Черный мотылек - читать онлайн книгу. Автор: Рут Ренделл cтр.№ 33

Больше похоже на жизнь среднего класса. Сара представляла себе несколько иную картину. Тщательно выговаривая слова, чтобы Джоан могла прочесть по губам, она уточнила:

— Ваша мать была медсестрой. Она работала? Ухаживала за больными на дому? Может быть, у кого-то из ее пациентов был сын или она нянчила больного мальчика?

— Отец в жизни не позволил бы матери работать! — вознегодовала миссис Тэйг, и лицо ее пошло красными пятнами. — Он был мастер-печатник. Что бы люди подумали? Что он не может содержать семью?

Почему же на свидетельстве о рождении указана профессия «медсестра»? Или Кэтлин Кэндлесс таким образом пыталась заявить о себе как о личности, не зависимой от мужа? Сара спросила о Доне и Кене, двоюродных братьях, как сложилась их судьба. Теперь ей неловко было глядеть в лицо миссис Тэйг, но иначе собеседница не разбирала слов.

— Откуда ей знать, — буркнула Морин.

Поскольку она не поворачивала головы в сторону Джоан, старуха не расслышала. Сердитый румянец сбежал с ее щек, гнев улегся, уже спокойнее она сказала:

— Оба были моложе меня и старше Джеральда. Дону исполнилось десять, а Кену — семь, когда… когда мой брат умер. Он погиб на войне, я про Дона говорю, в пустыне под Эль-Аламейном.

К удивлению Сары, Джоан слегка подвинула кресло вперед, заглянула ей в глаза. Вспышка гнева — ее семью сочли недостаточно обеспеченной! — будто прояснила ее мысли. Давний запрет рухнул. Джоан всем телом подалась вперед, позабыв о присутствии родственницы.

— Они не Кэндлессы. Моя мать — Митчелл, она и ее сестра в девичестве звались Кэтлин и Дороти Митчелл, потом тетя Дороти стала миссис Эпплстоун. Все они Эпплстоуны, Дон, Кен и Дорин. Эпплстоуны, а не Кэндлессы. Вам ясно?

— Я и не считаю, что мой отец был Кэндлессом, миссис Тэйг. Разумеется, нет. Он взял чужое имя.

— Неслыханное дело! — не утерпела Морин. Это признание успокоило ее, в голосе звучало явное облегчение. Женщина слегка покачивала головой, как бы говоря: в ее простом и правильном мире подобный фокус никому бы в голову не пришел.

— Мой двоюродный брат Кен, — вслух размышляла Джоан. — Кен Эпплстоун. Что с ним сталось, не знаю. Видите ли, я уехала из дому в пятнадцать лет. Не могла больше жить там, когда Джеральда не стало. Не могла, и все тут. — Она метнула украдкой взгляд на Морин, вероятно проверяя, как подействует на родственницу столь откровенное проявление чувств. — Поселилась на квартире в Садбери, работала на шелкопрядильне. Потом познакомилась с мужем, поженились — специально приезжали в Ипсвич, чтобы здесь обвенчаться, — и стали жить на Мелфорд-роуд, на втором этаже, над магазином, а потом он пошел в армию. То одно, то другое, так мы с родственниками друг друга из виду и упустили — я имею в виду, конечно, Эпплстоунов, а не родителей. Я часто писала маме, и она мне тоже. От мамы и узнала про Дона.

— А Кен?

— Я знаю, что он служил в авиации, завербовался в сорок третьем, как только ему исполнилось восемнадцать. — Джоан снова опустила взгляд на колени. Обычно она смотрела вниз, словно отдыхая после того, как читала по губам собеседницы, но сейчас подняла глаза: — Мама умерла в пятьдесят первом. Она бы сообщила, если бы Кен погиб на войне. К тому времени, как она умерла, Кен был жив — вот только где он жил? Тетю Дороти я видела на маминых похоронах, но с тех пор больше мы не встречались.

— Где он жил, миссис Тэйг?

— Дайте подумать. Кажется, в Эссексе. В Челмсфорде. Да, именно, в Челмсфорде, но это было сорок шесть лет назад. Большой срок, как ни считай.

