Две причины жить [= Последняя песнь трубадура ] - читать онлайн книгу. Автор: Евгения Михайлова cтр.№ 41

— Этот подарок я заберу домой, — сказал Виктор. — Если ты, конечно, не возражаешь.

Но Алиса смотрела не на фото. Все проследили за ее взглядом. В дверях стоял бледный, потрясенный Блондин. Он, как зачарованный, смотрел на портрет, затем перевел взгляд на оживленную Алису в золотистом облаке. Было совершенно очевидно, что он больше никого и ничего не замечает.

— Пусть портрет побудет здесь пару дней, хорошо, Виктор? — сказала Алиса. И позвала ласково: — Заходи, посиди с нами, Валентин.

И он пошел на ее голос и взгляд.

Когда все разошлись, Алиса бессильно откинулась на подушки. «Господи, — привычно попросила она, — пожалуйста, одну ночь без боли. У меня сегодня день рождения. Такой хороший день».

За дверью раздалось шуршание. Валентин никогда не стучал как все.

— Войди, — сказала Алиса. — Посиди со мной. Я хочу тебя попросить: там морфий, ты можешь сделать укол? Совсем маленькую дозу, пол-ампулы. Мне не больно, просто хочется, чтоб сегодня ночью ничего плохого не было. А сестру звать неохота. Я устала от чужих.Она вздрогнула сама от последних слов. У нее просто вырвалось, она имела в виду только медсестру. Но не стала ничего объяснять, такая страстная признательность была в его взгляде. Он дрожащими руками снял с шеи нательный крестик на серебряной цепочке и попросил:

— Возьми, пожалуйста. Надень. Я поздравляю тебя. Это все, что осталось у меня от мамы.

Когда поздно вечером, после очередной операции, Андрей Владимирович заглянул в комнату Алисы, у нее горела настольная лампа, она лежала поверх одеяла в золотистом наряде и сладко спала. Даже щеки немного порозовели. Рядом сидел этот тип. Андрей положил на тумбочку темно-красную розу.

— Я хотел ее поздравить. Но пусть, конечно, спит. А вы… — начал он и осекся. Парень смотрел на него напряженно, то ли с мольбой, то ли с угрозой. «Ладно», — махнул рукой Андрей и вышел.

Если она может уснуть под столь исступленным взглядом, значит… Значит, ей нужны сильнодействующие средства.

Алиса проснулась поздно ночью. По-прежнему горела лампа, по-прежнему сидел у кровати Валентин. Она вдруг заметила, как сильно он похудел, побледнел, глаза стали совсем огромными. Синие преданные глаза. Мир Алисы вдруг сделался крошечным, теплым, уютным. В нем было место лишь для них двоих. Может, он и есть ее главный подарок.

— Ты устал, — прошептала она. — Ложись рядом со мной. И давай укроемся одеялом. Пусть нам будет очень тепло… Обними меня.

Она не знала, что бывают мужчины, способные молиться на женщину в момент плотского обладания ею. Бог послал ей такого в день шестидесятилетия.

— Мой мальчик, — она прижала к себе белокурую голову. — Я счастлива. Ты мой дорогой мальчик. Ты появился, чтобы спасти меня.

Дине позвонил Виталий Стражников:

— Приветствую тебя, отрада очей моих. Во-первых, разреши передать привет от нового военного прокурора. Он мечтает с тобой познакомиться. Ты на него произвела неизгладимое впечатление. Особенно слова: «Он ушел в туалет и не вернулся». Знаешь, действительно только профессионал способен так умело использовать детали. Все ясно. Засранец. Хвалю, ценю. Докладываю. Суд признал показания свидетелей на процессе Блинова недействительными в свете представленных обстоятельств. Открыто новое дело. Блинова выпустят. Князева пасут по всем адресам. Он в розыске. Но ты можешь мне объяснить, почему Серега не называет исполнителя? До него, конечно, и так доберутся, но почему бы не сказать?

— Виталий, у него не совсем точная информация. Он не на сто процентов уверен в ней. Короче. Пусть сами ищут. Есть свидетели. Эксгумация была?

— Да, конечно. Ирине сломали шею. Ничего общего с теми способами, которые навязывали Блинову.

— Ну вот. Говорят, труп не может не привести к убийце.

— Ты нервничаешь или мне показалось?

