Черный ворон, я не твой - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Колычев cтр.№ 23

– Мне кажется, нам с ним нужно помириться.

– Да он с тобой и не воюет…

Герман даже слова не сказал, когда узнал, с кем Римма провела ночь. И Себастьян отреагировал совершенно спокойно. А Герберт волнуется. Но ведь он не опасен для Андрея. Хотя кто его знает… В мать свою не промазал, когда стрелял…

– О чем задумалась? – спросил Андрей.

– Я?!. Задумалась?!. Да вот, думаю, как ты отнесешься к тому, что приглашу тебя к себе домой…

– Я хорошо отнесусь. А что мама твоя скажет?

– При чем здесь мама? Я одна живу, квартира здесь недалеко…

– Ты мне об этом не говорила, – повеселел Андрей.

– Теперь говорю… Поехали?

– Зачем поехали? Если недалеко, пешком дойти можно… Да и не на чем ехать. Машина сломалась…

– Я на машине. – Римма показала на стоявший в отдалении автомобиль.

– «Форд-Фокус»?.. А кто за рулем?

– Почему ты думаешь, что кто-то за рулем? – удивленно повела она бровью.

– Не знаю, – совсем не весело пожал он плечами. – Мне кажется, что ты не одна…

– Не одна. С водителем я. А если точней, Герберт это, старший сын моего дяди…

– Он и к тюрьме тебя подвозил?

В голосе Андрея угадывались настороженность и подозрительность.

– Да… Ты что, ревнуешь?

– Нет, но…

– Я тебя сейчас познакомлю с ним. Он совершенно безобидный. Ты только глянешь на него и поймешь, что смешно ревновать к нему…

Но самой ей было не смешно, когда Герберт волком глянул на Андрея. Полыхнул злобным взглядом, но ничего не сказал. Он бы и дальше испепелял его взглядом, но Римма устроилась с ним на заднем сиденье так, что Герберт мог видеть только ее.

– Тебе не тесно? – обращаясь к Андрею, спросила она.

И чтобы он обратил внимание, провела рукой по сверткам, лежавшим на сиденье рядом с ней.

– С тобой чем тесней, тем лучше… А что это такое?

– Ноутбук и посылка. Для дяди, – сказала она и многозначительно посмотрела на Герберта, который наблюдал за ней через зеркало заднего вида.

Пусть видит, как легко управляет она тюремщиком.

– Ноутбук?!. – озадаченно сблизил брови Андрей. – Если без Интернета, передам…

– А телефон?

– Если не мобильный, то давай…

– А какой еще я могу дать, если не мобильный? Или у вас в камере розетка есть для стационарных телефонов?

– Нет. И пока не предвидится.

– А ты что, такой деловой? – неприязненно спросил Герберт.

– Э-эй, тебя не спрашивают! – набросилась на него Римма.

И зачем она только затеяла этот разговор в присутствии нелепого и ревнивого братца?

– Не спрашивают! – агрессивно прошипел Герберт. – Денег ему дай, а то ломается, как не знаю кто…

– М-да… Может, мы лучше пешком? – Андрей взялся за ручку дверцы, чтобы выйти из машины.

– Постой! – чуть ли не приказным тоном одернул его Герберт. – Ноутбук возьми. И телефон… И деньги…

Он небрежно перебросил через плечо несколько новеньких, еще ни разу не пользованных купюр тысячного достоинства.

– Ты с ума сошел! – воскликнула Римма.

Она поняла, где Герберт взял эти деньги… Теперь она знала еще одну очень не хорошую и даже подлую черту его характера. А она его чуть ли не за ангела держала…

– С ума ты сошла!

– Придурок! – вспылила она.

И вслед за Андреем вышла из машины. Герберт же психанул и уехал.

– Ненормальный! – бросила ему вслед Римма.

– А ты говорила, безобидный, – усмехнулся Андрей.

– Безобидный… Инвалид он. Про церебральный паралич слышал?

– Да, что-то было, к счастью, не у меня… А на машине лихо стартовал. И не скажешь, что инвалид…

– Да, но с нервной системой большие проблемы… Но ты не должен воспринимать его всерьез. Во-первых, он мой брат, и я не могу крутить с ним любовь…

– Я и не говорю, что ты можешь с ним крутить.

– Не говоришь, но думаешь.

– Ты как будто оправдываешься… А во-вторых?

– Во-вторых, мой дядя – его отец. И он хочет, чтобы у него в тюрьме было все хорошо. Больше моего хочет…

– Богатенький он у тебя Буратино, деньгами как разбрасывается…

– Богатенький. И такой же деревянный…

– Посылку зачем увез?

– И я говорю, что деревянный…

– Нормально все. Мне сейчас все равно некуда класть. Завтра к изолятору посылку подвезете.

– Там запрещенные вложения, – предупредила Римма. – Две бутылки коньяка.

– Не положено… Но если ради тебя…

– А ноутбук?

– Куда от тебя денешься?

– А телефон?

– Давай поговорим об этом позже, – намекая, улыбнулся он.

Римма намек поняла. Отвела его на квартиру и с большим для себя удовольствием отработала свой номер. После чего последовало продолжение разговора.

– Да, от тебя действительно никуда не денешься, – тяжко, но с веселым выражением глаз, вздохнул Андрей. – И ноутбук передам, и телефон…

В комнате было темно, и он не увидел демоническую улыбку, скользнувшую по ее губам. Теперь этот парень целиком и полностью был в ее руках.

Андрей не хотел брать взятку, но деньги сами прилипли к рукам. В буквальном смысле прилипли, когда Герберт швырнул через себя тысячерублевые купюры. Купюры были не просто новыми, но клейкими – неудивительно, что одна из них прилепилась к рукаву куртки. Андрей заметил это, когда вышел из машины. Она оторвалась от рукава, но полетела не на землю, а прямо к нему в ладонь. Надо было отдать ее Римме, но она в это время увлеченно рассказывала про болезнь своего брата, поэтому он решил возвратить купюру чуть позже, но забыл об этом.

А сейчас и вовсе не обязательно возвращать эти деньги. Посылка и все, что к ней прилагалось, уже у адресата. Так что тысячную купюру он со спокойной душой может хранить в своем сейфе, чтобы когда-нибудь расплатиться ею за Римму. Возможно, она станет его невестой, а он, как жених, должен будет выкупить ее у родственников, чтобы затем увезти в загс. И хотя ее родственники больше кирпича просят, он расплатится с ними деньгами. Пусть принимают его в свою хоть и не совсем добрую, но, судя по всему, дружную семью. Он в принципе не против…

Римма вскружила ему голову. Да он и не противился своим чувствам. Одно только смущало его – ее дядя у него в тюрьме, и ему придется ходить у него в няньках. Впрочем, он и без того уже подрядился обеспечивать ему сносное существование. Но зато благодаря ему он может жить с Риммой в более комфортных условиях. Та квартирка принадлежала ему, и, судя по всему, он не возражал.