— В триста четвертом номере живет некто Джонс, — произнес наконец он. — Может, это тот, кого вы ищете?
Харри с торжествующей улыбкой повернулся к Нхо, но тот только пожал плечами.
— Господин Джонс сейчас у себя?
— Он не выходил из номера с того момента, как поселился в нашем отеле.
Администратор пошел с ними. Они постучались, но никто не ответил. Нхо сделал администратору знак, чтобы тот открыл дверь, а сам вытащил из кобуры на бедре черную 35-миллиметровую «беретту» и снял ее с предохранителя. Голова администратора стала подергиваться, словно у курицы. Он повернул ключ в замке и осторожно отступил на два шага назад. Харри тихонько приоткрыл дверь. Шторы на окнах были задернуты, внутри царила темнота. Он протянул руку и включил свет. На кровати лежал Джим Лав, неподвижный, с закрытыми глазами, в наушниках. На потолке жужжал вентилятор, заставляя шторы слегка колыхаться. На низеньком столике у кровати стоял кальян.
— Джим Лав! — крикнул Харри, но Джим Лав не реагировал.
Либо он спит, либо не слышит из-за громкой музыки в наушниках, подумал Харри и оглядел комнату, чтобы убедиться, что Джим один. И тут он увидел муху, вылетевшую из правой ноздри Джима, и понял, что постоялец не дышит. Харри подошел к постели и положил руку ему на лоб. И ощутил мраморный холод.
Харри сидел на неудобном стуле в номере, ждал. И мурлыкал себе под нос сам не зная что.
Прибыл врач. Он констатировал, что Лав мертв уже более двенадцати часов, о чем Харри мог бы сообщить ему и сам. И когда он спросил у врача, как долго ждать результатов вскрытия, тот пожал плечами, и Харри догадался, что ответ будет тот же самый: более двенадцати часов.
Вечером все, кроме Рангсана, собрались в кабинете Лиз. Прекрасное настроение начальницы уже испарилось.
— Ну, выкладывайте, — грозно начала она.
— Группа, работавшая на месте преступления, нашла массу улик, — сказал Нхо. — Задержали троих и обнаружили кучу отпечатков, волос и волокон. Они считают, что в «Юпа-хаус», наверное, с полгода не убирались.
Сунтхорн и Харри засмеялись, но Лиз только мрачно взглянула на них.
— Значит, никаких следов, которые можно было бы связать с убийством?
— Мы еще не знаем, было ли это убийством, — возразил Харри.
— Ну конечно, — взвизгнула Лиз. — Подозреваемый в соучастии в убийстве случайно умирает от передоза за несколько часов до того, как мы обнаруживаем его, — ага!
— Кому суждено быть повешенным, тот не утонет, — сказал Харри.
— Что-что?
— Я сказал, что ты права.
Нхо заметил, что среди курильщиков опиума смертельный передоз — редкость. Как правило, они просто теряют сознание. Тут открылась дверь, и вошел Рангсан.
— Есть новости, — бросил он и сел, развернув газету. — Они установили причину смерти.
— Я думал, результаты вскрытия станут известны не ранее завтрашнего дня, — сказал Нхо.
— И без них ясно. Парень из технического отдела нашел на опиуме тонкий слой синильной кислоты. Мужик умер, должно быть, от глубокой затяжки.
Вокруг стола воцарилось молчание.
— Поговорите с Майсаном! — оживилась Лиз. — Мы должны определить, где Лав взял этот опиум.
— Не хотелось бы радоваться прежде времени, — предупредил Рангсан. — Майсан говорил с постоянным наркодилером Лава, и тот давно его не видел.
— Отлично, — заявил Харри. — Теперь, во всяком случае, очевидно, что кто-то очень хотел подставить Брекке и сделать его убийцей.
— Нам это ничего не дает, — возразила Лиз.
— Я бы не был столь категоричен, — ответил Харри. — Возможно, Брекке вовсе не случайно был выбран козлом отпущения. Что, если убийца имел мотив и сознательно хотел свалить вину на него и таким образом поквитаться с ним?
— Как это?
— Если мы отпустим Брекке, то можем дать толчок дальнейшему развитию событий. И тогда сумеем выманить убийцу из тени.
— Прости, — сказала Лиз, — но мы не можем отпустить Брекке.
— Что? — Харри не верил своим ушам.
— Это приказ начальника полиции.
— Но…
— Это приказ.
— Кроме того, у нас есть новая косвенная улика, подтверждающая норвежский след, — сообщил Рангсан. — Ребята из технического отправили в Норвегию результаты экспертизы жира, обнаруженного на орудии убийства. Норвежские коллеги подтвердили, что это олений жир, которого нет в Таиланде. Тогда наши эксперты предложили арестовать Санта-Клауса.
Сунтхорн с Нхо захихикали.
— А потом из Осло пришло сообщение о том, что олений жир обычно используется саамами в Норвегии как смазка для ножей.
— Значит, таиландский нож и норвежский жир, — подытожила Лиз. — Становится все интереснее.
И она спешно начала собираться.
— Желаю всем спокойной ночи и надеюсь увидеть вас завтра отдохнувшими.
Харри догнал ее у лифта и попросил объяснений.
— Послушай, Харри, это Таиланд, и здесь другие правила. Наш шеф полиции заявил вашей в Осло, что нашел убийцу. Он считает, что это Брекке, и когда я проинформировала его о последних данных расследования, он очень рассердился и заявил, что Брекке останется в камере предварительного заключения до тех пор, пока не предъявит железное алиби.
— Но…
— Надо сохранить лицо, Харри, сохранить лицо. Не забывай о том, что таец никогда не может ошибиться.
— А если все знают, кто совершил ошибку?
— Тогда все постараются сделать так, чтобы это не выглядело ошибкой.
Лиз вошла в лифт, и двери закрылись, прежде чем Харри успел возразить. А он наконец вспомнил, что за песню мурлычет себе под нос. «All Along The Watchtower». Как там начинается? «There must be some way out of here, said the joker to the thief».
[30]
Это уж точно.
На пороге квартиры лежало письмо, на конверте стояло имя Руны.
Он расстегнул рубашку. Пот словно маслом покрывал его грудь и живот. Он попытался вспомнить самого себя в семнадцать лет. Был ли он влюблен? Наверняка.
Он сунул письмо в ящик ночного столика, не распечатывая, поскольку намеревался вернуть его отправителю. И улегся в постель под убаюкивающий гул кондиционера и полумиллиона машин за окном.
Он подумал о Биргитте. Шведке, которую встретил в Австралии: она сказала, что любит его. Что говорил ему Эуне? Что Харри «боится привязываться к другим людям». Последнее, о чем он подумал, — что всякие роды заканчиваются похмельем. И наоборот.