Кейс. Доставка курьером - читать онлайн книгу. Автор: Наталия Левитина cтр.№ 15

Глеб по телефону предупредил о нашем приезде.

– Антон Аркадьевич, – сказал он. – Я уже близко… Ага… Ага… Да… Ха-ха! Вы это… открывайте ворота, хорошо? Сломались? А-а… Ладно… Антон Аркадьевич, готовьте к кастингу енотов. Везу благодарного зрителя, малюсенького такого, в памперсах… А? Нет, не племянник… Ну вот, – обратился ко мне дизайнер, – я предупредил Воскресенского.

– А про меня почему не сказал?

– Про тебя?.. А ты будешь, типа, сюрпризом.

– Вот еще. Да Воскресенский меня и не помнит вовсе.

– Ты так считаешь?

– Мы с ним и разговаривали-то всего пару раз на официальных приемах. Как бы он меня запомнил?

– А вдруг ты произвела на него неизгладимое впечатление?

Я с подозрением посмотрела на Глеба:

– Издеваешься? Я не отношусь к категории девушек, способных производить на мужчин неизгладимое впечатление.

– Однако у тебя масса знакомых, и девяносто процентов из них – мужики. Причем многие из них – известные в городе личности.

Хмм…Тонкое замечание.

Да, если подумать, так оно и есть. Издержки (или бонус?) профессии – постоянно вращаюсь в высших сферах. Вернее, вращаются, словно планеты, мои влиятельные и известные знакомые. А я мельтешу между ними, как метеорит.

– Да ладно, Юля, не парься! Воскресенский – мировой мужик. Он гостям всегда рад. И мы же только на минутку.

– Неудобно как-то без приглашения. Я думала, ты хотя бы по телефону спросишь, можно ли…

– Не гунди! – отрезал Глеб. – Мы уже приехали.

Ворота были открыты, «мазда» въехала на широкую площадку перед гаражом, выложенную плиткой – красные ромбы на белом фоне. Загородное поместье Воскресенского занимало обширную территорию, обнесенную монументальным, неприступным забором. Посреди бескрайних зеленых лужаек с вкраплениями красивых цветников возвышался двухэтажный особняк и неподалеку – еще несколько строений. Наверное, конюшня, домик для прислуги и крытый бассейн.

Что-то вроде того.

Я вытащила из авто Мишутку. Ребенок с интересом озирался.

– Антон Аркадьевич, мы тут! – помахал рукой Глеб.

Хозяин дома семафорил нам с террасы, он стоял у открытой двери, завернувшись в клетчатый плед. Ничего общего с плакатным Воскресенским – напудренным, прилизанным, с выверенным взглядом и горделиво поджатыми губами – в нем не было. Уютно-толстый дядька, крупный и фактурный, но слегка усталый, немного сонный и взъерошенный.

Никакого пафоса! Но так – гораздо лучше.

Похоже, Воскресенский ни капли не удивился, увидев свиту дизайнера – даму с дитем на руках.

– Ребята, идите сюда! – крикнул он. – Я сегодня здесь в абсолютном одиночестве. Да еще и ворота сломались, не закрываются. Сейчас жду техника, он обещал к пяти подъехать.

– Здравствуйте, Антон Аркадьевич! Не помните меня? Юлия Бронникова из журнала «Удачные покупки». Мы с вами несколько раз встре…

– Юленька! Здравствуйте! – тут же вспыхнул радостью депутат, так, словно с трудом дождался моего появления. Он ласково приобнял меня за плечи. – Конечно же помню, как не запомнить такую остроумную и очаровательную собеседницу!

Я слегка оторопела от подобного приема. Неужели Воскресенский всех гостей встречает таким же образом? Или это профессиональные увертки опытного политика?

– Спасибо за комплимент, – польщенно улыбнулась я. – У вас тут красиво, Антон Аркадьевич. Просто очень-очень. А воздух какой изумительный, не то что в городе. Хочется дышать полной грудью.

– Пользуйтесь моментом, – улыбнулся Воскресенский. – Юля, вы стали мамой? Прелестный малыш!

– Да, симпатичный, – согласилась я. – Но это не мой, соседский.

– А-а… Выручаете, наверное, подругу? А я, кстати, читаю ваши статьи в «Удачных покупках».

– Вы серьезно? – опешила я.

– Да. А что? Жена любит ваш журнал. Ну и я с ней заодно. У вас, Юля, великолепный стиль. Даже про бульдозер напишете так, что за душу возьмет.

– Спасибо, – растаяла я. – Приятно слышать. А я вас постоянно вижу по телевизору.

– Это естественно. Мне нельзя не быть в телевизоре, я же депутат, – засмеялся Воскресенский.

– А Глеб сказал, у вас еноты и белки?

– Не-а, не еноты, а барсуки. У меня тут целый зоопарк. Давайте покажу.

Воскресенский завязал плед узлом на груди и повел нас по дорожке в сторону конюшни. Сейчас, в домашней обстановке, не на публике, он был напрочь лишен помпезности, присущей политикам, не лопался от важности. И выглядел милым.

Толстые, по-свински откормленные барсуки, заключенные в клетку, привели Мишутку в невообразимый восторг. А белки с внимательными глазками-бусинками довели до экстаза…

Мы сели на диван в гигантском холле. Наверх вела великолепная деревянная лестница с перилами из кованых ажурных завитков. Мишутка подпрыгивал у меня на коленях, а Глеб достал из сумки образцы ткани.

– Антон Аркадьевич, пойдемте наверх, посмотрим, как все это будет выглядеть в спальне.

Волшебный шелк в его руках переливался и играл под солнечными лучами, проникавшими в холл сквозь окна гигантских размеров.

– Глеб, куда ты так торопишься? Юля, вы спешите?

– Мы – нет, – ответила я за себя и Мишутку.

– Вот и славно! А не хотите снять куртки? Ребенок не взмокнет?

Отличная идея!

– Планируете оформить спальню в восточном стиле, – предположила я, разглядывая ткань.

– Ну, у меня их там несколько, – немного смущенно ответил Воскресенский и указал пальцем в потолок. – Три Глеб переделывает.

– И одна точно будет напоминать покои падишаха, – подтвердил дизайнер.

– Давайте-ка я угощу вас кофе, – хлопнул себя по лбу Воскресенский. – А вот этот краснощекий парень явно не откажется от сахарной печеньки.

Он собственноручно сварит нам кофе?

Чудеса!

Приятно наблюдать политика в домашней обстановке. Пусть уволит команду имиджмейкеров – они зря получают деньги. Воскресенский гораздо лучше образа, навязываемого ему этими ушлыми профессионалами.

Кофе, сваренный депутатом, был великолепен. Печенья, шоколада и джема он тоже не пожалел. А для Мишутки Воскресенский принес – чрезвычайно меня удивив – баночку сливового пюре и детскую ложку.

– Ха, я ж опытный дед, – объяснил Антон Аркадьевич. – Давай-ка, Юля, накорми эту хорошенькую козявку.

– У вас уже есть внуки? – удивился Глеб.

– Пока всего один.

– Вы – юный дедушка, – польстила я Воскресенскому.

Сколько же ему?