Тараканы - читать онлайн книгу. Автор: Ю Несбе cтр.№ 23

— Я сказал только, что не знаю, кто мог оставить ампулу с лекарством в машине, сэр. В Бангкоке многие страдают от астмы, и кто-то из них наверняка мог ехать в машине посла. Но, насколько мне известно, мисс Ао к таковым не относится.

Харри взглянул на него. Как же он ухитряется сидеть на самом солнцепеке, когда солнце лупит с неба, словно раскаленный цимбал, и при этом с его лба не упало ни единой капельки пота? Харри уткнулся в свой блокнот, будто там был написан следующий вопрос.

— А как насчет детей?

— Простите, инспектор?

— Вы когда-нибудь возили в его машине детей, ездили в детский сад или еще куда-нибудь? Понимаете?

Лицо Санпхета оставалось непроницаемым, он только еще чуть выпрямился на стуле.

— Понимаю. Посол был не из таких, — ответил он.

— А откуда вы знаете?

Незнакомый человек взглянул на них поверх газеты, и Харри понял, что повысил голос. Санпхет поклонился.

Харри почувствовал себя дураком. Ощутил, насколько туп, жалок и мокр от пота. Именно в такой последовательности.

— Мне жаль, — сказал он. — Я не хотел вас обидеть.

Но старый шофер отвернулся в сторону и притворился, что ничего не слышит. Харри встал.

— Нам пора. Я слышал, вы любите Грига, поэтому принес вам вот это.

И он протянул шоферу кассету.

— Это его симфония до минор. Она была впервые исполнена только в 1981 году, и я подумал, что у вас, может, ее нет. Все, кто любит Грига, должны иметь ее. Пожалуйста, возьмите.

Санпхет встал, с удивлением взял кассету и уставился на нее.

— Прощайте, — сказал ему Харри, неуклюже, но старательно изобразив вай, сложив ладони и поклонившись, и махнул рукой Нхо, собираясь уходить.

— Подождите, — сказал вдруг старик. Его взгляд все еще был прикован к кассете. — Посол был славным человеком. Но вовсе не счастливым. У него была одна слабость. Я не хочу бросать тень на умершего, но, боюсь, он больше проигрывал, чем выигрывал на скачках.

— Так бывает, — ответил Харри.

— Да, но никто не терял при этом более пяти миллионов батов.

Харри попытался сосчитать в уме. Нхо пришел ему на помощь:

— Сто тысяч долларов.

Харри присвистнул.

— Допустим, у него были на это средства…

— Не было у него средств, — отрезал Санпхет. — Он занимал деньги у каких-то акул Бангкока. В последние недели кредиторы осаждали его по телефону. — И он посмотрел на Харри. Трудно было понять, что выражают эти азиатские глаза. — Лично я считаю, что долги надо отдавать, но если кто-то убил его из-за денег, то его надо наказать.

— Значит, посол был человеком несчастливым?

— Жизнь у него была нелегкая.

Внезапно Харри кое-что вспомнил.

— Вам что-нибудь говорит запись «Ман Ю»?

Старик вопросительно взглянул на него.

— Она была сделана в календаре посла в день убийства. Но я проверил программу телепередач, и в тот день не показывали игру «Манчестер Юнайтед».

— А, «Манчестер Юнайтед», — заулыбался Санпхет. — Так это же Клипра. Посол звал его «мистер Ман Ю». Клипра ездил в Англию, чтобы посмотреть, как они играют, и купил себе массу акций этого клуба. Очень необычный человек.

— Посмотрим, я поговорю с ним позже.

— Если найдете его.

— Что вы имеете в виду?

— Люди не могут найти Клипру. Это Клипра находит людей.

Этого еще не хватало, подумал Харри. Прямо герой комиксов.

— Долги по скачкам кардинально меняют всю картину, — заявил Нхо, когда они сели в машину.

— Может быть, — ответил Харри. — Три четверти миллиона крон большая сумма, но достаточная ли?

— В Бангкоке убивают и за меньшие деньги, — сказал Нхо. — За гораздо меньшие, уж поверь.

— Я думаю не об акулах-кредиторах, а об Атле Мольнесе. Ведь он из богатой семьи. И имел возможность заплатить, особенно если ему угрожали расправой. Что-то здесь не сходится. Как тебе господин Санпхет?

— Он лгал, когда говорил о мисс Ао.

— Да? А почему ты так думаешь?

Нхо не ответил, лишь загадочно улыбнулся и указал пальцем на свою голову.

— О чем ты, Нхо? Ты что, всегда знаешь, когда люди говорят неправду?

— Меня мать научила это угадывать. Во время вьетнамской войны она зарабатывала игрой в покер на Сой-Ковбой.

— Ерунда! Я знаю полицейских, которые всю жизнь допрашивали людей, и все они говорят одно и то же: хорошего лжеца никогда не распознаешь.

— Надо уметь видеть. Лжеца можно заметить по мелочам. Вот ты, например, едва шевелил губами, когда говорил, что все почитатели Грига должны иметь у себя эту запись симфонии.

Харри почувствовал, как краска приливает к щекам.

— Кассета оказалась случайно у меня в плеере. А один австралийский полицейский в свое время рассказывал мне о григовской симфонии до минор. И я купил ее в память о нем.

— Во всяком случае, это подействовало. — Нхо едва увернулся от грузовика, который, грохоча, летел прямо на них.

— Какого черта! — выкрикнул Харри. — Он ехал не в том ряду.

— Но он больше, — пожал плечами Нхо.

Харри взглянул на часы.

— Нам пора уже быть в Управлении, а еще я должен успеть на похороны. — И он с ужасом подумал о теплом пиджаке, висевшем в шкафу рядом с его «кабинетом». — Надеюсь, в церкви есть кондиционеры. Зачем, скажи на милость, заставлять нас сидеть на улице, жарясь на солнце? Отчего старик не пригласил нас в тенек?

— Гордость, — объяснил Нхо.

— Гордость?

— Он живет в крохотной комнатенке, совсем не такой шикарной, как машина, на которой он разъезжает, и место, где он работает. И ему неудобно приглашать нас к себе, он боится и сам опозориться, и нас обидеть.

— Странный человек.

— Это Таиланд, — добавил Нхо. — Я тоже не пригласил бы тебя к себе. Я предложил бы тебе чаю на лестнице.

Он резко свернул направо, и от него в испуге шарахнулись две моторикши на деревянных колесах. Харри машинально выставил руки вперед.

— Я ведь…

— …больше. Спасибо, Нхо, я усвоил это правило.

— Прах к праху, — произнес сосед Харри, перекрестившись.

Это был крепкий мужчина, загорелый, голубоглазый, его облик заставил Харри подумать о мореной древесине и линялой джинсовке. На нем была шелковая рубашка: расстегнутая у шеи, она обнажала массивную золотую цепь, поблескивающую на солнце. Нос покрывали красные прожилки, и загорелый череп просвечивал словно бильярдный шар сквозь поредевшую шевелюру. Благодаря своим живым глазам Руал Борк казался гораздо моложе своих семидесяти лет.