Ментовской беспредел - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Колычев cтр.№ 23

– Да такие! Кто с меня в прошлый раз полтораста штук баксов скачал? Ты. Так что не строй из себя святошу... Сколько ты в этот раз запросишь, а?

– Вы что, гражданин Бурлаков, взятку мне предлагаете? – взвился мент.

– Не дождешься! Хрен тебе с маслом, а не бабки!.. Повадился один лис в курятник, да без башки остался... Ты, начальник, башку свою покрепче затяни, а то, не ровен час, с резьбы сорвется...

– Так, он мне еще и угрожает! – театрально возмутился мент. – В машину его. И на Петровку!

Игната усадили в «десятку», повезли по направлению к центру города. Он все ждал, когда менты предложат ему отступные. Чтобы затем послать на три шершавые буквы. Но менты молчали всю дорогу.

Его прямым ходом доставили в изолятор временного содержания на Петровке. Началась нудная процедура оформления, и Игнат понял, что с ним не шутят. Как ни крути, а у него в машине нашли огнестрельное оружие. Понятые, протокол изъятия – все по форме, все по закону.

И в изоляторе приняли его строго по закону. Объяснили ему его права и обязанности, составили полную опись изъятых вещей, выдали матрац и чистое белье. Но главное, позволили сделать положенный по закону звонок. Он мог позвонить Леве или Вилли, чтобы они как можно скорее включили механизм противодействия ментовскому беспределу. Но он позвонил Ксюше, кратко обрисовал ей ситуацию, объяснил, что переживать за него не надо, потому как в самом скором времени он выйдет на свободу. А Лева и Вилли без того уже знали, что его приняли менты. Начальник охраны уже поднял волну...

Игнат выглядел цивильно. Клубный пиджак, отутюженные черные брюки, галстук, модельная прическа. Короче говоря, он не был похож на уголовника со стажем. И когда его привели в камеру, кое-кто принял его за терпилу.

Время было уже позднее, «пассажиры» в большинстве своем спали. И только три каких-то охламона сидели на одной шконке под самым окном, нещадно дымили и о чем-то трепались.

В «Петрах» «пассажиры», как правило, надолго не задерживались. Самое большее – десять суток, а потом добро пожаловать в Бутырку, в Матросскую Тишину или в Лефортово – это как карта ляжет. Народ попадал сюда разномастный – бандиты, воры, убийцы, наркоманы, просто неудачники, погоревшие на бытовухе. Арестанты здесь редко сбивались в компании по интересам. Так, познакомились, поговорили и разошлись – кто в следственный изолятор уйдет, кто на волю самоходом. Даже блатные, и те не особо хорохорились. Какой смысл напрягаться, работать на авторитет, если завтра тебя здесь уже не будет? И тюремной «пропиской» здесь никто не занимался за отсутствием «паспортного стола». Словом, здесь каждый был сам по себе, никто никого не трогал. Хотя, конечно, попадались и тупоголовые бакланы...

Игнат зашел в камеру, бросил матрас на свободный шконарь. У него напрочь отсутствовало какое-либо желание с кем-то разговаривать. Тем более здороваться, представляться. Да и случай не тот, формальности сейчас не канают.

Зато кое-кому захотелось побакланить.

– Ты откуда такой взялся? – спросил его крупного сложения лопоухий парень.

Смешные уши, а само лицо – чисто смехопанорама. Но Игнату не до смеха. Ему бы приземлиться, полежать немного пластом, собраться с мыслями. А тут, похоже, рамс назревает.

– Ты чо, не слышишь? – начал заводиться лопоухий.

– Митяй, да оставь ты его! – одернул его дружок.

Но тот не успокаивался.

– Ты чо, не въезжающий, в натуре? – продолжал он донимать Игната.

Только все его базары пролетали мимо ушей.

– Не, ну ни фига себе! Тебе чо, впадло со мной базарить? – вскипел лопоухий.

