– Может, она хотела тебе польстить, – заметила я. – Или сейчас хочет меня кольнуть.
– А с кем лучше, с привидением или с живым мужиком? – поинтересовался Шедевр.
– Каждый по-своему хорош, – заявила Ксения. – Но с привидением, кроме меня, никто не занимался любовью. Я, по крайней мере, никого не знаю.
– Статью обязательно напиши, – посоветовала я. – По личным впечатлениям.
– А зачатие от привидения порочное или непорочное? – задумчиво произнес Кирилл Петрович.
– Если у Ксении, то порочное, – высказал свое мнение Лассе, который тоже к нам присоединился и с беспокойством смотрел на меня.
– Послушай, ты, горячий финский парень…
– Доброе утро! – послышался голос Ивана Васильевича. – Как спалось?
– А вам? – спросил Лассе.
– Давно так не высыпался, – ответил историк.
Мы переместились на кухню. Место у плиты занял Вова, который все-таки принес сосиски в банках. Я взбила омлет, Вова вылил смесь в большую сковороду.
После обсуждения ночи и ночных видений выяснилось, что из присутствующих крепко спали Гена, Кирилл Петрович и Иван Васильевич. Они не могли сказать, парализовало их или нет, и никаких видений на стенах или призраков в квартире не видели. Ивану Васильевичу, правда, снились розовые слоны, которые гуляли по городу и купались в фонтанах. Агриппина Аристарховна видела тот же «фильм», что и мы с Лассе, Вовой и Шедевром, правда, он на нее не подействовал так, как на нас. Возможно, все дело в возрасте. На нее самое большое впечатление произвели фигуры в белом. Она почему-то решила, что это неприкаянные души. Мы же все их запомнили хуже всего.
Ксения фильмов не видела, как, впрочем, и отдельных картинок и надписей. После занятий любовью Кирилл заснул, а ей не спалось. Потом у нее стали деревенеть руки и ноги… Однако она, как и мы, продолжала все видеть и слышать.
Дверь в комнату тихо раскрылась, и на пороге появилась фигура в белом. Сразу Ксения не смогла определить, мужчина это или женщина. Фигура побродила по комнате, но Ксения не могла наблюдать за всеми ее действиями – голову было не повернуть. Потом фигура стала ласкать парализованную Ксению. Руки явно были мужские.
Все произошло как раз в тот момент, когда паралич начал спадать. Потом Ксения вроде бы лишилась чувств. Когда она снова открыла глаза, никакой фигуры в белом в комнате не было, Кирилл все так же спал бревном. Ксения закрыла глаза и быстро заснула.
– Как ты мог не проснуться, я не понимаю! – заорала Ксения на партнера. – Он же меня… фактически рядом с тобой!
– Я ничего не слышал, – невозмутимо пожал плечами Кирилл. – Может, тебе все приснилось? Может, это были видения на стене, как у ребят, и ты теперь принимаешь их за явь?
– Ты считаешь, что я – сумасшедшая?!
– Ты в самом деле хочешь, чтобы я ответил на этот вопрос? – хохотнул Кирилл.
По-моему, эти двое стоили друг друга. И «утро супругов» разыгрывали прекрасно. Но продолжению шоу помешал Ник, появившийся в кухне вместе с надувной женщиной, очень похожей на Бритни Спирс. На шее у нее вместо ожерелья шла надпись: «Моряк, возьми меня с собой».
– Кто подсунул мне эту гадость?! – вместо приветствия заорал американец. сотрясая женщиной в воздухе.
– Ты чего, опять недоволен?! – воскликнул Вова. – Мы тут, понимаешь, страдаем без баб, а он где-то нарыл хотя бы резиновую и еще выеживается! Да мне бы отдал, я был бы счастлив!
– И я возьму, – сказал Гена. – Где тут бабы лежат?
Ник замер с открытым ртом.
– Говори: где бабу нашел? – не унимался Вова.
– Я не искал, – поумерив пыл, ответил Ник. – Мне ее подсунули.
– Почему мне никто баб не подсовывает? – буркнул себе под нос Вова.
– Бабы под диваном, – прозвучал механический голос. – Там же насос. Ха-ха-ха…
Все замерли на своих местах.
– Опять заговорил, – наконец прошептал Вова.
– Бабы под диваном. Там же насос. Ха-ха-ха…
– Но, по крайней мере, не говорит про уменьшение количества, – хохотнул Кирилл Петрович. Он, как я заметила, сегодня пребывал в отличном настроении. Благодаря Ксении?
– Вас осталось десять грешников, – тут же прозвучал механический голос.
– А десять-то почему? – подала голос Ксения. – Да, Лен нет. Чего Лен не вышла, Ник?
– Лен висит на люстре, – сообщил Шедевр.
Кирилл Петрович подавился кофе. Ксения открыла рот. Агриппина Аристарховна схватилась за сердце. Иван Васильевич крякнул.
– Да, Лен висит на люстре, – подтвердил Ник. – И я хотел бы знать, как она там оказалась! – американец сверкнул глазами. Я обратила внимание, что подбитый левый глаз сегодня у него выглядит значительно лучше. А где бронзовый божок?
– В самом деле, что ли? – прошептала Ксения.
– Я требую объяснений! – завизжал Ник.
– Ты еще консула потребуй, – посоветовал ему Кирилл Петрович.
– Да, я обязательно обращусь в консульство! – вопил Ник. – И я буду выступать по американскому телевидению по всем каналам. Я буду предупреждать граждан Америки, чтобы не ездили в дикую Россию, где законопослушных людей хватают на улицах и тащат в какой-то вертеп!
– Почему вертеп? – спросила я. Но Ник не обратил на меня внимания.
Ник обещал большие неприятности нашим правоохранительным органам, нашим дипломатическим службам и лично Александру Паскудникову.
– А Сашуля-то здесь при чем? – очнулась Ксения. – Он два года с Лен прожил и ее на люстре не повесил. Да ему за это орден надо дать.
– Что ты несешь?! – воскликнула я. – Она же умерла.
– Ты уверен, что она мертва? – уточнил Лассе у Ника.
– Она уже холодная. И… Сходи и сам посмотри!
Лассе посмотрел на Кирилла.
– Хочешь, чтобы я составил тебе компанию? – уточнил тот. – Признаться, как-то не горю желанием.
– Бабы под диваном, – напомнил механический голос.
– Мне не надо, – сказал Кирилл. – Вон пусть Вова сходит.
– Ладно, пошли уж, – Вова поднялся из-за стола. – Ген, составь компанию!
Лассе, Вова, Гена и увязавшийся за ними Шедевр нас покинули. Ник бросил куклу на пол у холодильника и сел за стол. Завтракал американец с аппетитом, несмотря на смерть племянницы.
Вскоре вернулись мужчины и подтвердили смерть Лен, только, конечно, не смогли по виду определить, сама ли она это сделала или ей помогли.
– Но если сама, она должна была с чего-то прыгать, – вдруг ударила мне в голову мысль.
– Стул рядом валяется, – сообщил Лассе.
– А резиновых баб нашли? – поинтересовался Кирилл Петрович.