Тараканы - читать онлайн книгу. Автор: Ю Несбе cтр.№ 30

— Но не вы? — спросил Харри, невольно потирая поясницу.

— Я? Я брокер, из стервятников.

И он помахал руками, изображая крылья.

— Такие, как мы, зарабатывают деньги независимо ни от чего, пока продолжаются торги и люди продают и покупают. Как говорится, «Showtime is good time», [21] а сейчас шоу идет круглосуточно.

— Вы, значит, крупье в этой игре?

— Именно так, хорошо сказано, надо бы запомнить. А другие идиоты — просто игроки.

— Идиоты?

— Конечно.

— Я-то думал, что эти трейдеры довольно ловкие типы.

— Ловкие-то они ловкие, но все равно круглые идиоты. Вечный парадокс заключается в том, что чем они ловчее, тем больше суетятся на валютном рынке. А ведь они лучше других должны понимать, что постоянно выигрывать в рулетку невозможно. Пусть я не особо умнее их, но я, во всяком случае, понимаю такие вещи.

— Значит, вы, Брекке, никогда сами не садитесь за рулетку?

— Бывает, я делаю ставки.

— А это не превращает вас в одного из идиотов?

Брекке протянул Харри коробку с сигарами, но тот отказался.

— Разумно. Вкус у них омерзительный. Я курю их только потому, что положено. Потому что у меня есть деньги.

Покачав головой, он взял сигару.

— Вы видели фильм «Казино», инспектор? С Робертом де Ниро и Шэрон Стоун?

Харри кивнул.

— Тогда вы помните сцену, где Джо Пеши рассказывает о парне, который единственный из всех постоянно зарабатывает себе деньги игрой? На самом деле он не играл, а делал ставки. На скачках, на баскетбольных матчах и прочем. Это не то же самое, что рулетка.

Брекке подвинул стеклянный стул к Харри и тоже сел.

— Любая игра — это везение, а тотализатор — нет. Тотализатор основан на двух вещах: психологии и информации. Выигрывает самый хитрый. Возьмем хотя бы того парня из «Казино». Он только и делает, что собирает информацию: о родословной лошадей, о том, как прошла тренировка на прошлой неделе, что за корм им дают, сколько весил жокей этим утром, — одним словом, всю информацию, которую другие не в состоянии собрать, или добыть, или переварить. Потом он суммирует ее и создает картину того, каковы шансы на успех у каждой лошади и что делают другие игроки. Если у лошади высокие шансы, он ставит на нее. Таким образом он и зарабатывает свои деньги. А другие их теряют.

— Так просто?

Брекке предостерегающе поднял руку и взглянул на часы.

— Я знал, что один японский инвестор из банка «Асахи» должен был приехать в Патпонг вчера вечером. В конце концов я нашел его на Четвертой Сой. Выкачивал из него информацию до трех часов ночи, потом отдал ему свою девку и вернулся домой. На работе я был сегодня уже в шесть утра и скупал баты. Он скоро тоже придет на работу и купит баты на четыре миллиарда крон. Но тогда я уже снова стану продавать их.

— Деньги, похоже, огромные, но методы, боюсь, почти незаконные.

— Почти, Харри. Именно почти.

Брекке оживился, голос его зазвучал гордо, словно это мальчишка хвастается новой игрушкой.

— О морали речь здесь не идет. Хочешь быть нападающим — не бойся офсайда. Правила существуют только для того, чтобы их нарушать.

— И выигрывает тот, кто нарушает правила дольше всех?

— Когда Марадона забил мяч рукой в ворота англичанам, болельщики восприняли это как часть игры, не заметил судья — и прекрасно. — Брекке поднял палец. — Тем не менее нельзя забывать, что речь идет лишь о шансах. Иногда ты проигрываешь, но если вероятности на твоей стороне, то сможешь зарабатывать этим еще очень и очень долго. — И он с отвращением загасил сигару. — Сегодня этот японец определяет мои дальнейшие действия, но знаете, что лучше всего? Когда вы сами можете диктовать правила игры. К примеру, пустить слух прямо перед тем, как в США будут обнародованы темпы инфляции, о том, что Гринспен [22] на частном обеде обмолвился о повышении процентных ставок. Или сбить с толку своих противников. Именно так вы получаете наибольшую прибыль. Куда увлекательнее секса! — Брекке захохотал и восторженно топнул ногой. — Валютный рынок — это мать всех прочих рынков, Харри. Это «Формула-1». Столь же пьяняще и опасно для жизни. Знаю, у меня извращенный взгляд на вещи, но я из тех, кто любит держать все под контролем и знать, что если и разобьешься насмерть, то только по собственной вине.

Харри огляделся. Чокнутый профессор в стеклянной комнате.

— А если вас остановят за превышение скорости?

— До тех пор пока я зарабатываю деньги и не высовываюсь, все довольны. К тому же у меня самые высокие доходы в компании. Видите этот офис? Раньше здесь сидел директор «Барклай Таиланд». И вы, наверное, спросите, почему же теперь здесь обретаюсь я, какой-то там брокер? А сижу я здесь потому, что в брокерской компании имеет значение только одно — сколько денег ты зарабатываешь. Все прочее — декорация. В том числе и начальники: они ведь зависят от нас, своими операциями на рынке мы сохраняем им работу и зарплату. Мой начальник переехал сейчас в уютненький кабинет этажом ниже, поскольку я пригрозил ему, что уйду работать к конкуренту и всех клиентов с собой прихвачу, если он не подпишет со мной более выгодный договор. И не предоставит мне этот офис.

Он расстегнул жилет и снял его, повесив на один из стеклянных стульев.

— Хватит обо мне. Чем могу вам помочь, Харри?

— Я все думаю, о чем это вы с послом разговаривали по телефону в день убийства.

— Он позвонил мне, чтобы подтвердить нашу встречу. И я подтвердил.

— А что потом?

— Он приехал сюда в четыре часа дня, как мы и договорились. Может, минут на пять задержался. Шена из приемной может сказать точнее, он сперва записался у нее.

— О чем же вы разговаривали?

— О деньгах. Он хотел разместить некоторую сумму. — Ни один мускул не дрогнул на его лице: было неясно, лжет он или нет. — Мы просидели здесь до пяти. Затем я проводил его в паркинг, где он оставил свою машину.

— Она стояла на гостевом месте, там же, где теперь стоит наша?

— Если речь о гостевом месте, то да. Именно там.

— Тогда вы видели его в последний раз?

— Именно так.

— Спасибо, — поблагодарил его Харри.

— Ради бога. Стоило ехать в такую даль за подобной мелочью.

— Как я уже говорил, это всего лишь обычное в таких случаях дознание.

— Ну, разумеется. Ведь он умер от инфаркта, не так ли? — И Йенс Брекке ухмыльнулся.