Белоснежка должна умереть - читать онлайн книгу. Автор: Неле Нойхаус cтр.№ 86

— Вот как?

— Ларс в детстве и в юности был необыкновенно робким. Он почти не раскрывал рта. К тому же он был глубоко религиозен, хотел стать священником, — деловито объяснила Хайди Брюкнер. — Поскольку Клаудиус не мог рассчитывать на Тиса как на своего преемника в бизнесе, он все надежды связывал с Ларсом. Он запретил ему поступать на теологический факультет, отослал его в Англию и заставил изучать экономику производства. Ларс никогда не был счастлив. А теперь он умер…

— Почему же вы не вмешались, если вы все это знали? — холодно спросил Боденштайн.

— Я пыталась, много лет назад. — Она пожала плечами. — С моей сестрой говорить бесполезно, поэтому я решила поговорить с Клаудиусом. Это было в тысяча девятьсот девяносто четвертом году, я точно это помню, потому что я как раз вернулась из Южной Азии, я тогда работала в службе помощи развивающимся странам. Здесь, пока меня не было, многое изменилось. Вильгельм, старший брат Клаудиуса, умер, Клаудиус взял руководство фирмой на себя, и они переехали вот в эту «казарму». Я бы тогда с удовольствием пожила у них какое-то время, чтобы помочь Кристине… — Она презрительно фыркнула. — Но Клаудиуса это не устраивало. Он меня с самого начала терпеть не мог, потому что я не поддавалась его дрессировке, меня не так-то просто запугать и подчинить своей воле… Я прожила у них две недели и успела увидеть больше чем достаточно. Сестра болталась по гольф-клубам, свалив заботу о детях на местную горничную и эту Даниэлу. Один раз мы здорово поскандалили с Клаудиусом. Кристина в очередной раз улетела на свою Майорку. Обустраивать дом!.. — Хайди Брюкнер презрительно рассмеялась. — Это было для нее важнее воспитания сыновей… Я прогулялась по парку и незаметно вернулась в дом через подвальный этаж. И вот в гостиной я застаю своего драгоценного зятька с дочерью экономки… Я чуть в обморок не упала! Девочке было лет четырнадцать-пятнадцать, не больше…

Она замолчала, с отвращением покачала головой. Боденштайн внимательно слушал. Ее версия случившегося совпадала с тем, что рассказал сам Терлинден, — если не считать одной, решающей детали…

— Он аж позеленел от злости, когда я вошла в комнату и закричала на него. Девчонка убежала. Клаудиус стоял передо мной со спущенными штанами, красный как рак… Отпираться было глупо. И тут вдруг входит Ларс. Я никогда не забуду выражение его лица… Ну, сами понимаете, с того дня мое присутствие в этом доме было, мягко выражаясь, нежелательно. У Кристины никогда не хватало духу пойти против мужа. Она даже не поверила мне, когда я ей сразу, по горячим следам, позвонила и рассказала о том, что увидела. Она заявила, что я просто завидую ей и потому все это выдумала… Сегодня мы увиделись с ней в первый раз с того дня. Через четырнадцать лет… И честно вам скажу: долго я здесь не задержусь.

Она тяжело вздохнула.

— Я все время пыталась как-то оправдать сестру, — продолжала она после паузы. — Может быть, чтобы заглушить собственные угрызения совести… В глубине души я ведь всегда боялась, что у них что-нибудь случится, но такого я, конечно, никак не ожидала…

— А теперь?

Хайди Брюкнер поняла, что имеет в виду Боденштайн.

— Сегодня утром я окончательно убедилась, что родство еще не дает права покрывать чужие грехи. Моя сестра во всем полагается на эту Даниэлу, как и раньше. Так что мне здесь делать нечего…

— Я смотрю, вы не очень-то жалуете фрау Лаутербах? — спросил Боденштайн.

— Да. Я и раньше чувствовала, что с ней что-то не так. Эта преувеличенная забота о всех и вся… И то, как она нянчится со своим мужем — как с сыном! — тоже показалось мне странным. Прямо какая-то патология!

Хайди Брюкнер убрала с лица прядь волос, которая назойливо лезла ей в глаза. Боденштайн заметил у нее на пальце обручальное кольцо. На какую-то долю секунды он почувствовал разочарование и удивился этому абсурдному чувству. Он совершенно не знал эту женщину и после окончания следствия, скорее всего, никогда ее больше не увидит.

— С тех пор как я увидела эти горы медикаментов, она мне еще больше не нравится, — продолжала Хайди Брюкнер. — У меня нет медицинского образования, но я подробно изучила болезнь Тиса. Так что меня эта Даниэла Лаутербах не проведет.

— А сегодня утром вы ее видели?

— Да. Она заглядывала на пару минут узнать, как себя чувствует Кристина.

— А когда вы приехали?

— Вчера вечером, примерно в половине десятого. Я сразу же выехала, как только Кристина мне позвонила и рассказала, что произошло. Мне из Шоттена всего час езды.

— То есть фрау доктор Лаутербах не провела здесь всю ночь? — удивился Боденштайн.

— Нет. Она приехала в полвосьмого, выпила с Кристиной кофе и уехала. А что?

Она пытливо посмотрела на Боденштайна своими зелеными глазами, но тот не ответил на ее вопрос.

Множество разрозненных фактов вдруг как-то сами по себе сложились в его голове в некую более или менее законченную картину. Даниэла Лаутербах солгала ему. И, судя по всему, не в первый раз.

— Вот мой номер телефона. — Он дал ей свою визитную карточку. — И спасибо вам за вашу откровенность. Вы мне очень помогли.

— Рада, что смогла быть вам полезной.

Хайди Брюкнер кивнула и протянула ему руку. Ее пожатие было твердым и теплым. Боденштайн помедлил с секунду.

— Ах да, если у меня вдруг появятся еще какие-нибудь вопросы — как мне с вами связаться?

По ее серьезному лицу скользнула едва заметная улыбка. Она достала из портмоне свою визитную карточку и дала ее Боденштайну.

— Долго я здесь не пробуду, — сказала она, — как только мой зять вернется домой, он сразу же вышвырнет меня отсюда.

* * *

После завтрака они несколько часов бродили по глубокому снегу, наслаждаясь роскошной панорамой Бернских Альп. Потом погода вдруг внезапно изменилась, как это часто бывает в горах. Ослепительно голубое небо в течение нескольких минут затянулось тучами, повалил густой снег. Рука в руке они вернулись к хижине, сбросили промокшую до нитки одежду и совершенно голыми вскарабкались на антресоли. Тепло из камина, поднимаясь наверх, скапливалось под крышей. Они лежали в кровати, тесно прижавшись друг к другу, а снаружи завывал ветер, тряс ставни на окнах. Тобиас убрал прядь волос с ее лица и закрыл глаза, когда она принялась ласкать языком его тело, дразня и возбуждая. Его бросило в жар, мышцы напряглись, как струны. Он со стоном потянул ее на себя, увидел прямо перед собой ее искаженное страстью лицо. Она двигалась все быстрее, все сильнее раскаляемая вожделением. Капли ее пота падали ему на грудь. Мощная, хмельная волна счастья накрыла его с головой. Ему даже показалось, что стены и пол закачались.

Потом они какое-то время лежали неподвижно, медленно приходя в себя, обессилевшие и счастливые. Тобиас взял ее лицо в ладони и поцеловал в губы долгим, нежным поцелуем.

— Это было потрясающе… — тихо произнес он.

— Да… И так будет всегда… — ответила она хриплым шепотом. — Только ты и я…