Кудеяр. Аленький цветочек - читать онлайн книгу. Автор: Мария Семенова, Феликс Разумовский cтр.№ 120

Вот такие дела.

Под Гатчиной, возле объездной автодороги, есть место с какой-то странной аномалией. Оно притягивает молнии – то ли электрическое сопротивление почвы здесь понижено, то ли протекает подземная река, то ли прячутся от геологов залежи руд. Поговаривают, что раньше здесь находилось языческое капище и стоял «громовый камень». Огромный, размером с избу. Капище разорили тысячу лет назад, когда вводили христианство. В ту эпоху ведь тоже действовали, как у нас водится, по принципу «до основанья, а затем…». В десятом веке «затем» подразумевало строительство церкви. Не построили. Не получилось. Осилить мегалит не позволили тогдашние технические средства. Камень взорвали по меркам Истории почти вчера – при товарище Ягоде, когда закладывали дом отдыха для ответственных работников ОГПУ. Языческие Боги, однако, окончательно возмутились таким обращением со святыней и подтвердили свой давний вердикт: «Месту сему быть пусту!» И даже атеизм виновникам не помог – строительство с самого начала пошло наперекосяк и так и не было завершено. Несмотря на рабский труд зэков и всемогущество упомянутого ОГПУ. Лет через сорок за «нехорошее место» взялись снова, принялись возводить гостиничный комплекс – уже не для начальства, для простых граждан… и опять не достроили. Внешней причиной тому были так называемые реформы. Истинная же подоплёка… О ней в свете вышесказанного догадаться нетрудно. Потусторонние силы нехотя смилостивились, только когда вечный долгострой заселили погорельцы из «Гипертеха» и ещё из одной, весьма близкой по профилю организации. Теперь половину территории осеняла скромная вывеска: «Институт проблем мозга». Наводила она на мысли об Академии наук и, как следствие, о бюджетной нищете, закрывании – по причине отсутствия финансирования – животрепещущих тем, о многомесячных задержках с зарплатой и всём таком прочем. В действительности здесь обжился страшно секретный исследовательский центр ФСБ, проходивший в служебных документах под кодовым обозначением «Семёрка». Имелось и другое название, неофициальное – «У Ильи-пророка». Дело в том, что директором центра на данный момент состоял Илья Ефимович Кац. Академик, могущественный экстрасенс, человек вспыльчивый и во гневе опасный. Вещий старец в генеральском звании. Илья-пророк…

Ходили упорные слухи, будто главный корпус был всего лишь видимой частью айсберга, будто под ним находился подземный комплекс этажей этак на семь, святая святых центра. И будто бы там, за толстыми бетонными перекрытиями, творились всяческие ужасы: генетические опыты, эксперименты на людях, клонирование, стирание памяти, создание новых форм жизни… Кто ж его знает, да и когда бы успели выкопать-оснастить эти пресловутые семь этажей?.. Однако дыма без огня не бывает. Зря, что ли, все эти игрища с секретностью…

Буров лежал недвижимый, под четырьмя капельницами, весь опутанный проводами и шлангами. Скудин часто приходил сюда и каждый раз в глубине души надеялся: а вдруг Глеб вот сейчас поднимет веки, пошевелится, наконец-то разлепит растрескавшиеся почерневшие губы… Тщетно надеялся. Ничего не менялось: Буров лежал в скорбной тишине и неподвижности, только мерно работал аппарат «искусственного сердца» да высвечивалась нитка пульса на экране кардиографа. Ни жизнь, ни смерть. Полное оцепенение, сон души и прострация тела. Врачи бессильно разводили руками, говорили что-то про поражение молнией, про ионизационный канал, по которому мог проскочить высоковольтный импульс, но было это пустое словоблудие, ненужное, не к месту и не ко времени сотрясание воздуха. Глеба предоставили самому себе – бороться в одиночку со смертью. Вот и сегодня дежурный эскулап Рафаил Возгенович заверил Скудина, что делается всё возможное, бодро поведал о состоянии лейкоцитов, а сам хмурился и в глаза не смотрел. Медицина была бессильна. Даже Илья-пророк, говорили, в самый первый день подошёл было к нему… остановился на расстоянии… и молча отошёл прочь. Он был опытен. И, в отличие от Виринеи, давно научился не соваться очертя голову, куда не пускают…