Обрадовавшись оказанному доверию, Сара попросила показать альбомы, которые лежали на столе при первом визите, но сейчас отсутствовали. Джоан кивнула и отправилась за ними. Едва тетя отлучилась, Морин поднялась, подошла к окну и встала там, потягиваясь, распрямляя сведенные плечи. Потом обернулась к Саре и холодно произнесла:

— Не пойму, к чему прошлое ворошить?

— Что вы хотите этим сказать?

— Приключись такое с моим отцом — представить себе страшно! — я бы не стала ничего узнавать. Неизвестно, что всплывет.

Джоан Тэйг принесла три альбома. Обычно в семьях любят собирать фотографии, но в семье Сары подобной традиции не было. Перебирая снимки, которые мать хранила в спальне в коробке из-под обуви, она поразилась скудости этой коллекции. В тот самый день Сара нашла пальмовый крест и, держа его в руке, просматривала немногочисленные фотографии: единственную свадебную фотографию родителей, детские снимки, свои и Хоуп, пока не дошла до единственной интересной фотографии: молодой Джеральд (намного моложе, чем на свадебном снимке), худощавый, черноволосый, поразительно красивый, позировал где-то у волнолома, на горизонте виднелся остров и деревянная набережная.

— Он дал мне эту фотографию, когда мы обручились, — равнодушно пояснила Урсула.

Местность на фотографии Сара узнала: Плимут Хо, а вдали — остров Дрейка с парком Маунт-Эджкамб. Джеральд Кэндлесс двадцати семи или двадцати восьми лет, уже вполне привыкший к новому имени, работающий в «Вестерн Морнинг Ньюс». Теперь перед ней мелькали другие лица — Джоан Тэйг перелистывала страницы альбома. Коричневатые снимки, затем черно-белые. Джоан поясняла: снимок размером с открытку, на котором муж и жена с двумя детьми прогуливаются по набережной, сделан пляжным фотографом. Сара, большую часть жизни прожившая на побережье, никогда не фотографировалась на пляже. Она пристально всмотрелась в снимок Джорджа и Кэтлин Кэндлесс в Феликстоуве, с Джоан и маленьким Джеральдом, и поняла то, в чем ее не могли убедить слова: эти люди — не ее бабушка и дедушка, этот малыш не мог стать ее отцом. Тут не нужен и анализ ДНК.

Джордж был невысок, вероятно из-за голодного детства. Его жена, в полосатом шелковом платье, сандалиях и маленькой — дань моде — шляпке, возвышалась над ним, была крупнее и шире в плечах. У обоих пухлые лица, маленькие глазки, короткие носы. У Джорджа тяжелый подбородок, у жены толстые щеки. У обоих из-под шляп выбиваются волосы мышиного цвета. Их сын не мог стать ее отцом, подумала Сара. Даже пластическая операция не превратила бы эту круглую мордашку с близко посаженными глазками и тяжелым подбородком в благородное лицо — как однажды Хоуп полушутя, но с любовью сказала о лице папы, и Сара про себя согласилась с ней.

Сара обернулась к Джоан и невольно воскликнула:

— Ох, простите… Простите меня!

Джоан плакала, как Урсула на пути к вокзалу Паддингтон, только еще горестнее, еще безутешнее.

Вторые роды оказались тяжелыми. Урсула не слышала, чтобы в первый раз женщина родила легко и быстро, а во второй — пришлось делать кесарево сечение. Однако и такое бывает. Молока не появилось, и радости тоже.

Она не ощущала ни малейшей любви к новорожденной. Даже имя ей выбирал Джеральд. Он посоветовался с женой, но Урсулу это не интересовало. С таким же успехом она бы назвала ребенка «Отчаянием». Называй как хочешь, выдала она, отвернулась и уснула. Спать, спать — больше она ничего не хотела. Это не было физическим недугом. Физически она оправилась через неделю, рубец от операции быстро заживал. В те времена даже диагноза такого не было — «послеродовая депрессия». Мать приехала к ней в Хэмпстед и сказала, что сама пережила то же самое после рождения Хелен, однако не стоит ныть и жалеть себя. Возьми себя в руки и займись ребенком. В конце концов, твой долг за тебя никто не исполнит.