Герой жестокого романа - читать онлайн книгу. Автор: Мария Жукова-Гладкова cтр.№ 55

А эти двое тем временем занялись Глебом… Мне хотелось завыть в голос от жалости…

Ему заклеили рот, потом… Но не буду описывать всякие ужасы. Хотя, наверное, бывает и хуже. Я вообще удивилась, увидев на теле Глеба огромные синяки. Или их ему вчера ночью наставили? Со мной-то довольно вежливо обращались, но не с ним… Я же слышала его крики. Но, с другой стороны, эти двое ему оказали первую помощь… Странно как-то. Или в их планы не входит пока его убивать и они не хотели, чтобы он истек кровью? Или они убьют его, вытянув всю нужную им информацию?

А парни тем временем стали снимать с Глеба повязку… Довольно бесцеремонно… Его стоны прорывались сквозь заклеенный скотчем рот.

Больше я не могла терпеть эти издевательства. Не могла, и все. Почему одни люди (или нелюди?) позволяют себе так издеваться над другим человеком? Мне было страшно жалко Глеба. Ведь он же за меня страдает. Парней-то как раз интересовало мое местонахождение.

В общем, я чуть-чуть отодвинула крышку, закрывающую проход на антресоль. Двигалась она бесшумно: тут Саша постарался. Я вытянула руку таким образом, что высунулся только пистолет с глушителем, – и нажала на курок, целясь посередине спины того, что склонился над Глебом. Издав нечто типа «Ой!» парень рухнул на Глеба, издавшего новый стон.

– Серега, ты чего? – не понял его приятель и в ужасе уставился на кровавое пятно, расплывающееся по Серегиной спине.

Ждать было некогда. Я нажала на курок еще раз, но Серегин приятель в этот момент как раз разворачивался, и я попала ему в левую руку. Он взвыл, но быстро схватил со стула свой пистолет и снова развернулся, явно сообразив, с какой стороны стреляют. Я успела нажать на курок первой… Послышался грохот падающего на пол тела. И хлопок выстрела – пуля вошла в косяк двери.

А я… Я отбросила пистолет в сторону. Меня пробрала дрожь. Потом к горлу подступила тошнота, в особенности когда в ушах снова прозвучал этот мерзкий звук вхождения пули в живое тело, который я в течение часа слышала трижды, нет, четырежды.

Едва успела отодвинуть створку – и все содержимое желудка (слава богу, там немного было) фонтанчиком вылетело из меня на пол.

Глеб опять застонал. Он был в сознании и пытался столкнуть с себя тушу своего мучителя. Глазами вращал. Наконец встретился взглядом со мной, выглядывающей с антресолей. Взглядом показал на тушу.

Я самостоятельно спрыгнула, качаясь, направилась к трем телам. Попыталась стащить с Глеба того, в которого стреляла первым. Сил не хватало. Или они меня оставили? Руки дрожали, вообще меня всю била дрожь. Внезапно туша застонала. Я с криком бросила его опять на Глеба. Взвыл Глеб.

Я наконец сообразила, что надо бы сорвать скотч с его губ. Сорвала вместе с кожей, но Глеб на такие мелочи уже не очень обращал внимание. Для начала выматерился, как сапожник, потом молвил:

– Спасибо, Ксюха. Спасибо, родная. Жизнь мне спасла. Молодец. Ты не переживай особо. С этими гнидами только так и надо.

У меня зуб на зуб не попадал.

– Выпей коньячку, – с трудом произнес Глеб. – И мне дай. И найди… ключ от наручников. В кармане… у одного из этих должен быть.

Мой взгляд упал на его плечо. Повязка набухла кровью. Я поняла, что должна действовать поскорее, иначе… ему может стать еще хуже.

– Это тебя вчера так… – Я кивнула на огромный синяк, проглядывавший из-под туши.

Глеб кивнул. Я поняла, что ему очень тяжело говорить.

– Ксения, помоги… И позвони…

– Да, да, конечно! – сказала я и снова со всей силы рванула тушу на себя.

