Чада в лесу - читать онлайн книгу. Автор: Рут Ренделл cтр.№ 14

— А Джоанна Трой?

— Ни братьев, ни сестер, — ответил Бёрден. — У второй жены Троя двое детей от предыдущего брака. Джоанна тоже была замужем, но развелась. Ее брак длился не больше года. Мы пока не вышли на ее бывшего мужа.

— Понять бы, кто она такая, эта Джоанна Трой… — Вексфорд задумался. — И тогда все встанет на свои места, ты не думаешь? А иначе и быть не может. Пятнадцатилетний мальчик вряд ли может уговорить женщину, которой тридцать один, забрать его с сестрой куда-то, не сказав ни слова родителям и даже намека не оставив на то, где их искать. Это мог быть только ее план и только ее решение. Она не могла увезти их с собой, не имея преступных намерений.

— Мне кажется, ты делаешь поспешные выводы.

— Да? Ну хорошо, расскажи мне свой сценарий, и пусть в нем Джоанна Трой окажется невиновной, но постарайся учесть все детали.

— Возможно, они утонули.

— Майк, они не утонули. А если это и так, то где тогда ее машина? Или, вернее, машина ее отца. Кто упал в воду и кто кого спасал? Даже если очень сильно напрячь воображение и представить себе такое, не покажется ли странным, что утонули они все вместе? Неужели ни один из них не спасся бы? Это в воде-то глубиной всего четыре фута.

— Да, в твоем исполнении все что угодно может прозвучать нелепо, — раздраженно сказал Бёрден. — Вечно ты так. Я бы не стал этим гордиться.

Вексфорд рассмеялся.

— Вы с Берри были у нее дома. А вы составили протокол?

— Он у тебя на столе. Под кипой бумаг. Ты еще не читал. Хочешь, расскажу, о чем там?

Это крохотный домик с гостиной и кухней на первом этаже, с двумя спальнями и ванной на втором; он стоит в ряду из восьми домов, они называются Кингсбриджскими конюшнями, построены строителем-спекулянтом где-то в восьмидесятые.

— По словам Дейда, она оставляет машину перед домом, — сказал Бёрден. — Стоит ли говорить, что машины там не было.

В доме было холодно. Джоанна Трой, скорее всего, отключила центральное отопление перед тем, как уехать в пятницу. То ли она по природе своей бережливая, то ли просто вынуждена экономить. Вайн нашел и ее паспорт. Он лежал в столе вместе с другими малоинтересными вещами. Ни писем, ни документов на машину, ни страховки, хотя все это, вероятно, хранилось у ее отца, — и ничего похожего на закладные. Страховой полис на дом и все, что в доме есть, был в том же ящике. В большом конверте лежали свидетельства о получении степени по французскому языку из Уорикского университета, о получении степени магистра европейской литературы из Бирмингемского университета и еще диплом об окончании аспирантуры. Одна из спален наверху была превращена в кабинет с компьютером, принтером, ксероксом, сложным записывающим устройством и двумя большими шкафами. Стены комнаты были заставлены книжными полками, а на них — в основном французская и немецкая беллетристика и словари.

— Вайн говорит, у нее все те же французские книги, что и у Джайлза в спальне. «Письма мельницы», не помню кого, Эмиль Золя, ну и еще кто-то там. Не поверишь, у нее, наверное, не меньше сотни всяких книжек на французском.

На столе слева от компьютера лежала стопка листов — французский роман. Справа были листы с английским текстом, недавно распечатанные на принтере Джоанны. Скорее всего, в тот день, перед тем как отправиться на Линдхерстский проезд, чтобы приглядеть за детьми в выходные, она занималась переводом. В спальне Бёрден с большим интересом рассмотрел вещи Джоанны.

— Ну, еще бы, — едко проговорил Вексфорд, оглядывая Бёрдена: синевато-серый костюм, светло-голубая рубашка и небрежно повязанный темно-фиолетовый шелковый галстук.

Даже на минуту трудно было поверить, что его коллега — полицейский.

