Пелко и волки - читать онлайн книгу. Автор: Мария Семенова cтр.№ 70

Голос Волюнда заставил её очнуться.

– Возьми своё кольцо, Лебяжье-белая…

Вздрогнув, Бёдвильд открыла глаза. Волюнд протягивал ей кольцо, насаженное на гибкий прут. Она взяла его и надела на палец.

Кто не знал о поломке, ни за что не догадался бы о ней теперь. Кто знал – сказал бы, что кольцо от умелой починки стало едва ли не лучше. Как прежде, радовали глаз блестящие грани и тонкий узор, сплетённый из невесомых золотых нитей… Бёдвильд не могла оторвать глаз.

– Возьми и застёжку, конунгова дочь, не то позабудешь.

Бёдвильд не глядя потянулась за фибулой… и железные клещи сомкнулись у неё на запястье! Бёдвильд даже не вскрикнула…

Не было больше хозяйской дочери и раба. Был победитель, взявший добычу. И пленница у его ног.

Бёдвильд смотрела на него круглыми от ужаса глазами. Волюнд стоял над ней – цепко стоял на изувеченных ногах, придерживая свои кандалы… Наконец Бёдвильд выдавила из себя:

– Что… ты… задумал?..

Волюнд засмеялся. Бёдвильд никогда в жизни не слышала ничего более страшного. Он сказал:

– Нидуд, старый волк, тебе родной отец. А Хлёд и Эскхере, его волчата, твои любимые братья. Так что, по-твоему, у меня на уме?

Бёдвильд всхлипнула.

– Сакси… ты… ты не тронул его… я…

Волюнд огрызнулся:

– Я вижу, тебе было бы легче, если бы ты нашла здесь его череп, оправленный в серебро!

Бёдвильд съёжилась, всё тело охватил ледяной холод. Страшно кончалась её жизнь, ещё толком и не начавшаяся…

Какое-то время Волюнд молча разглядывал беспомощную конунгову дочь. А потом усталым движением опустился на мох и застыл в той же позе, в которой сидел, когда Бёдвильд вошла. Его ноги касались её подогнутых колен. Он сказал:

– Прости меня, Бёдвильд. Я должен был знать с самого начала, что не смогу причинить тебе зла.

Он протянул ей фибулу на ладони, и ладонь была тёплая и твёрдая от мозолей, как ясеневая доска. Бёдвильд взяла пряжку и застегнула у себя на плече.

Волюнд к ней больше не обращался; наверное, он ждал, чтобы она ушла и оставила его одного. Бёдвильд подобрала с пола принесённый с собой узелок и распутала туго стянутые концы. Она сказала:

– Вот возьми, это мёд… А этим ты, если хочешь, можешь помазать свои ноги…

Волюнд не ответил. Он смотрел в огонь, и глаза у него были пустые. Но когда Бёдвильд направилась к двери, он сказал ей, не поворачивая головы:

– Приезжай ещё…

Наверное, на сей раз Волюнд не захотел договариваться с ветром – Бёдвильд поворачивала свою лодочку то так, то этак, хитростью побеждая его встречный напор.

Берег высился впереди сплошной тёмной громадой, но Бёдвильд, выросшая у моря, заблудиться не боялась. Уже почти достигнув сторожевых скал фиорда, она обернулась назад, туда, где остался остров Севарстёд, а на нём хижина и в ней Волюнд, – и что же увидела!

Нацеленные в прибрежную темноту, прямо на неё шли три корабля. Они не несли парусов, и лишь вёсла, послушные сильным рукам гребцов, мерно вспахивали море… Потом луна ярко осветила драконью голову, украшавшую нос передней лодьи. И силуэт человека, стоявшего рядом с драконом, – высокую, широкоплечую фигуру отца!

Бёдвильд так стремительно переложила руль, что парус хлопнул у неё над головой. Лодочка черпнула бортом воды, но не опрокинулась и резвее резвого побежала навстречу подходившему кораблю.

– Отец!.. – во всё горло закричала Бёдвильд. – Ни-дуд конунг!..

Голос её сорвался.

– Бёдвильд! – удивлённо и радостно откликнулись с корабля. – Бёдвильд!..

Гребцы ещё несколько раз ударили длинными вёслами, потом подняли их вверх. Бёдвильд схватилась за протянутые руки. Её живо втащили в лодью, и она тут же оказалась в объятиях отца. А лодочку отвели за корму и там привязали.

– У кого ещё есть подобная дочь! – говорил Нидуд, растроганно гладя её по голове. – Какой ещё конунг похвастается, что его дочь среди ночи прыгнула в лодку и отправилась его встречать!..

Бёдвильд блаженно прижималась к его груди и не разубеждала его.

Ни Хильдинг, ни Трюд так и не догадались об истинной причине, погнавшей Бёдвильд в ночное путешествие по морю… Сам конунг до того гордился её поступком, что и не подумал подробно её расспросить, и говорить неправду не пришлось.

Единственным, кто сразу же её раскусил, оказался маленький Сакси. На следующий же день он отозвал её в сторонку:

– Бёдвильд, я, по-моему, что-то про тебя знаю…

У неё пробежал по спине холодок:

– Что же ты знаешь, братец?

Сакси хитро покачал головой и сказал:

– Теперь, если мы поссоримся, мы сможем рассказать друг про друга. И здорово же нам обоим влетит…

Бёдвильд ответила:

– Мне совсем не хотелось бы ссориться с тобой, Сакси.

Он вздохнул:

– И мне с тобой, сестрица. Бёдвильд сказала:

– Но если это всё-таки случится, можно ли мне попросить тебя промолчать о том, что ты, как тебе кажется, знаешь?

Сакси нахмурился.

– Значит, тебе можно говорить, а мне нельзя?

– Я-то не скажу, – ответила Бёдвильд, и он знал, что так оно и будет. – Но вот если ты проболтаешься, мне придётся хуже, чем пришлось бы тебе, если бы это я проболталась.

– Почему? Бёдвильд сказала:

– Не знаю. Просто мне будет плохо, вот и всё. Тогда Сакси поднял голову и гордо сказал:

– Клянусь тебе бортом лодьи, пусть он отвалится у неё посреди моря. Клянусь тебе краем щита, пусть он рассыплется в прах от первого же удара. Клянусь тебе конским хребтом, пусть он меня не снесёт. И ещё сталью меча – пусть я никогда не возьму его в руки, если хоть полслова скажу кому-нибудь обо всём этом деле!

В ту осеннюю ночь, на борту боевого корабля, не было ничего прекраснее рук отца, лежавших на её плечах, – рук добрых, сильных, родных! И заскорузлой кожаной куртки, к которой она прижималась лицом, ощущая идущий от неё запах всех солёных морских ветров…

Но золотое колечко оставалось на своём месте. И иногда словно бы тихонько сжимало её палец, напоминая: я здесь…

Бёдвильд помнила.

Иногда она поглядывала в сторону моря. Туда, где в осенних дождях, а потом в зимних метелях угадывались хмурые скалы острова Севарстёд. И ей казалось, будто кто-то смотрел с этих скал на серые морские волны и ждал, дождаться не мог маленького паруса, сшитого из старого плаща…