Мне удалось его перевернуть, и парень с грохотом свалился на пол. Застонал. И открыл глаза. Сейчас он лежал на спине и смотрел на меня. И силился что-то сказать…

Мне стало жутко от этого взгляда.

Второй признаков жизни не подавал. Я как раз к нему подскочила и попробовала пульс на шее. Мертв. Господи, неужели я убила человека? Двух людей?! Да меня же посадят!

У меня началась истерика. Рядом не было никого, кто мог бы врезать мне по физиономии. Глеб опять отключился, раненый налетчик тоже… Нужно было еще отстегнуть Глеба от батареи.

Качаясь, я продвинулась к бару, где у меня еще оставалась непочатая бутылка коньяку, открыла ее, хлебнула из горлышка, по которому у меня стучали зубы. Закашлялась. Опять хлебнула. Вытерла выступившие на глазах слезы. Еще глоток.

Потом подумала: а как же я сяду за руль? С другой стороны, за какой руль мне садиться? «Ока» осталась у больницы, где лежит Багаев, сюда мы приехали на «Опеле Фронтьера». Кстати, надо бы вниз спуститься, к бугаям. Чтобы они взяли дело в свои руки. Наверное, знают, как от трупов избавляться. Что я им скажу? Ну, например, что налетчики устроили перестрелку с Глебом. Глеб их положил. И ему плюс (рейтинг поднимется в его кругах), и мне спокойнее. Не хочется, чтобы кто-то знал… А я Глеба перевязала, как могла. Я прыгнула к нему, потом обшарила карманы у валявшихся на полу мужиков, с третьей попытки нашла ключи, с четвертой смогла расстегнуть наручники, наложила новую повязку. Руки дрожали. Рана была жуткой… Да и синяков у него в достатке… Ну и поработали же вчера над ним, а я даже не догадывалась, сегодня с ним общаясь. У него же, наверное, все тело болело. Бедный…

Никто из валявшихся на полу признаков жизни больше не подавал. Я бросила взгляд на Глеба. Он так пока и оставался без сознания. Могу его оставить тут на пару минут, пока вниз сбегаю?

Я выскочила в прихожую, удивилась, что незваные гости не тронули две мои сумки, собранные для того, чтобы взять с собой, надела сапожки, шубу, накинула на голову платок и отправилась вниз.

«Опель Фронтьера» стоял там, где мы его и оставили – под сенью ряда деревьев, ныне покрытых инеем. Рядом стояли запорошенные «Жигули», на некотором удалении – еще пара машин отечественного производства. «Гранд Чероки» был припаркован прямо напротив парадного. Сквозь тонированные стекла джипа, на котором мы сюда приехали, виднелись две фигуры на передних местах. Я подошла к машине и постучала по боковому стеклу у места пассажира.

Парни не то что не отозвались, а даже не повернули голов.

Странно, подумала я. Да что же это они, в самом-то деле? Я дернула дверцу у переднего места пассажира на себя, и сидевший там охранник чуть на меня не вывалился. Я с трудом успела его подхватить. Неизвестно откуда взялись силы, и я быстренько водрузила его на место. Его товарищ сидел, опустив голову на руль. Волосы сзади были закрашены кровью.

Машину я быстро закрыла, вытащила из кармана шубы носовой платок и протерла те места на дверце, до которых дотрагивалась, затем вспомнила, что я же ехала в этом джипе… С другой стороны, мало ли в каких машинах я ездила… И кто тут еще катался?

Я быстро огляделась. Мороз стоял знатный – ниже двадцати, так что праздно шатающейся публики вокруг не наблюдалось. Вдоль домов какие-то люди передвигались, но рядом со мной, под этими деревьями, куда владельцы автомашин ставили своих железных коней, никого не было. Вдоль дома прошла какая-то женщина с авоськами, дедок с палочкой, бабуля с внуком… Сюда даже голов не поворачивают. Что им тут рассматривать? Все домой, в тепло спешат. Мне тоже очень хотелось куда-то побыстрее свалить от этой машины… Правда, не домой. Там у меня два трупа и один раненый. Или полтора трупа. Неважно. Все равно туда возвращаться не хочется. Но надо. Надо. Ради Глеба.