Удавка для опера - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Колычев cтр.№ 60

— Как они себя ведут?

— Проявляют интерес к нашему заводу. Но пока ничего серьезного не предпринимают.

— Осторожничают?

— Вне всякого сомнения.

— Ты думаешь, эта Вероника знает, где Лозовой?

— Возможно…

— Может, оприходуем ее? Развяжем язык…

— В интересах дела нам не стоит раскрывать свои карты.

— Делай как знаешь. Не мне тебя учить.

— А Лозового мы возьмем… Ныркову очень не хотелось, чтобы Чусов не сдержал своего обещания.

Каждое утро Иосиф Виссарионович подходил к высокому шесту возле своего дома. И под звуки гимна Советского Союза поднимал красный флаг. Раньше он сам старенький проигрыватель включал.

Сейчас же это делал Рома. Старый грузин приобщил его к строительству светлого коммунистического будущего.

Хорошо, это строительство заключалось только в одном — в поднятии флага. Ну, еще спуск его вечером. А все остальное — не особо тяжкий труд по добыванию хлеба насущного.

У Какошвили был небольшой огородик. Урожай не ахти, но хоть что-то. Охотой он не промышлял. Хотя дичь окрест водилась приличная. Иосиф Виссарионович на огородик спину гнуть, а Рома на охоту с его одностволкой. Ружье допотопное, но бой у него отличный. И ни разу еще Рома не возвращался без добычи…

Флаг поднят. Рома за ружье. Иосиф Виссарионович за мешок. На огород даже не смотрит.

— На охоту, товарищ Лазо? — строго спросил заменитель товарища Сталина.

«Товарищ Лазо» — так называл его Какошвили. В честь пламенного революционера времен Великой Гражданской Бойни. Рома просил не называть его так. Мол, плохая примета. Ведь Лазо японские интервенты в двадцатом замучили. А его кто-то другой может замучить. В девяносто восьмом. Но Какошвили был непреклонен. Лазо, значит, Лазо.

— На охоту…

— А я в деревню, — сказал старик. — Хлеба надо купить, круп, масла, табаку. Тушенку брать не буду. Надеюсь, ты свежего мясца принесешь.

— Мамонта забью, какие проблемы.

— А может, со мной сходишь? Далеко идти, а ноша тяжелая. И по пути что-нибудь подстрелишь…

— Только в деревню я заходить не буду. А вдруг там японские интервенты?

— Как скажете, товарищ Лазо…

До деревни Ляпино шли долго, часа четыре. Впрочем, какая это деревня? С десяток изб, только половина из них обитаема. Но неподалеку река. А по реке на моторной лодке сюда раз в две недели продукты забрасывают. Какошвили знал, когда приходить.

Он загрузил провизией два заплечных мешка. Черствый хлеб на сухари, крупы, масло, соль, спички, сигареты без фильтра. А еще двухлитровая банка черной икры. С тяжелой ношей он вышел из деревни и углубился в лес, где его поджидал Рома.

— Случайно завезли, — сказал дед, вынимая из мешка банку. — Красота! Побалуюсь…

— И сколько это чудо стоит?

— Пять тысяч новыми… Дорого, очень дорого. Поэтому никто не покупал. Говорю же, случайно завезли. А вот мне эта банка по силам…

— А деньги? Откуда у вас деньги?

С огорода старик на продажу ничего не возит. Нечего да и некуда. Охотой не занимается — белок да куниц на шкурки не бьет. Из старых запасов у него ничего быть не может. Уже давно он в тайге живет, задолго до денежной реформы здесь появился. Все рубли, которые он мог взять с собой, уже давно превратились в разноцветные фантики. А о долларах в те давние времена он думал как о буржуазной пропаганде и не купил бы их у валютчиков под страхом смерти.

Откуда деньги?

— Как откуда? — ответил старик. — На золотишко меняю…

И тут же помрачнел. Понял, что сболтнул лишнее.

— Золотишко? А откуда у вас золотишко?

— Ну, — замялся дед, — были у меня кольца, серьги…

— А если честно? — глядя ему в глаза, спросил Рома.

— Ну, товарищ Лазо, вы точно из органов…

— Ага, угадали… Сейчас домой придем, будете оперу писать.

— Какую оперу?

— Что опер скажет, то ему и напишете. Откуда у вас золотишко, например?

— Эх, товарищ, товарищ, я вас пригрел…

— А вот этого не надо! — отсек Рома. — Я вам не змея, чтобы меня на груди пригревать. Я представитель закона. Официальное лицо. Вам удостоверение показать?

— Не надо…

В один миг из Сталина старик превратился в какого-то грузинского рабочего, укравшего на заводе кусок трубы. А за это десять лет строгого режима…

— Я ведь ничего не украл, — засокрушался он. — Я ведь для нашей родной Коммунистической партии все это берег…

— Что берегли?

— Не скажу…

— Иосиф Виссарионович, чую, утаиваете вы что-то. Противозаконное…

— Может быть. Но партия это оценит!

Он снова расправил крылья.

— Золотые самородки? — спросил Рома.

— Может быть…

— И никто не знает место, кроме вас.

— Да.

— Но должна узнать родная Коммунистическая партия…

— Да! Когда ситуация в стране изменится.

— Боюсь, вы до этого не доживете.

— Я еще не совсем стар.

— Да я не в том смысле… Кому вы золото сбываете?

— Так это давно было. Лет пять назад. Я далеко ездил. В Новосибирск. Я много денег привез…

Не совсем из ума выжил старик. Набрал золотишка — и в дальний город, где легко раствориться.

— А членские взносы заплатили? Рома встал в позу красноармейца с плаката «Ты записался добровольцем?».

— Дет, — побледнел старый грузин. Он крайне серьезно отнесся к полусумасшедшей игре, которую неожиданно навязал ему Рома.

— Придется сообщить кому надо.

— Не надо!

— Тогда показывайте, где берете золото!

— Хорошо…

Всю дорогу к дому они шли молча. И до следующего утра не обмолвились и словом. Рома не спал всю ночь. А вдруг старик решит взять грех на душу да придушит его сгоряча?

Но нет. Все обошлось.

Это было единственное утро, когда Иосиф Виссарионович забыл о красном флаге.

— Правильно, негоже поднимать флаг, когда не уплачены членские взносы, — строго попенял ему Рома.

Тот искоса посмотрел на него. Но не рассердился. Быстро собрался. Забрал у Ромы свое ружье, оставил его с одним «Макаровым».

Они шли недолго. Часа два, не больше.

— Вот! — показал старик на глубокий овраг, заросший кустарником.

Туда уходила еле заметная тропинка.