— Я полагаю, — сухо сказал Бёрден, — каждый цивилизованный человек должен прилично одеваться.

— Ладно, ладно, это смотря что подразумевать под словом «прилично». Тебя, конечно, позабавила ее одежда, вижу, как у тебя глаза загорелись.

— Ну, в общем, да. Наверное. Вся ее одежда какая-то затрапезная, вся. Нет, правда, затрапезная. К примеру, я не нашел ни одной юбки или платья. Одни джинсы, брюки-чинос, «докерсы»…

— Не имею ни малейшего представления о том, что это такое, — перебил его Вексфорд.

— Так я тебе объясню. Уж я-то знаю. Футболки, рубашки, свитера, куртки, бушлаты, утепленные куртки, дубленка… Ладно, знаю, ты не очень хорошо во всем этом разбираешься. Но, поверь мне, в такой одежде ни одна женщина не пошла бы на прием. Видишь ли, в ее гардеробе нет ничего, что можно надеть, когда идешь в гости, ни одной нарядной вещи, кроме разве что пары черных брюк. Что она надела бы, если бы кто-то пригласил ее на обед или в театр?

— Я был в театрах, даже в Национальном, когда моя дочь Шейла участвовала там в чем-то, и я видел женщин, одетых так, словно они собрались выносить навоз из свинарника. Ты до такой степени пижон, что забываешь: сейчас не тридцатые годы. Но ты, конечно, скажешь, что все мои слова — мимо цели. Что ж, в чем-то я действительно с тобой согласен. Это странно. И еще раз подтверждает то, о чем я уже думал. Нам следует вернуться в дом Дейдов и обыскать его, а если понадобится, взять с собой наряд. О детях ничего не известно вот уже четыре дня, Майк.

До дома, носящего имя «Антрим», было недалеко, но Вексфорд попросил водителя Дональдсона сделать крюк, чтобы осмотреть затопленную местность. Шел сильный дождь, вода прибывала, над ней виднелись лишь перила Кингсбрукского моста.

— Сейчас здесь гораздо больше четырех футов, — сказал Бёрден.

— Сейчас да. Где бы они ни были и что бы ни делали, все-таки вряд ли слонялись бы поблизости, ожидая, пока станет достаточно глубоко, чтобы утопиться.

Бёрден промычал что-то невнятное, давая понять, что последнее замечание Вексфорда неуместно, а детектив Линн Фэнкорт даже закашлялась. За два года работы в Кингсмаркэмском отделе по расследованию преступлений она так и не смогла разгадать старшего инспектора. Возможно ли, чтобы в одном человеке было так много намешано? Разве можно быть таким великодушным, сострадательным, чувствительным, начитанным и в то же время грубым, насмешливым, язвительным и столь легкомысленно шутить о серьезном? С ней, в отличие от остальных, Вексфорд никогда не язвил, но она все равно побаивалась его. Вернее даже, трепетала перед ним. Не то чтобы по ней это было заметно, нет, но сидя здесь, на переднем сиденье, и пытаясь разглядеть что-то через боковое стекло, по которому струился дождь, она понимала, что лучше не открывать рта, пока кто-нибудь с нею не заговорит. Но с ней никто не заговаривал.

Дональдсон, как и положено всем подъезжающим к мосту, сделал крюк, поднимая брызги, проехал Йорк-стрит и вырулил на дорогу с односторонним движением.

Вексфорд всегда скрупулезно следил за выполнением всех служебных обязанностей. Он не терпел неповиновения со стороны подчиненных. Однажды Линн ослушалась его — это было, когда они расследовали убийство в Девенише, которое как-то оказалось связанным с педофилией, и Вексфорд так отчитал Линн, что ее просто затрясло. Она признавала справедливость его слов, и в них не было никакой злобы, но для нее это стало хорошим уроком. Потому Линн и удивилась так сильно, когда Вексфорд, этот ярый сторонник выполнения служебных обязанностей, попросил Дональдсона сначала свернуть на дорогу, ведущую к его дому, и высадить его на пару минут.