Томится душенька на зоне - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Колычев cтр.№ 67

— Ой! — тонко взвизгнул женский голосок.

Адам не заметил опасности слева, потому что резко глянул вправо, на девушку, которая сидела рядом с ним на пассажирском сиденье. Оказывается, он забыл, что везет домой элитную клубную девочку… Она заметила мелькнувшую слева машину, а он нет, поэтому не успел вовремя нажать на тормоз и въехал точно в борт джипа, посмевшего обогнать его и встать на пути.

Удар пришелся вскользь, но тем не менее удар был чувствительным. Девушка стукнулась головой о лобовое стекло, Адам же — грудью о баранку. Должна была сработать подушка безопасности, но…

Из джипа выскочили громилы в черных костюмах. Адама вытащили из машины, швырнули на обочину дороги… Били его недолго, но так, что недавний удар в грудь рулевым колесом показался ему эротическим массажем. Били в живот и по спине, лицо не трогали.

А потом появился Леша. Глаза злые, рот искривлен, на губах пена, кулаки сжаты. Как будто это он только что избивал Адама.

— Какая же ты мразь! — заорал на него Леша.

— Эй, ты че, с дуба рухнул? — с трудом поднявшись на ноги, спросил Адам.

— Убить тебя мало…

— За что?

— За трансов!

— Какие трансы? Ты че несешь?

— Первый — Валя-Валентина, второй — Вася-Василиса, третьего мы не нашли. Они на тебя показали, урод! Ты их нанял!

— Ну, ты попал, козлина! — вызверился на Лешу Адам.

Он не стал отрицать, что трансвеститов по его душу нанял он. Это была его маленькая месть отбившемуся от стада козленку… Но козленок неожиданно превратился в козла: показал и рога свои, и копыта.

— Попал ты! — заорал на него Леша. — Отцом прикрыться хочешь? Хрен тебе! У нас на твоего отца тонна компромата, понял? Его самого в говно, если ты дернешься!.. Мразь!

Адам промолчал. Как ни крути, а воздалось ему по заслугам. И с Лешей, насколько он знал, лучше не связываться. Отец у него крутой банкир. А тесть у него еще круче — алюминиевые и сталепрокатные заводы, самые лакомые куски российской экономики. И «крыша» у него на уровне Белого дома. Если отец его и тесть сговорятся, то от Потапова Игоря Соломоновича останется только вакансия на его место…

Леша ушел, забрав церберов своего отца, а может, и тестя. О возмещении ущерба, нанесенного джипу, не шло и речи. Для Быковых это такие копейки, что и говорить стыдно… Да и Адам свою машину отремонтирует, не разорится. Но как самолюбие отреставрировать? Опустил его Леша. Растоптал, унизил… Жаль, что трансы не сняли свои «забавы» на пленку. Было бы чем отомстить Быкову… Или нет, лучше с ним не связываться…

Девушка сидела в машине, руками закрывала лицо. Изображает полное неведение. Дескать, не видела ничего, не слышала. Или голова у нее после удара о стекло болит…

— Что ты здесь делаешь, тварь? — свирепо рыкнул на нее Адам.

— Я не тварь! — робко возмутилась она.

Убрала с лица ладони, раздосадованно посмотрела на него. На лбу шишка. Одна. Над правой бровью. Никакой симметрии…

— А я говорю, тварь! — заорал на нее Адам.

И кулаком со всей силы ударил в лоб. Она взвыла от боли и обиды, попыталась выскочить из машины, но Адам схватил ее за волосы, ударил кулаком по затылку. Выместил на ней злобу и только тогда отпустил.

— Падла!.. Твари! Твари! Все твари!!!

В истерическом неистовстве он колотил кулаками по рулевому колесу до тех пор, пока не сработала подушка безопасности. Мгновенно вздувшийся пузырь больно ударил его по лицу, вжал в кресло… Никогда еще Адам не чувствовал себя так униженно и оскорбленно, как сейчас…

* * *

— Пойми, этот подонок тебя чуть не убил, — увещевающим голосом говорил Никита.

— Но ведь не убил же…

Пришлось поднапрячься, чтобы вызвать на этот разговор клубную девочку Сьюзи. Но еще сложней было найти ее. Но как бы то ни было, она в машине у Никиты, усмиренная и очарованная. Он умел общаться с женщинами, и это ему сейчас пригодилось.

— Не убил. А завтра убьет. Не тебя, так другую…

— А я только за себя в ответе.

Сьюзи неторопливо достала из сумочки сигарету, закурила. Всем своим видом она показывала, что ей приятно иметь дело с Никитой, но заявление на Адама Потапова она писать не будет.

— Это ничтожество надо наказать, — сказал он.

— Может, и ничтожество. Но связываться с ним опасно.

— Кому опасно, а кому нет.

— Только не говори, что ты из ментовки.

— Нет, я такой же вольный охотник, как и ты. Мы вместе охотимся на деньги, только по-разному. Ты через мужчин, я — через компромат на них…

— И как, получается? — заинтригованно глянула на него Сьюзи.

— Да.

— И сколько ты собираешься снять с Адама?

— Если ты мне поможешь, то десять тысяч долларов.

Никита начал разговор с моральных построений, хотя прекрасно понимал, что Сьюзи на них не поведется. Но это был всего лишь тактический ход с его стороны. За моралью последовал корыстный расчет, продажная душа не могла на это не клюнуть. Сейчас Сьюзи назначит цену в твердой уверенности, что она сама подвела разговор к этому знаменателю.

— Помогу. Но за половину.

Никита согласен был и на больший процент, но нужно было изобразить напряженное раздумье. Чтобы не только удвоить, а утроить интерес к нечестным и опасным деньгам.

— Хорошо, пусть будет половина.

— Что я должна сделать?

Сьюзи уже казалось, что не он, а она стала инициатором этой сделки. И теперь она сделает все, что от нее требуется… Нужно уметь находить подход к людям, тогда они сами к тебе потянутся.

* * *

Адам не сразу узнал девушку в убогом парике грязно-пепельного цвета. Осунувшаяся, блеклая, в скудной одежонке. Красивая, но затасканная до тошноты.

— Что, не узнаешь? — тускло спросила она.

— Женя?! — скривился Адам.

— Все-таки узнал.

Он пил пиво в баре неподалеку от своего дома. Небольшое заведение, но тихое и уютное, пиво здесь очень хорошее, бочковое. Да только фейс-контроля нет, иначе бы это убожество сюда просто не впустили.

— Да как такую шалаву не узнать? — презрительно хмыкнул он. — Где ты сейчас даешь, в сортире на вокзале? Туда и вали… На тебе!

Он сунул ей в руку мелкую купюру.

— Считай, что сеанс отработала.

— Мне больше надо. За моральный и физический ущерб… Смотри, что со мной тюрьма сделала.

Она сняла парик, показав шрамы на голове. Затем стянула грязные перчатки, показав обожженные руки.

— Ну и что? Я-то здесь при чем?

— Ты знаешь, при чем.