Игнату хватило одного взгляда, чтобы определить его статус. Натуральный баклан из тех, кто о тюрьме знает лишь понаслышке, но уже усвоил якобы главное правило арестантского быта – сила решает все. И невдомек ему, что сила без ума на тюрьме не пляшет. А если пляшет, то недолго...

Игнат смерил баклана презрительным взглядом, встал со шконки, но вовсе не для того, чтобы разговаривать с ним стоя. Захотелось отлить.

На «дальняке» вонь. Видать, некому унитаз драить. Полная антисанитария. Ну да ладно, это, в конце концов, не люкс в пятизвездочном отеле.

Игнат сбросил балласт, повернулся, чтобы идти к своей шконке. Но на пути стоял детина с тупой лопоухой физиономией.

– А я тебя знаю! – хищно прошипел он. – Ты, типа, «новый русский», да? Типа, бизнес у тебя, да? Фирма своя. Типа, хозяин – барин. А мы для тебя быдло, да? Базарить с нами впадло, да? Только ты не в офисе своем, понял? А я не твой работяга, понял?..

– Все сказал? – устало, но твердо спросил Игнат. – Если все, отвали!

– Не, пацаны, ну вы смотрите, совсем буржуи обнаглели! – обращаясь к своим дружкам, прогудел баклан.

– Ага, совсем нас за людей не считают! – вякнул кто-то.

– Не, ну ты слыхал, буржуй, чо народ говорит? – взбодренный поддержкой, взвыл детина. – Люди – мы! А ты – тьфу!

– Это ты, что ли, человек, – ухмыльнулся Игнат. – Баклан ты дешевый, шнырь помойный...

– Чо ты сказал? – вскипел парень.

Яростный порыв швырял его на обидчика. Похоже, он уже собирался схватить Игната за грудки, но тот остановил его одним только взглядом. Режущий взгляд, тяжелый и непробиваемый, как железобетонная плита. И смертельная угроза, как тот быстродействующий яд – она мгновенно передалась на расстояние, проникла в кровь баклана, напитала свинцовой тяжестью его волю...

Игнат не просто смотрел на грубияна. Он выкручивал его взглядом наизнанку. Когда выкрутил, сказал:

– Займешься работой. – Он показал на «дальняк». – Завтра утром «очко» блестит. Нет, на киче тебе твое собственное «очко» начистят. Я за базар отвечаю...

Игнат не обладал властью опускать заключенных по одному своему повелению. Он не законник и даже не криминальный авторитет в полном значении этого слова: ведь он фактически отошел от уголовных дел, только бизнес, бизнес. Но сейчас цивилизованная оболочка слетела с него как мишура, ее сдул ветер перемен. Он снова в тюремных джунглях, о законах которых знает не понаслышке. Он в состоянии постоять за себя, способен ломать и подчинять себе других. И если он отвечает за базар, то расшибется в кровь, но угрозу свою приведет в исполнение...

– Ты меня понял? – спросил Игнат.

Он был непоколебимо уверен в себе и своих силах. И эта уверенность передалась баклану, как двести двадцать вольт через оголенные провода. Страх сковал жалкую душонку, вся бравада хлынула в унитаз, как та вода из спускового бачка.

Игнат не стал дожидаться, когда детина выдавит из себя «да». Молча оттолкнул его плечом, прошел к своей шконке, скатал матрас, перенес его на койку возле окна. Матрас баклана швырнул на парашу. Никто даже не пытался остановить его...

Утром унитаз сиял как новенький. Но глаз не радовал. Тюремный быт Игната совершенно не волновал. Он ждал, когда его выдернут на допрос. Но его не трогали. И даже на встречу с адвокатом не вызывали. Видимо, муровские опера передали его дело следователю, а тот ждет прокурорской санкции на арест и обвинительного заключения. А в прокуратуре с этим что-то не вяжется...