Фантазии господина Фрейда - читать онлайн книгу. Автор: Марина Серова cтр.№ 41

– Так я же ее с детства знаю, она еще у моего отца секретарем работала, – объяснил он. – На людях, конечно, я ее по имени-отчеству зову, а наедине – так, как привык.

Обед оказался очень вкусным и сытным, и мы, как канадские лесорубы, которые в лесу говорят о женщинах, а с женщинами – о лесе, продолжали обсуждать объединившее нас дело. Роли были распределены четко: мне предстояло поговорить с Валерием и Лариской, благо у Галкина сегодня выходной и, как доложили Ершову, он никуда из дома не выходил, Маркину – задержать и допросить стрелка, а Ершову – выяснить для меня некоторые необходимые подробности, потому что ему это было проще сделать, чем мне. Единственное, о чем я им ни словом не обмолвилась, было то, что завтрашний день, который совершенно неожиданно для меня намечался менее загруженным, чем все предыдущие, я собиралась посвятить поискам Клавдии Петровны.

По дороге в Кировский райотдел, у здания которого осталась моя машина, я, налопавшаяся от пуза, даже задремала и проснулась, только когда Ершов осторожно потряс меня за плечо.

– Татьяна Александровна, у вас телефон надрывается.

Я потрясла головой, чтобы окончательно проснуться, и достала из сумки сотовый – это был Венчик.

– Ну, матушка, узнал я кой-чего, только, боюсь, тебя это не обрадует, – сказал он.

– Поняла! – вздохнула я и спросила: – Ты где?

– По месту выполнения задания пока пребываю, – сообщил он.

– Если ты считаешь, что все там выяснил, возвращайся домой, я к тебе вечером заеду, – пообещала я.

Отключив телефон, я убрала его в сумку, стараясь сделать это незаметно, потянулась, но Ершов все понял и участливо спросил:

– Устали?

– Да нет, все нормально, бывало и хуже, – ответила я. – Живу надеждой на скорое окончание дела и тогда отправлюсь куда-нибудь далеко-далеко! И надолго!

– Знали бы вы, сколько времени я в отпуске не был! – помотал головой он.

Но вот мы подъехали к райотделу, попрощались, и я пошла к своей машине, но вдруг услышала за спиной его голос:

– Тьфу ты, черт! Чуть не забыл! Гостинцы-то!

– Какие гостинцы? – повернувшись, спросила я.

– Да Игорек нам тут собрал, манера у него такая, – объяснил Ершов.

Тем временем водитель его «Волги» открыл багажник, где стояли две солидных размеров картонные коробки, с натугой взял одну из них и направился к моему «Ситроену». Мне ничего не оставалось, как открыть свой багажник, куда он коробку и поставил, а заодно и мой пакет с банками, который я опять чуть было не забыла.

И вот я опять на окраине, и передо мной дом, где живут Валерий и Лариса. Я поднялась по лестнице и увидела хорошую, очень недешевую железную дверь. Рядом с ней торчала пуговка звонка. По дороге я более или менее наметила себе, что и как скажу, поэтому спокойно позвонила. Дверь открылась довольно быстро, и я увидела Галкина. Он был в тренировочных штанах и теплой фланелевой рубашке, поверх нее – цигейковая душегрейка, а на ногах у него были колючие, «бабушкины», шерстяные носки и теплые войлочные тапочки – он явно сильно мерз, что неудивительно. Галкин недружелюбно посмотрел на меня и сказал:

– Вам не кажется, что мы с вами слишком часто встречаемся? То вы на рынке меня рассматривали, то к Ларе с глупыми вопросами обратились, то с нашей соседкой беседовали, а теперь и лично заявились? Может быть, объяснитесь?

– Валерий Николаевич, хочу сразу заверить вас, что не отношусь к каким бы то ни было правоохранительным органам, – начала я, но он меня перебил и уточнил:

– Это сейчас!

