«Для кого она наиболее неприятная, для тебя, что ли, старый хрыч, – подумала Марина. – Ну шантажировали тебя, козла, так, наверное, было чем. Не просто же так ты готов быть выложить пятнадцать штук баксами. Чтоб тебя еще на столько же нагрели!»
Все чокнулись и осушили бокалы до дна.
«Бокалы большие, а наливают понемногу, – проносилось в голове Марины. – Положено так, что ли? Интеллигенты сраные. Надо потом у Марьянки спросить».
– Как идет следствие, капитан? – спросил Картуш.
Ухов пожал плечами.
– Мой муженек все глухонемого изображает? – поинтересовалась Марина.
– Да, пока молчит.
– Козел.
– Зачем вы так, Марина Петровна? Вы, кстати, знаете, что называть мужчину козлом…
– Но если в самом деле козел? Я еще и почище его охарактеризовать могу.
Маша достала чашки и поставила на стол. Принесла из кухни сахар, ложечки, банку растворимого кофе и коробку с пакетиками, нарезала привезенный Владимиром Вениаминовичем кекс.
– Кладите кофе, берите пакетики, – сказала она. – Чайник уже вскипел. Сейчас принесу.
– Еще по коньячку? – спросил Картуш.
– Маш, у тебя водка есть? – поинтересовалась Марина.
Ухов внимательно посмотрел на нее.
– Чего смотрите? – поймала она на себе его взгляд. – Вас бы на мое место.
– Капитан не виноват в том, что ты оказалась в этой ситуации, – заметила Марианна. – Ты еще ему спасибо сказать должна, что ведет себя с тобой, как человек.
– А мог бы, как кто? – с усмешкой повернулся Ухов к Марианне.
– Как мент, – ответила она, прямо встречая его взгляд.
– Это понимать как комплимент?
Марианна улыбнулась, но ничего не ответила.
– Ладно, давайте выпьем, – предложил Картуш, стараясь разрядить накаляющуюся обстановку. – Маш, так водка осталась или нет?
Маша достала бутылку и уже собралась дать Марине рюмку, но та покачала головой.
– Я из этого пить буду.
Ухов поймал взгляд Марианны. Картуш наполнил стакан Марины до половины.
– Можно и целый, – сказала Самсонова.
– Марина! – попыталась остановить ее Марианна. – Что с тобой?
– Жизнь собачья. Вот что со мной.
– Марина Петровна, не заводитесь вы так. Рано еще на себе волосы рвать, – решил успокоить ее Ухов.
– С чего вы взяли, что я волосы на себе рву? – огрызнулась Самсонова.
Ухов, Марианна и Картуш переглянулись. Из кухни появилась Маша с чайником.
– Марин, давай крепенького чайку, – предложила она.
Марина взяла полный стакан водки, осушила его до дна, вытерла рот рукавом старого свитера. И разрыдалась в голос.
Марианна тут же вскочила со своего места, подбежала к подруге, обняла и предложила отвести в другую комнату полежать, чтобы немного успокоиться. Марина кивнула, продолжая рыдать. Марианна отвела ее в Машину спальню, уложила, погладила по голове.
– Я посплю немного, – сказала Самсонова. – А вы пока поговорите. Может, и придумаете что-нибудь. От меня все равно никакого толку. Разбудишь, когда домой станешь собираться. Ты ведь отвезешь меня?
– Конечно, отвезу, – сказала Марианна. – Не беспокойся. Спи.
Марианна выключила свет в спальне и вернулась в большую комнату.
Ухов и Картуш вопросительно посмотрели на нее.
– Пусть поспит, – сказала Марианна, опускаясь на свое место.
Мужчины кивнули.
* * *
– Машенька, – обратился Картуш к Корицкой, – ты не обидишься, если мы попросим тебя оставить нас ненадолго?
– Не обижусь, – ответила Маша. – Я как раз посуду помою.
Картуш, Ухов и Марианна остались в гостиной.
– Есть какая-нибудь информация? – спросил Ухов.
– Во-первых, есть вопрос. Вы можете достать фотографии Степанова и Зерковского? И дать мне фотографию Самсонова? Его, как я понимаю, в тюрьме сфотографировали, – обратился к нему Картуш.
Ухов в удивлении приподнял брови.
– Я не знал, что вы знакомы со Степановым и Зерковским. По крайней мере, они оба утверждают, что вас не знают.
– И я их не знаю. Вернее, думаю, что не знаю. Может, знаю под другими именами. Мне нужны их фотографии. Капитан, пожалуйста, не спрашивайте, зачем. Если я смогу дать вам точную информацию, я ее сразу же предоставлю. Поверьте, я сам заинтересован в успехе расследования и скорейшем разрешении вопроса.
– Вашего вопроса, вы хотели сказать. Вы хотите только получить негативы, остальное вас просто не интересует. Но в дело вовлечены судьбы людей. В тюрьме сидит молодой парень, вероятно, невиновный. Вы же преследуете только свои личные интересы.
– Я – человек, – пожал плечами Картуш. – Конечно, мои личные интересы волнуют меня больше всего. Если уж быть полностью откровенным, то только они и волнуют. Но если я получу ответ на один вопрос, – а для этого мне нужны фотографии Зерковского, Степанова и Самсонова, – то не исключено, что и вы получите ответы на интересующие ВАС вопросы. Пожалуйста, помогите мне. И я помогу вам.
Ухов задумался. Марианна молчала, прикидывая в уме, что намерен предпринять Картуш.
– Может, вам лучше посмотреть на них лично, – предложила она. – Когда ни Степанов, ни Зерковский об этом не подозревают. Например, сквозь двойное зеркало или…
– Давайте вначале попробуем фотографии, – сказал Ухов. – Не хотелось бы задерживать людей зря, в особенности если окажется, что они вообще ни при чем.
Картуш кивнул.
– Вашей жене тоже звонили? – внезапно спросила Марианна.
– Нет, – с мрачным видом покачал головой Картуш.
Все опять замолчали. Картуш разлил остатки коньяка себе и Ухову. Вопросительно посмотрел на Марианну.
– Мне снова соку, – сказала она.
– За рулем? – поинтересовался Ухов. – Это ваш синий «Фольксваген» внизу стоит?
Марианна кивнула.
Ухов и Картуш чокнулись и выпили коньяк. Взяли по куску кекса, прожевали.
– Хорошо, я достану вам фотографии, – сказал Ухов. – Где-нибудь в начале недели.
– Спасибо.
– Как скоро вы сможете предоставить мне хоть какую-то информацию после того, как я передам вам их?
– В тот же день, – ни секунды не колеблясь, ответил Картуш.
– Вы уверены, что ваша жизнь не находится под угрозой? – спросил Ухов.
– Думаю, нет, – ответил Картуш. – Вымогатели хотели денег. Кто ж станет убивать курицу, несущую золотые яйца?