Корабль призраков - читать онлайн книгу. Автор: Виктория Платова cтр.№ 78

Альберт Бенедиктович походил на медузу, выброшенную на берег.

– Почему мне? Почемумнепочемумнепочемумне?! – завизжал он и бросил листок на стойку перед Мухой. – Почему мне это подсунули?! Почему именно мне?!

Филипп и Антон бросились к адвокату. Он сразу же обмяк и упал им на руки. Вдвоем им удалось оттащить Альберта Бенедиктовича на кожаный диван в углу кают-компании. Пружины под адвокатом жалобно заскрипели, и, рухнув на диван, он снова стал причитать:

– Почему мне подбросили эту бумажку?! На что они намекают? Я не хочу больше участвовать в этом, сделайте что-нибудь, хоть что-нибудь сделайте…

Нейрохирург не стал дожидаться, пока Филипп принесет воды, и обрызгал адвоката минералкой, которую пил. Это возымело действие: Альберт Бенедиктович перестал орать, сбавил обороты и вскоре совсем затих. Сквозь всхлипы он попытался восстановить картину происшедшего:

– Просыпаюсь, а у меня на столе этот чертов листок, придавлен будильником… Я закрылся, никто не мог войти. И с вечера ничего не было, я поставил себе специально стакан воды и витамины… Мне нужно пить витамины… А утром появилась эта… Появился этот…

– Успокойтесь, Альберт Бенедиктович!

– Прочтите, что там! Там что-то ужасное… Вы видели этот листок? Он сам по себе ужасный… О-о, я больше не могу здесь оставаться…

Пока Антон пытался успокоить адвоката, все сгрудились вокруг бумаги, принесенной Альбертом Бенедиктовичем.

– Похоже на листок из судового журнала, – сказал Муха.

Это действительно был листок из судового журнала – неровно, наспех вырванный. Пожелтевший и обветшавший, почти расходящийся в руках. Чернила на нем выцвели и потеряли первоначальный цвет, но текст просматривался достаточно четко: вполне приличный, хотя и несколько отрывистый почерк. Записи были сделаны на английском языке.

Это был листок из судового журнала “Эскалибура” 1929 года.

Несколько минут все внимательно рассматривали запись.

– Дата сегодняшняя, – нервно хихикнул Муха. – С поправкой на год, разумеется. Как он только сохранился в относительно приличном виде, ума не приложу…

– Да, дата сегодняшняя, – подтвердил Филя. – Нужно прочесть. Толмач-то наш где?

– Ему необходимо отлежаться, – сказал Антон. – После сегодняшней ночи. Я попросил, чтобы он не выходил никуда. У него Карпик, так что скучать он не будет…

– Нам тоже не дают соскучиться, – мрачно пошутил Филипп. – Черт, у меня совсем хреновый английский. Вывески еще могу прочесть, а все остальное…

– Давай я. – Антон аккуратно взял листок в руки. – Все-таки практика докладов на конгрессах по нейрохирургии у меня имеется.

– Ну, и какие новости? – спросил Муха, когда Антон внимательно изучил листок.

– Паршивые. – Антон помолчал. – Судя по записи, сегодня произошла трагедия на охоте. Во время вечерней вылазки на тюленей сэр Алан Маршалл был случайно убит выстрелом в висок. Кем из охотников была выпущена пуля, установить не удалось… Запись сделана капитаном Николасом О'Лири двадцать шестого апреля в 22.00 по корабельному времени.

Филипп посмотрел на часы:

– Не произошла, а произойдет. Так будет точнее.

Его обычно мягкий голос прозвучал зловеще. Этого хватило, чтобы Альберт Бенедиктович снова впал в истерику.

– Почему этот листок подбросили именно мне? Почему, почему, почему?

– Успокойтесь.

– Я ничего дурного не сделал, почему же его подбросили мне.

– Послушайте, Альберт Бенедиктович – Антон попытался воззвать к разуму адвоката – В конце концов, здесь написано, что несчастный случай.

– Несчастный случай, хорошенькое дело!

– Здесь написано, что несчастный случай произошел на охоте. На охоте. Сегодня никто из нас охотиться не собирается и вряд ли соберется в ближайшее время. Так что не стоит принимать это всерьез…

– Не стоит принимать всерьез? А как эта бумаженция оказалась у меня в каюте? В закрытой изнутри каюте? Вы можете объяснить?

Антон набрал полные легкие воздуха, но:

– Нет. Я не могу этого объяснить.

– Что же мне делать? Что делать?! Что делать?!

– Вот что. Давайте сделаем так. Сегодня вы переберетесь к нам. Или кто-нибудь из нас будет все время с вами. Это выход. Вы как считаете?

Адвокат затих. Впервые за все время пребывания в кают-компании на его лице появилось осмысленное выражение. Видно было, что он ухватился за эту мысль, как утопающий хватается за соломинку.

– Я согласен, – сказал наконец он – Только можно попросить вас.

– Да, конечно.

– Чтобы не один человек, а хотя бы двое… Я переберусь к вам в каюту, на время. Вы не будете возражать?

– Конечно, нет.

Адвокат уселся на диване и обвел всех присутствующих взглядом. Теперь, когда появилась ясная перспектива спасения, он даже устыдился своего не очень пристойного, почти бабьего поведения.

– Вы не проводите меня к каюте? – мягко спросил он у Антона. – Я… Я должен переодеться. Вспотел весь.

– Это точно, – констатировал Муха, позволивший себе брезгливую улыбку.

Адвокат действительно был мокрым как мышь. Темные пятна пота расплывались под мышками и на коленях. На брюхе, которое уже не скрывала расползшаяся рубашка, была видна взмокшая шерсть.

– И как вы, роднуля, при вашей храбрости такой опасной работенкой занимаетесь, а? – поинтересовался Муха. – Это же смерти подобно. Шаг влево, шаг вправо, не так братка защитили – и ага?

– Не ваше дело.

– Конечно, не мое…

Адвокат в сопровождении Антона покинул кают-компанию. Молчавший до этого Вадик грустно сказал:

– Жаль, камеру не прихватил. Поснимаешь такие пенки пару дней – и вполне можно претендовать на звание лучшего хроникера года. Ты что думаешь по этому поводу, Ева?

– Ничего.

Наступивший день вступил в видимое противоречие со всем, что происходило на “Эскалибуре”. Мне вдруг захотелось вырваться из душной металлической клетки корпуса, подняться наверх, где было свежее небо, свежее море и свежие, незапятнанные льды. Возможно, их больше нет, а то, что окружает корабль, всего лишь декорация, кровавая сцена, покинутая актерами в такой же апрельский день семьдесят лет назад… Как бы то ни было, море в иллюминаторе кают-компании казалось более реальным, чем сам “Эскалибур”, – и я не стала сопротивляться.

Я поднимусь на палубу, чтобы убедиться, что все мы еще живы. Окончательно и бесповоротно решив это, я молча пошла к выходу из кают-компании.