Кудеяр. Аленький цветочек - читать онлайн книгу. Автор: Мария Семенова, Феликс Разумовский cтр.№ 68

Было слышно, как бабушка в ванной переругивалась с колонкой, никак не желавшей давать требуемую температуру воды.

«Чейз?» – произнесла Рита вслух.

Висячие уши дрогнули и приподнялись. Обрубок хвоста дёрнулся… дёрнулся снова… и радостно выдал все причитающиеся мегагерцы. Рита протянула руку, и пёс ткнулся широченным лбом ей в ладонь. Никаких, мол, чужих ошейников. Всё соответствует.

Она перечитала номер, пытаясь примерно определить географию. «542» – это вообще где? Смутные воспоминания подсказывали, что вроде бы в северной части. Проспект Тореза, Сосновка… Чейз уселся перед ней, глядя слезящимися глазами. Рита хмуро сняла трубку и несколько раз повернула диск телефона.

На том конце отозвались почти сразу.

«Алё?»

Голос был женским и отчётливо пожилым.

«Вы меня не знаете, – представилась Рита. – Извините, я вот по какому делу…»

Она довольно путано изложила проблему, но собеседница поняла её с полуслова.

«А-а, – вроде бы обрадовалась женщина. – Жив ещё, значит, разбойник! И что вы с ним собираетесь делать?»

«Как что?.. – удивилась Рита. – Вам вернуть…»

Она ждала какой угодно реакции, но не той, которая последовала. Владелица собаки мгновенно встала в агрессивную оборону.

«Да на кой он мне нужен-то?» – почти с обидой выкрикнула она.

Скоро выяснилось следующее.

Чейз действительно был, как говорят в собаководстве, метисом, продуктом сугубо внеплановой вязки («Евонна мамка ротвелька была, а папка… этот… мастина итальянский») и принадлежал мужу Ритиной собеседницы. Ныне покойному. Похоронив супруга, пожилая дама не обнаружила в себе ни сил, ни большого желания «справляться» с могучим и резвым четырёхлетним псом. Которого, кстати, надо было ещё и кормить. Не долго думая, она попросила соседа «что-нибудь сделать». И тот сделал. Отвёз их с Чейзом на другой конец города, и там, выпустив собаку из машины побегать, они быстренько отчалили. Забыв, правда, ошейник снять, вот незадача какая.

«Так что вы, девушка, что хотите с ним, то и делайте, а ко мне чтобы больше не приставали».

В голосе пенсионерки Рите померещилось злорадство. Нас, мол, просто так не возьмёшь! Хоть ты там разбейся, а назад забрать не заставишь!

Рита представила себе дождливую осень и крупного пса, отчаянно бегущего за автомобилем. Или, может быть, он чем-то увлёкся и прошляпил момент их отъезда, а когда спохватился и не обнаружил знакомой машины, то долго стоял, нюхая воздух и силясь сообразить, что же произошло, а потом сел на мокрый асфальт и принялся тихо-тихо скулить…

Видимо, в смятении Рита слишком долго молчала, потому что тётка поинтересовалась:

«Так вы как с ним теперь думаете быть-то? Усыплять будете али милицию позовёте, чтоб застрелили его?»

Рита до сих пор жалела, что не обматерила эту представительницу человечества со всей страстью неугомонной Поганки. Тошно вспомнить, как она – интеллигентка гнилая – промямлила:

«Нет… Если вы не возражаете, пускай у меня поживёт…»

Дама с проспекта Тореза обладала хорошо выраженной практической жилкой.

«А мне чё возражать? У меня ещё два намордника евонных остались. Импортные, Польша, не наши какие. И ошейник, и поводок. Приезжайте, заберёте. Дорого не попрошу…»

Рита положила трубку. Сползла с кухонного стула и уселась на корточки перед собакой.