– Работала в прокуратуре, но это было давно, а сейчас я – частный детектив, – добавила я.

– И работаете вы на Андреева, – заметил он. – Ну и как? Не противно?

– Валерий Николаевич, адвокаты тоже разных людей защищают, и им их клиенты тоже далеко не всегда симпатичны, – парировала я.

– Ясно, деньги не пахнут, – кивнул он. – Так что вам от нас надо?

– Я хочу прояснить некоторые вопросы, чтобы окончательно снять с вас и с Ларисы все подозрения в вашей причастности к покушениям на Андреева, – объяснила я.

– Интересно, в чьем же воспаленном мозгу эти подозрения родились? – хмыкнул он и сказал: – Ну, проходите!

Войдя в квартиру, я прошла вслед за ним в большую комнату и осмотрелась. Ну, что сказать? Ремонт был сделан отличный, да и мебель из натурального дерева, а не из ДСП, была импортной, дорогой. Во всем чувствовалась женская рука, все было чистенько, опрятно и уютно. На каком-то шкафчике в рамке стояла потрепанная, немного потрескавшаяся фотография девочки в нарядном платье на фоне новогодней елки. Это была Лариса, и, судя по всему, снимок пережил вместе с Галкиным все двенадцать лет его заключения. Несмотря на то что сегодня было довольно прохладно, балконная дверь была открыта, ветерок колыхал белоснежный тюль. С этим было все ясно – Галкину трудно дышалось, ему постоянно требовался свежий воздух. Несмотря на свое лихое прошлое, он изъяснялся на хорошем русском языке, без фени и прочего жаргона, что меня приятно удивило.

– Присаживайтесь, – пригласил он. – Угощение не предлагаю, думаю, сами знаете почему.

– Догадываюсь, – неопределенно сказала я, присаживаясь на диван, и, не выдержав, спросила: – Валерий Николаевич, но ведь все эти деньги, – я показала вокруг, – вы могли на свое лечение потратить!

– Я хотел, чтобы у Лары осталась хорошая квартира, – просто объяснил он, садясь напротив меня. – Слушаю вас, Татьяна Александровна.

– Я смотрю, вы хорошо информированы, – заметила я, на что он только пожал плечами. – Ну, хорошо. Я не думаю, что наш разговор займет много времени, – начала я. – Я знаю, что вас и Ларису связывают очень хорошие отношения…

– Чтобы закрыть эту тему раз и навсегда, я вам кое-что скажу, – перебил меня Галкин. – Когда я с «малолетки» вернулся и к двери родной квартиры подошел, она даже не заперта была. Я вошел, а там – дым коромыслом! А в коридоре, в уголочке, на полу, девочка маленькая в каких-то обносках сидит, сжалась в комочек, как зверек загнанный, смотрит на меня своими глазищами вполлица, а в них ужас плещется, и понял я, что она каждую секунду удара ждет. Вот тогда я взял ее на руки и дал себе слово, что, пока я жив, никто и никогда ей жизнь не испортит и я до последнего своего вздоха ее защищать буду. Я представляю себе, что вы о ней думаете. Только для меня она по-прежнему – та девочка, что ночами возле меня сидела, когда мне в одной стычке сильно досталось. Она и с ложечки меня кормила, и уколы делала… Стоит, сопит, боится так, что руки дрожат, но утешает меня, что это совсем-совсем не больно!.. А отец и Алка, которые на мои деньги жили, даже не подошли ко мне ни разу. А вы знаете, что ей десять лет было, когда мой отец ее по пьянке изнасиловал?

– Какой ужас! – невольно и совершенно искренне воскликнула я. – И она вам об этом сообщила?!

– Нет, конечно! – хмыкнул он. – Она же понимала, что мне и так несладко, вот и не хотела меня расстраивать, писала, что у нее все хорошо, просто замечательно. Я стороной все узнал и до сих пор удивляюсь, как на месте не умер.