Любовь очень зла - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Полякова cтр.№ 58

— Чепуха. Вы следили за мной и на основании моего ускользающего взгляда сделали вывод, что я чертова баба и верчу мужиками, как мне заблагорассудится. Допустим. Но своего мужа я не убивала. Я вас прошу не почитать меня, как Деву Непорочную, а найти шантажиста. Причем за хорошие деньги. Так какого черта вы здесь ломаете комедию?

— Конечно, вы его не убивали, — продолжал улыбаться Саша, — но кто-нибудь из этих мужчин, танцующих под вашу дудку…

— Что за бред? Каких мужчин? — растерялась я. — Вы… что вы написали в этом своем отчете?

— Написал, что вы ангел. Но без крыльев. А в остальном полное совпадение всех параметров.

— Подождите… эта фотография… муж мне показывал…

— Никаких фотографий.

— Так вы…

— Знал ли я о Гаевском? Конечно. Где, когда и сколько времени длилось свидание.

— И вы не указали это в своем отчете? Но почему?

— Потому что ко мне пришел охранник вашего мужа, точнее будет сказать, ваш муж послал его за отчетом, он приехал, ознакомился с ним, а потом убедил меня переписать его.

— Данила?

— Ага. Он сказал, что Виктор Павлович недавно перенес операцию, чувствует себя скверно, а жену любит без памяти. Этот отчет просто сократит ему жизнь, потому что развестись с вами он не сможет, а вот страданий и мук… Правда, парень таких слов не произносил, сказал: «Хозяину легче помереть, чем ее отпустить. Она упорхнет, а он загнется. Пусть порезвится, сука». — Он так сказал?

— Слово в слово. И смог меня убедить. Я переписал отчет. Через несколько дней ваш муж погиб, а охранник отправился в тюрьму. И вот тогда я понял…

— Что вы поняли? — То, что был должен понять, когда еще переписывал отчет. Они все, как пластилин, в ваших руках. И муж, и охранник, и этот Гаевский. Я вам больше скажу: согласись я сейчас на вас работать и через несколько дней окажись в вашей постели, и все, кончился. Пожалуй, и пришью кого-нибудь, если вы пальцем ткнете.

— Вы сумасшедший, — отпрянула я.

— Нет, я как раз в здравом рассудке, оттого и говорю: катитесь вы со своими деньгами, а если вас кто-то шантажирует, обратитесь в милицию. Вы ведь ни в чем не виноваты… — С этими словами он взял газету, развернул ее и принялся читать, а мне ничего не осталось, как покинуть кафе.

Я прошла мимо своей машины и не сразу обратила на это внимание. Разговор с Сашей произвел на меня сильное впечатление, точнее, сокрушительное. И даже не потому, что он обвинил меня во всех смертных грехах, в том числе в организации убийства собственного мужа, его слова странным образом перекликались со словами шантажиста. И тот и другой считают меня исчадием ада, которому следует воздать по заслугам, и тот и другой выдвинули версию о том, что охранник был со мной в сговоре, а я, убив мужа его руками, отправила парня в тюрьму… Господи, какой бред… Я этого Данилу едва помню, но если Саша прав и он действительно убедил его написать липовый отчет… этому должна быть причина. Какая? Шерман. Конечно, Шерман. Он рекомендовал Виктору этого Сашу, а потом подослал Данилу, потому что они были с ним в сговоре.

А если неведомый шантажист этот Саша и есть? Он же сам сказал, что не спускал с меня глаз, возможно, он не оставил этой привычки и после того, как написал свой отчет. Очень вероятно, что фотография, где я рядом с трупом, его рук дело. И в дом он мог проникнуть, не знаю как, но вполне мог, он производит впечатление человека… способного на многое.

Допустим, Шерман организовал убийство, а этот тип меня шантажирует. Зачем Шерману организовывать убийство? Должна быть причина, должна… Хорошо, допустим, все так и есть. Что мы имеем: Шерман руками Данилы убил Виктора с какой-то одному ему ведомой целью. В конце концов, в бизнесе я ничего не смыслю, и остается только гадать, зачем ему все это? Данила погибает, а Шерман… опять чепуха, если мое алиби его рук дело, значит, я ему зачем-то нужна, здесь, на свободе, а отнюдь не в тюрьме. Зачем? Первое, что приходит в голову: деньги. Но Шерман с меня денег не требовал, а вот шантажист… Стоп, а если они заодно? И всеми этими разговорами о демоничности моей натуры меня просто водят за нос. Но если адвокат и Саша заодно, то довольно глупо с его стороны называть фамилию Шермана. Он вполне мог сказать, что Виктор обратился к нему по объявлению, или назвать любую другую фамилию, проверить я все равно не смогу. Выходит, он действует в одиночку и в обход Шермана желает прибрать к рукам деньги.

Чем больше я об этом думала, тем вернее мне казались мои догадки. Шермана, кстати, беспокоил тот факт, что меня кто-то шантажирует, он поторопился достать деньги и даже предлагал помощь, боялся, что-то всплывет наружу? Но мое алиби… А почему, кстати, шантажисту самому не позаботиться о нем, чтобы потом им же меня и шантажировать? Но тогда выходит, что о готовящемся убийстве он знал.

Где-то через полчаса я сообразила, что в который раз объезжаю все тот же квартал, и окончательно запуталась, не в расположении улиц, разумеется, а в своих догадках.

В крайней досаде я набрала номер Сережи.

— Я не могу сейчас говорить, — сообщил он. — Перезвоню где-то через час. — Мне ничего не оставалось делать, как вернуться домой.

Сережа позвонил часа через три, голос у него был усталый, весь день он потратил на поиски денег. Кажется, деньги у него будут. Я едва не рассмеялась, услышав это. Я передала наш разговор с детективом, точнее, существенную его часть, опустив лирические отступления.

— Опять Шерман, — недовольно буркнул Сережа. — В общем, так. Сегодня я поговорил кое с кем, и мне обещали, что с шантажистом разберутся.

— Ты кому-то рассказал? — испугалась я.

— Дурак я, что ли? Объяснил, что у меня роман с замужней женщиной, а какая-то сволочь хочет на этом заработать. Повезу деньги, и мы эту гадину скрутим.

— Послушай меня. — Я сама удивилась, как звучал мой голос. — Немедленно, слышишь, немедленно договорись с любым частным агентством, с чертом, с дьяволом, но договорись, чтоб они с Шермана и этого детектива Саши глаз не спускали.

— Как я узнаю, где найти этого Сашу?

— У тебя есть номер телефона, имя, и ты знаешь, что он часто сотрудничает с Шерманом. Найди его, я больше не могу жить на бочке с порохом.

— Хорошо, — обиженно буркнул Сережа, и мы простились.