«Вот так, малыш, – сказала она негромко. – Похоже, ты теперь тут живёшь…»

Узнал ли Чейз едва слышимый из телефонного динамика голос бывшей хозяйки – осталось навсегда его тайной. Но то, что он вполне уловил важность происходившего разговора, никакому сомнению не подлежало. Он часто задышал и каким-то исступлённым движением протянул Рите лапу. Потом другую. И наконец подался вперёд, чтобы сунуть нос ей в колени: «Ты не выгонишь меня? Ты меня правда не выгонишь?..»

Это было давно. За три месяца «кости Бухенвальда» обросли мясом и избавились от болячек, превратившись в красивого мощного пса. С наклонностями отъявленного разгильдяя. Плюс рефлексы бывшего бродяги, до сих пор неспособного пройти мимо какого-нибудь огрызка или объедка, замеченного на асфальте. Одно добро – коммунальная квартира настолько благоговела перед Ангелиной Матвеевной, грозным ветераном ФСБ и своей неизменной заступницей в жилконторе, что против Чейза не высказался ни один из жильцов. Даже владелица кошки Василисы, с детства панически боявшаяся собак.

Так что теперь Рита изучала книги о дрессировке, собранные по знакомым, совершала неизбежные ошибки и утешалась порой только мыслью о том, как вот ужо вставит «собачью» тему в очередной роман про свою героиню, Риту-книжную. Она уже знала примерно, как это сделает. Да, тут она отведёт душу! И обрисует в вышибающих слезы подробностях, как неопытная собачница, выбрав уединённое место, оглядывается по сторонам – не видать ли прохожих, не засмеют ли… Как потом она долго собирается с духом… И наконец хлопает себя по бедру, громко восклицая:

– Ко мне!..

– Ну что? – Проснувшийся ни свет ни заря Скудин подошёл к Бурову, стоявшему на часах. Потянулся так, что хрустнули кости. – Снежный человек не пробегал?

– Лиса приходила. Облезлая, на дворнягу похожая. – Глеб улыбнулся, зевнул, потянул носом запахи, доносившиеся с кухни. – Шашлык очень уважает. Барбос профессорский проснулся, лает, а она ноль внимания, знай себе тарелки вылизывает. Потом хвост трубой и всеобщий привет. У нас что на завтрак, перловка?

– Она, родимая. Со вчерашней колбасой.

На самом деле из перловки можно приготовить совершенно деликатесную кашу. В полном смысле слова пальчики оближешь. Однако это требует некоторой возни, а кто у нас любит возиться? Никто. В результате поколения детсадовцев, школьников и военных проклинают малосъедобную столовскую «шрапнель» и клянутся по доброй воле никогда не брать её в рот, даже не подозревая, что «это» может быть умопомрачительно вкусно. Мама Глеба умела готовить перловую кашу, от которой сына-спецназовца и его друзей за уши было не оттянуть. Но, увы, не она была в экспедиции поварихой, и Скудин вздохнул:

– Всё, кончились праздники, начинаются суровые будни. Иди-ка ты лопай и заваливайся плющить харю. А я пойду физо проводить. Пора уже кое-кому…

Под «кое-кем» подразумевался, естественно, Эдик. Которому, согласно указаниям начальства, следовало устроить здоровое тело и внутри оного – здоровый дух. По мнению Кудеяра, доведение отрока до потребных кондиций нельзя было начать лучше, чем прописав ему небольшой марш-бросок. Но вот тут подполковника Скудина постигла позорная и удручающая неудача.

– Сгинь в туман, мужик, у меня приход… – проблеял генеральский сынок. Он лежал раскинувшись на голом полу и явно был совершенно нетранспортабелен. Скудин нагнулся, взял его за грудки и поставил на ноги. Потом ещё раз. Увы. Эдик валился, как мокрая тряпка, оглашая окрестности стонами христианского младенца, приносимого в жертву идолам. В конце концов Кудеяр плюнул и, смалодушничав, решил отложить начало воспитательного процесса на завтра.