Поджигатель - читать онлайн книгу. Автор: Питер Мэй cтр.№ 61

Ли и Маргарет неторопливо шагали по тропинке навстречу последним лучам заходящего солнца.

— Там дальше пруд, — сказал детектив. — Люди называют его Нефритовым озером. Зимой, когда вода замерзает, детишки катаются по льду на коньках. У восточного берега любители острых ощущений проделывают прорубь, чтобы в морозный день окунуться с головой. Пока лед крепок, дядюшка ныряет здесь каждое утро.

Маргарет зябко повела плечами. Ли осторожно коснулся ее локтя. Впереди, под сенью старой акации, стоял голый по пояс старик: ноги чуть согнуты, над головой — длинный, сверкающий сталью меч. Плавным, удивительно грациозным движением старик развернулся на сто восемьдесят градусов; меч описал полукруг и в стремительном выпаде оказался направленным прямо на них. Глаза старика озорно блеснули, на губах появилась улыбка.

— Где мой билет, племянник?

Вытащив из кармана полоску бумаги, Ли сделал шаг к дереву.

— Поезд отходит в восемь, дядюшка.

Оставив его слова без внимания, Ифу перевел взгляд на Маргарет.

— Вы доктор Кэмпбелл, так? — Он говорил по-английски почти без акцента. Положив меч в траву, старик протянул ей руку. — Искренне рад знакомству.

Пораженная внешностью легендарного родственника Ли Яня, Маргарет робко ответила на рукопожатие.

— Это мой дядя Ифу, — негромко произнес детектив.

— Я очень много о вас слышала, мистер… — Она не знала, как следует обратиться к этому человеку.

— Просто Лао И. У китайцев «лао» перед именем означает уважение к пожилому человеку. Буквально — «старина».

Маргарет рассмеялась.

— Мне будет трудно привыкнуть. В Штатах «старина» звучит слишком панибратски.

Взяв молодую женщину за руку, Ифу двинулся к плоскому камню, на котором лежала шахматная доска.

— Ну а в Китае старики окружены почетом. У нас преклонный возраст приравнивается к мудрости. — Он усмехнулся. — Есть даже пословица: «Старый перец жжет сильнее». Присаживайтесь, прошу вас. — Кивком Ифу указал ей на складной стульчик, опустился в траву рядом с камнем. — По мнению окружающих, я должен быть мудрецом. Может, я им и стал бы — если бы помнил все, что знаю. К сожалению, сейчас я забыл куда больше того, что еще как-то держится в памяти. — Глаза старика быстро заморгали. — Поэтому и заставляю себя каждый день открывать английский словарь. Иностранный язык помогает заполнить пустоты, образующиеся в моей голове.

— Но вы все еще помните, как очаровать даму, — с улыбкой заметила Маргарет, и контакт был мгновенно установлен.

— А-а, — протянул Ифу, — какая от этого польза? — Он поднял брови, многозначительно кивнул в сторону Ли. — Вот если бы племянник брал с меня пример… Он больше похож на отца: такой же неторопливый во всем, что касается дел сердечных. Сколько тебе сейчас лет, малыш?

Ли Янь покраснел.

— Тебе это известно, дядя.

Ифу повернулся к Маргарет, глаза его лукаво блеснули.

— Тридцать три года, и до сих пор холостяк. Даже подружки нет. Одна работа.

Глядя на смущенного детектива, Маргарет испытывала непонятное удовольствие.

— Хвала небу, он хотя бы последовал моему совету, — продолжал Ифу.

— Какому совету?

— Дядюшка, а тебе не пора возвращаться домой? Ведь нужно собрать вещи, — напомнил Ли, но родственник его не услышал.

— Попросить у вас помощи в расследовании.

Ли Яню захотелось провалиться сквозь землю. Американка вскинула голову.

— О, значит, идея принадлежала вам?

— Ну… я указал ему направление, скажем так. — Ифу широко улыбнулся. — Теперь понятно, почему особо убеждать его не пришлось. Ли промолчал о том, насколько вы красивы.

— Может, он считает меня не слишком привлекательной.

— В этом случае он бы не краснел.

Стиснув зубы, Ли отвернулся. Маргарет чувствовала себя до неприличия счастливой.

— Вы играете в шахматы? — осведомился Ифу.

— Нет времени, дядя. Поезд в восемь, сейчас почти половина шестого.

— Времени у меня полно.

— Боюсь, ваши шахматы отличаются от тех, в которые играют у меня дома, — сказала Маргарет, рассматривая доску.

— Нет-нет, это очень похоже. Просто вместо резных фигурок мы используем деревянные кружки с иероглифами.

— Она не знает иероглифов, дядюшка, не отличит пешки от короля.

— Думаю, это не станет проблемой, — с вызовом бросила Маргарет. — У меня фотографическая память.

— Отлично! — Всплеснув руками, Ифу принялся объяснять правила. Перемещать фигуры следовало не из клетки в клетку, а к точке их пересечения. При наличии короля отсутствовал ферзь — его заменяли два офицера. Четыре клетки в центре нижней части каждой стороны доски были единственным пространством, в котором мог маневрировать король: по одной клетке в ход, только влево-вправо и вверх-вниз. То же относилось и к офицерам, но, в отличие от короля, они двигались лишь по диагонали. Пешки назывались солдатами, слон — конем, но ходил он как слон, а не как конь. Имелись и другие отличия, однако настолько незначительные, что суть игры Маргарет уловила с полуслова. Обе стороны доски разделяла широкая линия — «река»; игрок не брал фигуру противника, а «съедал» ее.

Маргарет достались красные. Ли Янь обреченно прислонился к стволу дерева, сложил на груди руки.

— Что у тебя на службе? — поинтересовался Ифу, следя за тем, как Маргарет делает первый ход.

— Все в порядке.

— В порядке? В полном порядке? Мой приятель, знаток фэншуя, показывал план твоего кабинета. Неплохой план. Надеюсь, работа пойдет без осложнений.

— Так и будет, дядя. Спасибо!

Ифу подмигнул Маргарет.

— Ли — скептик. Считает меня выжившим из ума стариком.

— Тогда он не прав. С фэншуем или без него, в расследовании назревают серьезные перемены.

— Не сомневаюсь. Предрассудки предрассудками, но правда выплывет. — И двинул вперед коня. — Ваш ход, мадам.

Маргарет погрузилась в раздумье, а ее партнер добавил:

— Я всегда восхищался американцами. Подобно нам вы очень практичные люди. Но одновременно и мечтатели, а это далеко не в каждом случае бывает практичным. Однако вам часто удавалось воплотить свои мечты в действительность. По-моему, это замечательно, когда у человека есть мечта. Она наполняет жизнь смыслом, заставляет концентрироваться.

— Не слишком ли индивидуалистическая концепция для коммуниста? — Маргарет переставила туру.

— Забудьте о свойственной американцам привычке свысока относиться к чужим идеалам, доктор Кэмпбелл. Лучше оставаться прагматиком. В юности меня восхищало учение Карла Маркса, а сейчас я стал либералом. Все течет, мэм, все изменяется.