Удавка для опера - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Колычев cтр.№ 22

Хорошее помещение под магазин ему выделили На капитальный ремонт деньги есть, на оборудование тоже. А с товаром проблем не будет. В оборот пойдет вся его мебель. Нырков больше не имеет к нему претензий.

Сегодня Нырков снова разговаривал с ним. В мэрию к себе вызывал. И сразу разговор пошел начистоту. Мол, спровоцировать Романа Лозового надо. Нельзя, дескать, допустить, чтобы он на Маргарите женился…

А потом Нырков денег ему предложил. Двадцать пять тысяч долларов. Наличностью. За провокацию.

Неспроста он Рому в магазин заманил. Неспроста о разговоре с Нырковым рассказал. Все шло по сценарию, который Нырков разработал. И финал был спланирован. Ударил его Рома. И теперь его можно привлечь за нанесение увечий. Именно этого и хотел Нырков.

А для убедительности он просил его сумочку с собой прихватить. А в ней диктофон. Весь их разговор на пленочку записывался. Только Павел не совсем понял, зачем это надо. Ведь достаточно будет побои снять и заявление написать И все, Рома виновен, и его можно брать под стражу.

Зря он, конечно, друга предал. Но жизнь ведь такая гадкая штука…

Павел не удивился, когда в комнате появились двое Этих ребят он знал, это люди Ныркова. Вместе с ним при разговоре присутствовали. Да и вообще он их раньше видел.

— Ну что? — спросил один.

— Все в порядке… Кажись, челюсть сломал, — горько усмехнулся Павел.

— Ну, тогда все…

Тот повернулся, будто собираясь уходить.

— А бабки когда?

— А-а, бабки… На, держи!..

Словно в замедленной съемке видел Паша, как крепыш снова разворачивается к нему. Будто его какая-то пружина по спирали раскручивает. И в руке у него остро заточенный прут.

— Не надо! Убери штырь! Не убивай!.. — только это он и успел крикнуть.

А еще он успел закрыть голову. Но заточенный прут вошел ему в печень. И снова вышел.

Обливаясь кровью, Паша упал на живот. Но был еще жив.

Он умер, когда тот же штырь вошел ему в спину под левую ключицу…

Рому разбудил голос матери. Он открыл глаза, но не она стояла перед ним, а мужчина в кожанке, а по бокам — двое в милицейской форме, в бронежилетах и с автоматами.

— Здравствуйте, Роман Георгиевич! — дружелюбно поприветствовал его мужчина. — Рад с вами познакомиться. Старший оперуполномоченный Семиреченского РОВД капитан Фурцев…

И чтобы закрепить знакомство, протянул ему руку.

Рома спросонья не успел разобраться в ситуации и тоже протянул ему «краба». Щелк, и на запястье его руки сомкнулся браслет наручника. Второй браслет защелкнулся на руке опера.

Можно было сломать этого Фурцева. Но свобода маневра уже потеряна. Сержанты из группы немедленного реагирования сомнут его.

А потом, ему нет смысла сопротивляться. Ведь он ни в чем не виновен. Хотя, похоже, капитан Фурцев думает по-другому.

— Это какая-то шутка? — стараясь сохранять спокойствие, спросил Рома.

— Шутка… — кивнул опер. — Собирайтесь, гражданин Лозовой, в отдел поедем. Дальше шутить там будем…

— Ну вот, уже и гражданин…

— Собирайтесь! — жестко отрезал Фурцев.

— А наручники?

— Наручники, извините, снять не могу.

Рома сумел надеть только брюки, обуться. А рубаху пришлось брать с собой. Ее он надел в камере изолятора временного содержания.

Камера сухая, свежей краской пахнет, четыре шконки и ни одного задержанного. Он единственный узник.

За что его арестовали?.. На этот вопрос ему никто так и не дал ответа. Всю дорогу капитан Фурцев молчал.

Молча привезли в отделение, сняли отпечатки пальцев, поместили в изолятор, закрыли на все замки. Отдыхай и думай, думай…

И Рома думал. Лег на шконку и приставил палец к носу.

Причин для задержания нет. Но они легко найдутся, если твой противник — сам Нырков. Неужели он все-таки скинул ментам окровавленный штырь с отпечатками его пальцев?.. Похоже на то…

Рома лежал на шконке, курил и ждал, когда его вызовут к следователю. Должны же ему в конце концов предъявить обвинение. Но про него, казалось, забыли.

К исходу дня он начал барабанить в дверь. Ему нужен был телефон. Он должен был связаться с кем-нибудь. С Артемом или хотя бы с Пашей. Кто-нибудь из них мог бы позвонить в Москву, в родной отдел. Только из Битова могла прийти ему помощь.

Можно было связаться и с Ритой. Даже лучше ей позвонить в первую очередь. Для него она сделает все.

Рита… Любимая… Ничего, скоро они снова будут вместе…

Но дверь никто не открывал. К ней никто даже не подходил. Как будто никому не было никакого дела до узника в камере.

* * *

Каменным изваянием Рита стояла рядом с гробом и смотрела на Пашу. На мертвого Пашу.

Казалось, он спит. Оделся в парадный костюм, обулся в черные лакированные туфли и прилег отдохнуть…

Но нет, он не спит. Это смерть!

Его убили позавчера.

Вместе с Ромой он отправился осматривать помещение под магазин. Там и остался. С остро заточенным штырем в сердце.

А Рома исчез.

Он позвонил ей поздно ночью и сказал, что завтра утром заедет за ней. А утром его забрала милиция.

Оперативно-следственная бригада, прибывшая на место, раскрыла преступление по горячим следам. Рому обвинили в убийстве и арестовали. Сейчас он под следствием, в изоляторе временного содержания.

Как же так! Почему он так поступил?.. Ведь Паша его лучший друг и родной брат Риты. Ну, повздорили, помахали бы в крайнем случае кулаками и успокоились. Но нет, Рома убил Пашу. Жестоко, хладнокровно.

Он ненавидел Пашу. За что? За то, что он познакомил его с ней, с Ритой?.. Он не хотел жениться на ней. Только делал вид, что хочет. А на самом деле она была ему в тягость… И со зла Рома убил Пашу…

Может, причина в другом. Но Рита во всем винила себя. Не нужно ей было связываться с Ромой. Надо было сразу понять, что их роман ничем хорошим не кончится.

А ведь Паша и сам понял свою ошибку. Незадолго до смерти он разговаривал с ней. Сказал, что ей следует хорошо подумать, прежде чем выходить замуж за мента. Не будет у нее с ним жизни.

Такой красавице, как она, нужен другой муж. Солидный, богатый, могущественный. И он знает такого человека. И этот человек, между прочим, питает к ней симпатии…

Она тогда посмеялась над Пашей. Сказала, что, кроме Ромы, ей никто не нужен.

Ей и сейчас никто не нужен. Даже Рома. Он — подонок и убийца, и она не может его любить… Хотя сердцу не прикажешь. Любовь зла… Она продолжала любить его. Но в то же время презирала и ненавидела.