— Конечно, нервничаю. Через два года узнать, как был убит человек, после того как невиновный принесен в жертву неизвестно кому и чему. Конечно, можно поймать заказчика и исполнителя. Но почему только сейчас у них возникла такая потребность? Ты не видишь здесь другого преступления, должностного, группового, с особым цинизмом?

— Дорогая! Ты сформулировала следующую тему. Обнимаю тебя. Звоню военному прокурору. И заодно генеральному. Приглашаю на передачу. Гонораром будешь довольна. У нас хорошие спонсоры. Кстати, за тем гонораром можете с Сергеем подъехать.

— Я скажу Кольцову. А мой перешлите в Центр по защите гражданских прав. Ты знаешь, что такой создан? Сергей там юрисконсульт. Вот тебе еще одна тема.

— Спасибо. Учту. А ты что, разбогатела?

— У меня богатый дядя объявился.

— Обожаю твой юмор! Пока!

Виктория смотрела в окно. Машина стоит. Вячеслав не приедет, даже если захочет. О том, что он разыскивается как организатор убийства, сообщили по телевизору. И с тех пор она ничего о нем не знает. Подъехала вчера к дому на Рублевке, там тоже какая-то машина стоит. В окнах нет света. Где он может быть? Виктории казалось, что у нее от мыслей и тревог распухла голова. Она выпила три таблетки анальгина. Попыталась уснуть, но мешало странное ощущение в глазах: как будто что-то выдавливает их изнутри. Она встала и, наверное, в сотый раз начала перебирать бумаги на его столе. Может, какие-то телефоны, адреса. Она вывернула содержимое всех ящиков на пол. Что это? Журнал с голой бабой на обложке. Никогда не замечала у него интереса к пошлятине. Виктория зажгла настольную лампу и стала рассматривать снимок. Голая девица, вся облепленная мороженым, недовольно смотрит в объектив. Очень молодая, совсем девчонка. Смазливая, белокурая и бесстыжая. Виктория разглядывала ее внимательно и придирчиво. Она не очень хорошо разбиралась в фотографии, но понимала, что в этой девчонке есть что-то необычное. Потрясающая естественность. Наверное, она соблазнительна, но главное — то, что она так независимо и гармонично существует в дурацкой ситуации, в голом виде, перед объективом. Ноль наигранности и позы. Виктория посмотрела весь журнал. И вернулась к снимку на обложке. С этой крошкой никто не мог сравниться. Как у него оказался этот журнал? Виктория еще раз набрала номер мобильного Вячеслава. Отключен. Друзья? В такой истории он друзьям не доверится. Куда-то уезжать — полное безумие. Его фотографию показали. Стоп! Квартира на «Бауманской»! Как она могла забыть! Маленькая однушка досталась Виктории после смерти отца. Они там даже пожили полгода.

У Князева была одна подпольная привычка: он всегда носил с собой ключи от всех квартир и дома. Даже от той, на «Бауманской», где никто из них давно не был. Виктория бросилась в спальню, достала из большого ящика в шкафу все старые сумки. У нее свои привычки: она никогда не выбрасывает старые сумки. Виктория вывернула наизнанку штук пять немодных ридикюлей и наконец обнаружила простой ключ от английского замка.

У Князева была квартира на «Новослободской», где в первое время он и жил с Викторией. Но очень скоро ему понадобилось сменить адрес, он затеял длительный ремонт и переехал в апартаменты тещи. Там оказалось гораздо удобнее проводить «деловые» встречи, принимать людей, с которыми его не должны видеть вместе. Виктории было безразлично, кто к нему ходит, а Тамара, разумеется, присматривалась и прислушивалась. Она настолько его раздражала, что это стало своего рода вожделением. Ему даже снилось, как он ее насилует то на столе, то в ванной, на глазах у дочери. Но Князев знал, в каких случаях нужно себя контролировать. Однажды он вернулся домой раньше Виктории. В прихожей горел свет, а в ванной шумел душ. Вячеслав потянул дверь, она оказалась не запертой изнутри. Он стоял и ждал, пока Тамара выйдет из-под душа, потянется за полотенцем. И вдруг крепко сжал ее руки, притянул к себе. Если бы она начала вырываться, бороться, он обошелся бы с ней как с Викторией, как со всеми женщинами в своей жизни. Но она не шевельнулась. Она лишь посмотрела ему в глаза с таким презрением, с таким отвращением, что его руки ослабели сами собой.