Фантазии офисной мышки - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Александрова cтр.№ 24

Я отложила бумаги, выключила компьютер и выглянула в коридор.

Помещение банка опустело: трудоголики вроде меня сидели по кабинетам, а секретарши, офис-менеджеры и прочие персонажи, в течение дня непрерывно шастающие по коридорам, воспользовались законным перерывом и разлетелись по окрестным кофейням и бистро.

Так что путь был свободен.

Я быстро перебежала от своего коридора до кладовки, где уборщица тетя Клава держала свои нехитрые инструменты — ведра, швабры, большой моющий пылесос, банки и коробки с разными моющими и чистящими средствами.

Здесь же стоял столик на колесах, который тетя Клава обычно катила перед собой, составив на него свое оборудование. Этим-то столиком я и хотела воспользоваться для транспортировки Антона Степановича.

Закатив столик в свой кабинет, я покосилась на шкаф.

Что он там велел петь в случае, если все в порядке? Кажется, ничего не успел сказать.

Тогда я просто позвала его по имени-отчеству:

— Антон Степанович, на выход!

Дверцы распахнулись, и он буквально выпал из шкафа.

— Ну, я уж думал, ты никогда не вернешься! Тебя только за смертью посылать!

— Можете меня уволить, — сказала я жизнерадостным тоном. — По-моему, сейчас для этого самый подходящий момент!

Он пробурчал что-то невразумительное и удивленно уставился на тети Клавин столик:

— А это еще зачем?

— А вот сюда вы сейчас залезете! — Я показала ему на нижнюю полку столика, откуда предусмотрительно убрала все тети Клавины моющие средства.

— Я? Сюда? — Он уставился на меня с детской обидой. — Я ведь не йог и не цирковой акробат! Я сюда ни за что не помещусь!

— Нужда делает чудеса! — холодно проговорила я. — В туалет хотите?

Он покраснел, но тут же согнулся и послушно полез в столик. Самое интересное, что через пять минут он сумел там как-то устроиться, только одна нога в дорогом модном ботинке предательски вылезала наружу. Я попыталась впихнуть ее глубже, но тогда с другой стороны высунулся локоть.

Я махнула рукой на несущественные детали, завесила столик застиранной простыней, найденной в той же кладовке, и выкатила столик с Мельниковым в коридор.

К счастью, там не было ни души.

Я представила себе, что кто-то из деловых знакомых Антона Степановича увидит, как его, управляющего отделением банка, в сложенном виде везут в туалет, и невольно прыснула. Из-под простыни донеслось возмущенное пыхтение.

Впрочем, мне и самой стало не до смеха: без груза столик был легким, но с Мельниковым внутри я его едва катила, чувствуя себя каторжником, прикованным к тачке с рудой. К счастью, ехать пришлось недолго: ближайший туалет был через две двери от моего кабинета.

Я вкатила столик внутрь, убедилась, что в туалете никого нет, и выпустила Антона Степановича наружу.

Выбравшись из столика, он огляделся и побагровел:

— Куда ты меня привезла? Это ведь женский туалет! Ты надо мной просто издеваешься!

— А чего вы хотели? Чтобы я таскала вас с этажа на этаж по лестнице или вызывала лифт? На этом этаже мужского нет! И вообще — хватит привередничать!

Мне действительно осточертели его бесконечные капризы, так что буквально подмывало послать бывшего шефа к черту… однако я вспомнила вчерашнюю сцену в его кабинете, осознала, что он страдает фактически за меня, и я уже хотела извиниться, но он тоже, наверное, понял, что позволил себе лишнее, пробурчал что-то примирительное и скрылся в кабинке.

Я встала перед зеркалом, как говорят, на стреме, и от нечего делать оглядела свое лицо.

Как ни странно, выглядела я довольно неплохо: в глазах появился блеск, на щеках играл румянец… похоже, что стрессы двух последних дней действовали на меня благотворно.

Однако обстановка была нервной. Я покосилась на кабинку и уже хотела поторопить Мельникова, как вдруг дверь туалета открылась и в него вошла Лена Андросова.

Я вздрогнула и, чтобы предупредить Антона Степановича, запела первое, что пришло в голову.

Это оказалась песенка из детской передачи «Спокойной ночи, малыши».

— Спят усталые игрушки… — пропела я как можно громче.

Андросова посмотрела на меня с ужасом.

— Жень, ты чего? Тебе плохо? Это на тебя так смерть начальника повлияла?

— Да нет, мне хорошо. — Я широко улыбнулась и продолжила: — Книжки спят!

Андросова на всякий случай отступила к двери.

— Ты извини, — проговорила она, вглядываясь в мое лицо. — Если ты тут… того… нюхаешь чего или колешься… так я про это ничего знать не хочу!

— Да ты не бойся. — Я улыбнулась еще шире. — Мне врач велел петь для укрепления легких, вот я и пою, пока никто меня не слышит! Одеяла и подушки ждут ребят…

— Ну ладно, я тогда в другой туалет пойду! — И испуганная Ленка вылетела в коридор.

— Можете выходить! — окликнула я Антона Степановича.

Он тут же выбрался из кабинки и спросил:

— Что это было?

— Это вы о чем?

— Ну, вот это… спят усталые игрушки…

— Ну, вы же велели мне петь в случае опасности!

— Да, но ведь не это! Я предлагал вам петь арию Лизы из оперы «Пиковая дама»…

— А что, вы думаете, это выглядело бы менее глупо?

На самом деле я просто не помню эту арию, но не обязательно же ему в этом признаваться!

— Давайте, скорее залезайте в стол, а то как бы еще кто-нибудь не пришел, пока мы тут обсуждаем ваши музыкальные пристрастия!

Он тяжело закряхтел и полез обратно.

На этот раз на упаковку ушло гораздо больше времени — теперь у него не было такого мощного стимула.

Наконец Мельников кое-как упихнулся в стол, я завесила его простыней и покатила в обратном направлении.

До моего кабинета добрались без приключений. Я взглянула на часы и подумала, что, пожалуй, еще успею чего-нибудь быстренько съесть.

Антон Степанович с трудом выбрался из стола, размял конечности и проговорил:

— Да, вот еще что… будьте добры, принесите мне чистое белье. Носки, рубашку… трусы…

Перед последним словом он немного замялся.

— Да?! — Я уставилась на него как баран на новые ворота. — Это еще зачем?

— Что значит — зачем? — Он преисполнился искреннего возмущения. — Я, между прочим, цивилизованный человек и привык менять белье каждый день! Конечно, принять душ или ванну мне здесь не удастся, — при этом он окинул мой кабинет неодобрительным взглядом, как будто это я виновата, что здесь нет ванной комнаты, — но это не значит, что я должен совершенно опускаться!