Нет жалости во мне - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Колычев cтр.№ 33

– А если мне двадцать лет впаяют? – растроганно спросил он.

Как бы ни относился он к Катьке, он хотел, чтобы она ждала его. Ему нужна была поддержка не только материальная, но и моральная. Ему нужен был человек, на которого он мог бы рассчитывать, как на самого себя.

– Ничего, и двадцать лет ждать буду, – не моргнув глазом, заверила она.

– Эрика всего на два года забрили, – вспомнил он.

Лучше бы он вместе с ним в армию пошел. Что такое два года по сравнению с вечностью?

– Ну, и кто его ждать будет?.. Ирка парня себе нашла, там у них все серьезно, замуж за него собирается...

– А ты, значит, будешь меня ждать?

– Да, и замуж за тебя пойду, – как о чем-то само собой разумеющемся сказала она.

– Когда дождешься? – с невольным чувством облегчения спросил он.

Вечность никогда не закончится, значит, Катька его не дождется – и не поженятся они.

– Зачем ждать? В самое ближайшее время все оформим.

– Шутишь?

– Нет... Я уже узнавала, без жены в зоне пропадешь. А когда жена есть, то и длительное свидание можно с ней получить. Буду приезжать к тебе, будем любить друг друга...

Даже если бы Алик и захотел сказать, что не любит он Катьку, язык бы у него точно не повернулся. Как ни крути, а она готова была пожертвовать своей судьбой ради него...

На следующий день Павел Андреевич заставил Алика изменить свои показания, после чего сопроводил его на допрос к следователю, проследить, чтобы он по неопытности не дал маху.

Оказалось, что Алик вовсе не собирался никого убивать. Игоря Веткина он хотел всего лишь на-пугать, но так вышло, что на лестничной площадке перед его квартирой столкнулся с его криминальными шефами, которые попытались применить против него свое оружие. Пришлось защищаться... Ну а потом он, зная, что в револьвере закончились патроны, догнал Веткина и произвел имитацию выстрела...

Оперативную информацию на покойных Клименцова и Юрыгина предоставил адвокат, и в этом ему здорово помогла Катька, а если точней, то ее влиятельный родственник из органов.

В декабре девяносто второго начался судебный процесс, а в январе девяносто третьего Алику за-читали приговор – лишение свободы сроком на десять лет в колонии строгого режима. Всего лишь десять лет, и всего лишь строгий режим, а ведь могли дать все двадцать особого. Или даже намазать лоб зеленкой.

В тот же день его перевели в блок для осужденных, а еще через неделю он сочетался законным браком с Катькой. Свадьбы как таковой не было, да он в ней и не нуждался. Главное, чтобы в тылу оставался надежный человек...

О Сашке в тот день он даже не думал. Она устраивала свою судьбу, а о нем давно уже забыла. Зачем она ему такая?

Раз – лег, два – отжался... Раз-два... Раз-два... Никто не заставлял его напрягать мышцы, сгонять с себя по семь потов за день. Никто и ничто, кроме собственной воли... Раз-два, раз-два... Сто отжиманий за один раз. И это на пустой желудок. В карцере не забалуешь, здесь из мясного только крысы, а так – хлеб и вода... Раз-два... Все, на сегодня хватит.

Алик оторвался от пола, голый по пояс, подошел к ржавому умывальнику. Вода теплая, рыжая от растворенного в ней железа, но лучше что-то, чем ничего. Намочил голову, ополоснулся.

Он еще молод, ему всего двадцать восемь. Впереди целая жизнь. И не зря он работал над собой – набивал удары, наращивал мышцы. Вот-вот прозвенит звонок, и он выйдет на свободу не каким-то там уголовником с чахоточной грудью и коричневыми от чифиря зубами, а человеком с благообразным лицом и атлетической фигурой. Глядя на него, никто не скажет: вот, смотрите, зэк после отсидки...

– На, браток, вытрись!

Широкоплечий здоровяк с драконами на плечах протянул ему чистое казенное полотенце. Если бы не скрытая в глазах ухмылка, его дружеский жест можно было принять за чистую монету.

– Да нет, оно тебе самому пригодится! – косо глянул на него Алик.

Четырнадцать суток в камере штрафного изолятора он провел в полном одиночестве, но вчера вечером судьба в лице лопоухого надзирателя принесла ему соседа – отмороженного амбала из третьего отряда. Алик хорошо знал эту породу безмозглых бакланов, живущих по принципу «сила есть – ума не надо». Таким баранам в принципе все равно, кто ты – уважаемый вор или честный мужик, они готовы опустить ближнего одной только забавы ради – насмеяться, растоптать. А то, что рано или поздно сами могут угодить под пресс, им все равно, потому что они привыкли жить сегодняшним днем.

Алик не был вором, но к блатной прослойке принадлежал, жил чисто по понятиям, отмороженностью мозгов не страдал. К злостным отрицалам себя не причислял, но и работать страх как не любил. И в карцер попал по этой причине: набил морду бригадиру, посмевшему наехать на него за то, что не был выполнен дневной план. Явление, в общем-то, для него привычное, но зачем его этим попрекать? Ведь лишили его права отовариваться в ларьке, длительные свидания не разрешают – неужели этого мало, чтобы наказать нерадивого? Зачем было на него варежку разевать, ведь известно же, что Алик Наган не выносит, когда на него кричат...

– Ну, могло бы и пригодиться, – кивнул амбал. – Но тебе нужней, ты вон мокрый какой. Силу качаешь, да?

Алик не ответил. Повернувшись к амбалу спиной, на какое-то мгновение он застыл, а потом вдруг, разжавшись словно пружина, привел в движение правую ударную ногу. Пятка со всего маху врезалась амбалу в подбородок, тараном прошла дальше... Отморозок сначала ударился затылком о стену, затем бесчувственно сполз на пол.

Казалось бы, человек предложил ему полотенце, что в том плохого? А плохо то, что казенное полотенце для того и годится, чтобы им пользовались лагерные петухи после сеанса. Такие полотенца называют вафельными вовсе не потому, что оно шероховатое и в клеточку... Вытрись Алик этим дерьмом, и его самого можно причислять к разряду опущенных, делать с ним всякие мерзости. Видно, девочку захотел баклан, да не понял, на кого нарвался.

Алик поднатужился, подтащил тяжелое бесчувственное тело к дальняку, сунул голову в обсервационную чашу, в таком положении его и оставил. Мало ли, вдруг опомоенному чмырю пить захотелось. А на то их и зовут помойками, потому что пить и есть они привыкли с унитаза... Завтра же об этом случае узнает весь лагерь, и баклан автоматически перейдет в касту обиженных. Опустят его до конца или нет, это уже от него зависит. До полного контакта дело может и не дойти, но, по-любому, жизнь для этого барана превратится в ад...

Алик подошел к дощатому полоку, пристегнутому к стене на замок, снял с гвоздика свое полотенце – мягкое, пушистое, легко впитывающее влагу... Пусть он и лишен отоварки в ларьках, но у него есть Катька, которая шлет ему посылки с завидной регулярностью. И на свидания к нему ездит стабильно – раз в полгода, как по расписанию. Да, его лишают возможности видеться с женой, но Катька на редкость пробивная баба, и деньги у нее всегда есть – свой бизнес, приличный доход; кто бы в этом сомневался. В общем, она к самому хозяину подход нашла, так что со свиданиями без проблем...