Про себя Иван полагал, что Глеб ещё держался на этом свете в основном потому, что при нём безотлучно находилась его мама. Для Кудеяра, как и для Жени с Борисом, она давно была «тётей Ксенией». Не перечислить дверей, которые Иван буквально пробил лбом, добывая ей мандат на постоянное пребывание у сына в палате. В ход было пущено всё – и связи генерала Кольцова, и заново надраенный череп Большого Чёрного Гиббона. И плевать, что Кудеяр нынче сам был в немилости. Тягостное хождение по начальственным кабинетам всё же дало плоды. Тётя Ксения ухаживала за Глебкой, и Глебка дышал. Остальное могло катиться куда подальше. И на любое количество букв.

Уже некоторое время профессор Звягинцев повадился навещать Глеба вместе со Скудиным. И вот однажды, когда в очередной раз они распрощались с тётей Ксенией и двинулись к лифту, им пришлось убедиться, насколько тесен мир.

По коридору двигалась воистину феерическая процессия. Девятизвёздочный генерал Владимир Зенонович. Генерал Кольцов. И всё тот же фээсбэшник в белых кедах. Они вели под руки качающегося, судя по всему – изрядно «вмазавшегося» Эдика.

– Отлезь, папахен… Отвали… На хрена собачьего мне эта вакцинация… – бормотал тот, путаясь в собственных ногах. – Отвали… и вы тоже отвалите…

Как ни странно, при всём том Эдик крепко сжимал пальцами книгу. Странно уже потому, что читающим его ни Иван, ни Лев Поликарпович ни разу не видели. Что ещё более странно – книга была не какой-нибудь Стивен Кинг или, на худой конец, Виктор Доценко, а «Как закалялась сталь» Николая Островского. Старое издание, пухлый растрёпанный том с ярко-красной будёновкой Павки Корчагина на картонной обложке.

«Чудны дела Твои, Господи… Видать, вовсе парень рехнулся…»

Узрев высокое начальство, Скудин вытянулся возле стены, опустил руки по швам. Владимир Зенонович, не отвечая на приветствие, свирепо мазнул по его лицу взглядом, и Кудеяр заметил, что глаза у генерала были влажные. Да уж. Единственный сын. Не приведи Бог никому…

Свита наконец втянулась в палату – через одну от той, где находился Буров. Дверь сейчас же закрылась, но было слышно, как Владимир Зенонович уговаривал сына вытерпеть пару укольчиков. И полежать несколько дней под врачебным наблюдением. Чтобы иммунная система должным образом успокоилась…

Уже в машине Звягинцев негромко кашлянул и тронул Ивана за рукав:

– Знаете. Иван Степанович… я, конечно, не медик, но думаю, что дело здесь не в контузии, не в шоке, не в поражении нервной системы. То есть они, несомненно, присутствуют… однако носят вторичный, производный характер. По-моему, основная причина – нарушение хронального цикла… – Он помолчал, посмотрел на жёлтые деревья за окном, коротко вздохнул и невесело усмехнулся. – Вы, верно, думаете, я на своих делах настолько зациклен, что мне уже повсюду мерещится… Это, конечно, действительно так, но вы сами подумайте. Установлено, например, что сердечный ритм, кроме прочего, задаёт темп всему организму и напрямую управляет деятельностью памяти. Как тактовый генератор в компьютере’ А если шире взглянуть? У каждого объекта во Вселенной есть собственное время, и я даже смею предположить, что именно оно является первопричиной жизни. Этакий хрональный генератор, задающий параметры системы. Так вот, у Глеба он дал сбой, и жизнь приостановилась, замерла. – Профессор печально улыбнулся и щёлкнул по своим часам, старенькому «Ситезену» из первых, которые начали когда-то у нас продаваться. – Только-то и нужно, что подтолкнуть неподвижный маятник… Но вот как это сделать? Если мы не понимаем, что его остановило, то как запустить? Может, для этого совсем немного и требуется…