.

– Я просто думал, что мы делаем одно общее дело, – сказал он, немного смутившись. Он чувствовал, что выдал свою неопытность, несмотря на все старания выглядеть в глазах Дубровской крутым профессионалом. – Ведь все мы заинтересованы в том, чтобы убийцу Артема Винницкого наказали. Разве не так?